Хуан де Лара. Родина Геракла - ближний Восток - История Земли и человечества

Среди богов-громовержцев, поклонение которым сохранилось в позднеантичных культах, выделяется поклонение ršp («»Resheph«») – богу-воину родом из Леванта и Сирии, идентифицированному одновременно как целитель и, как ни парадоксально, как предвестник чумы.

Культ Resheph можно проследить по документам ранних общин, таких как Эбла и Мари (Cornelius, 1994; López Grande, 1993). Решеф заявил о своем присутствии в Египте во время Третьего промежуточного периода (1700-1550 гг. до н. э.) благодаря влиянию гиксосов, азиатской династии, которая в это время захватила контроль над Нижним Египтом (Giveon, 1980). Хотя правители гиксосов в конце концов были изгнаны и ушли на восток через Синайский полуостров, культ Resheph оставался в Египте как минимум до Рамессидского периода (ок. 1189-1077 гг. до н. э.) или даже позже, поскольку прямое отождествление Rešeph с Horus засвидетельствовано в Египте в Саитский период (ок. 663-526 гг. до н. э.) (Münnich, 2013, p. 221). На протяжении первого тысячелетия до н. э. культ Resheph постоянно развивался и в конце концов был принят городами-государствами финикийцев.

По мере распространения финикийской колониальной экспансии имя Решефа появлялось в надписях в таких городах, как Сидон и Карфаген (Münnich, 2013, p. 245). Во второй половине I тысячелетия до н. э. в среде, находившейся под влиянием греческой и финикийской культур, Решеф стал тесно связан (несколько сложным образом) с такими божествами, как финикийский Мелькарт,12 а также греческие Аполлон и Геракл.13 И эта эволюция продолжалась вплоть до позднеантичного периода, когда Решеф стал ассоциироваться с семитскими божествами Верхней Месопотамии. Это явление особенно заметно в городе Хатра, где божество стало ассоциироваться с Нергалом, богом моровой язвы, который, в свою очередь, также был связан (опять же) с Гераклом (Al-Salihi, 1971; Kaizer, 2000).

Иконографически Решеф наиболее известен как вооруженный и грозный бог. Его главные атрибуты – большой топор, дубина или булава, хотя иногда его можно увидеть с мечом, ножами или копьем. В некоторых случаях изображены лук и колчан (Ulanowski, 2013, p. 156). Напротив, Мелькарт сохранил схожую иконографию, но более интригующей является тесная связь этого божества с Гераклом, которая привела к сближению их атрибутов: позы бога-разрушителя и львиной шкуры с дубиной. (https://en.wikipedia.org/wiki/Melqart) Учитывая вышеизложенное, возникает соблазн провести некоторые параллели, основанные на иконографических и историографических выводах, между Kahl и фигурой Resheph/Melqart/Herakles. Такая сопоставимость заставляет нас задуматься о роли этих божеств в Аравии.

Мелькарт писался в финикийском абджаде как mlqrt (финикийский: 𐤌𐤋𐤒𐤓𐤕 Mīlqārt). Эдвард Липински предполагает, что оно произошло от mlk qrt (𐤌𐤋𐤊 𐤒𐤓𐤕 Mīlk-Qārt), что означает «Царь города». Имя иногда транскрибируется как Melkart, Melkarth, или Melgart. На аккадском языке его имя писалось как Milqartu. Греки и римляне, отождествлявшие Мелькарта с Гераклом, часто называли его тирийским Гераклом.

ГЕРАКЛ НА ВОСТОКЕ

Важной иконографической моделью Мелькарта-Геракла является Геракл Италик, тип фигурки с последовательной типологией, о которой речь пойдёт ниже, которая всегда представляется в небольших размерах (рис. 7). Название Italicus было придумано из-за ассоциации с Итальянским полуостровом, поскольку многие из этих статуэток были найдены в регионе Абруццо, на территории современной Италии. Однако последние ученые, такие как Корзо Санчес и Иоланда Диас, считают происхождение иконографии несомненно иберийским и финикийским и полагают, что это конкретные изображения бога Мелькарта (Corzo Sánchez, 2005; Van Wonterghem, 1999. См. также Díaz Alonso, 2020; Lipiński, 1987). Это связано с тем, что одно из самых знаменитых святилищ бога находилось в финикийской колонии Гадир (современный Кадис).

Эти фигурки Ираклия Италийского или Мелькарта обнаруживают некоторые абстрактные параллели с визуальными изображениями bʿl khl на монетах и фигурках, рассмотренных на рисунке выше. Это заставляет задаться вопросом: может ли существовать какое-то родство или унаследованная иконографическая связь между Kahl и восточными прототипами Геракла/Мелькарта/Решефа, идентифицированными как «поражающие боги»?

Легендарный греческий полубог Геракл пользовался огромной популярностью в эпоху классической и эллинистической античности, а также в позднеримский период. Если и существовала священная фигура, соперничавшая с ним по популярности в поздней античности, то это был Дионис, но обе фигуры были вполне сопоставимы по известности (Carter, 2017). Происхождение мифа о Геракле, по-видимому, восходит к грекоязычным общинам Эгейского моря, поскольку он потенциально связан с месопотамским эпосом о Гильгамеше.

Древность этого сказания очевидна: мифологическая линия Геракла восходит к семье Персея, царя Микен, и это один из древнейших эпосов в древнем Эгейском мире, возможно, также восточного происхождения (Hopkins, 1934). Благодаря этой родословной Геракл был первоначально назван в честь своего деда, Алкиоса (происходит от alke – «сила»). Алкиос родился у смертной Алкмены и Зевса, царя богов. Однако божественная супруга Зевса, Гера, узнав о его романе, решила как можно сильнее испортить жизнь Алкиосу.

Несмотря на неустанные попытки Геры помешать нежеланному зятю, герой одержал победу над ее коварными замыслами, получив новое имя – Геракл, «потому что он обрел славу (kleos) благодаря помощи Геры […]». Другим детям имена дают родители, а этот получил имя благодаря своей доблести» (Диодор Сикул, Библиотека, 4.10). Прежде чем обрести бессмертие и вознестись среди богов Олимпа, Геракл продемонстрировал свою необычайную силу и смекалку, выполнив ряд заданий, которые привели его буквально через весь известный мир его эпохи, из одного конца в другой.

Его первое испытание заключалось в борьбе со львом, чья шкура была непроницаема для любого оружия. Геракл одержал победу и изготовил из его шкуры почитаемый знак, который служил ему защитной броней. Кроме того, боги подарили ему грозную дубину. В дальнейшем, начиная с середины VI века до н. э., булава и львиная шкура стали эмблематическими символами, связанными с полубогом (Brommer, 1986, pp. 65-67). С иконографической точки зрения эти два атрибута не претерпели особых изменений на протяжении веков и определили форму и атрибуты героя с такой настойчивостью, что его распространение по Европе, Азии и Африке можно проследить с достаточной степенью уверенности. Во многом эта популярность была обусловлена экспансией Александра Македонского на восток, правителя, который претендовал на происхождение от Геракла и Персея (Djurslev, 2021).

Документально подтверждено, что образ Геракла или самого Александра в облике Геракла встречался в местных культурах эллинистического периода, и в результате происходил синтез двух пантеонов, иногда с образованием новых божеств. Так обстоит дело в Мезене (Харацене), Селевкии, где на статуе несомненного героя, датируемой 151 г. н. э., имеется надпись: Вархагн (Vərəθraγna) (Compareti, 1995; Nicgorski, 2005; Shenkar, 2014, стр. 11), индоиранское божество, которое в гимнах Яшта появляется как «самый вооруженный» (Яшт 14.1), «наиболее оснащенный мощью» (14.13), с «искрометной славой» (14.3), обладающий «побеждающим превосходством» (14.64).

Популярность Геракла достигла такого уровня, что неудивительно, что герой сидит рядом с Буддой в Гандхаре (долина Инда) в роли Ваджрапани (Homrighausen, 2015) (рисунок 8), и даже в Китае, где бог и его атрибуты, дубинка и шкура, были синкретизированы с божественным Локапалой (Hsing & Crowell, 2005).(https://en.wikipedia.org/wiki/Vahagn)

Важно отметить, что Геракл не был монополией греческого мира — задолго до Александра Геракл был отмечен как имя нескольких легендарных и, возможно, исторических личностей, многих, если не большинства, связанных с Востоком. Свидетельства древних авторов различаются. Например, Геродот (2.43; см. также Августин Civ. Dei 18.12) упоминает египетского Геракла и тиринфского Геракла (т. е. потомка Персея). Диодор (3.74) говорит по крайней мере о трех Гераклах из разных поколений, в то время как Цицерон (О природе богов 3.16) перечисляет шесть героев, носящих это имя, причем последний и самый младший считается сыном Зевса и Алкмены.

Сообщается, что Варрон насчитал до 44 героев по имени Геракл (как указано в Сервии к «Энеиде» Вергилия 8.564). Арриан в своих рассказах об Александре (Anabasis Alexandri, 2.16) также упоминает египетского Геракла и тирского Геракла, указывая на то, что популярность Геракла или связь определённых аспектов его идентичности с азиатскими божествами предшествовала эпохе Александра (четвертый век до н. э.). Согласно источникам, самые старые версии Геракла — египетская и «восточная» (Диодор, 3.74; Геродот, 2.43; Тацит, Анналы, 2.60; Paus. 10.13.8; см. также López-Ruiz et al., 2023). Геродот в пятом веке до н. э., возможно, был первым, кто отправился в Египет и исследовал личность божественного героя (Hdt. 2.42–44). Свидетельства жрецов передавали, что сопоставимая фигура существовала в Египте и что этот «Геракл» был старше греческого, но подчеркивали, что самым старым был тот, что из Тира.

Восточный аспект Геракла является одной из самых интригующих граней этого персонажа, и эта тема широко обсуждалась (Brundage, 1958; Goldman, 1949; Hsing & Crowell, 2005; Jourdain‐Annequi, 2001; Levy, 1934; Pavan & Degli Esposti, 2023).

Тирский Геракл, которого египтяне считали более древним, чем их собственный, был interpretationatio graeca финикийского бога Мелькарта (Milk Qart, «Царь города»; также греч. Melikertes), божества, имевшего юрисдикцию как над сушей, так и над морем, защитника мореплавателей и божества-покровителя Тира (López‐Ruiz et al., 2023). У него были престижные храмы в финикийских колониях, таких как Карфаген (Тунис) и вышеупомянутый Гадир (Кадис).

В некоторых мифах Мелькарт был умирающим богом, в мифе, который, по-видимому, следовал той же истории о мёртвом Геракле: согласно традиции, полубог Геракл был поглощён огнём на отравленной мантии, в то время как для бога Мелькарта его чучело ритуально сжигалось во время ежегодных празднеств (Astour, 1967, стр. 78).

Уже в третьем веке до нашей эры Мелькарт, по-видимому, ассоциируется с Решефом, что свидетельствует о преемственности более древнего культа Решефа. Мелькарт в своем антропоморфном облике часто представлялся как бог-каратель, как и Решеф, но посредством сложного процесса синкретизации он также перенял атрибуты Геракла — различимые по этой львиной шкуре и поднятому оружию (Bonnet, 1988; Díaz Alonso, 2020; Jensen, 2003). Многие из этих статуй Мелькарта-Геракла широко распространены по всему Средиземноморью, но большая их концентрация находится на Кипре.

ГЕРАКЛ В АРАВИИ

Несмотря на отличительный восточный характер Геракла, приписываемый древними историографами, роль Геракла на Аравийском полуострове остаётся сравнительно малоизученной гранью полубога. Однако такие учёные, как Тедди Фассберг (2021), рискнули вторгнуться в эту неизведанную территорию, придумав термин «Геракл Арабус», чтобы исследовать исключительный характер героя в этом контексте. Согласно одному из самых ранних рассказов, описывающих приключения героя, записанных Гесиодом (Теогония, 984–985) около 750 г. до н. э., далекий Геракл, похоже, также имел встречи в «Аравии».

Здесь герой, как говорят, остановился, чтобы сразиться с Эматионом, царём этой земли. Название Эматион интересно. 18 Во-первых, имя появляется в мифических рассказах о различных персонажах — царе Самофракии, эфиопе и троянском принце — подчеркивая его восточный и негреческий характер в разные эпохи и у разных персонажей. Во-вторых, он и его брат Мемнон прослеживают свою родословную от богини зари Эос, что указывает на отчетливую восточную ассоциацию с точки зрения происхождения (Сноуден, 1970, стр. 151–156).

В то время как Мемнон правил Эфиопией, Эматион владычествовал над Аравией. Отсутствие имени Геракла на Аравийском полуострове не должно удерживать нас от поиска культа и иконографии, связанных с ним в регионе. Мы видели, как похожая ситуация была воспроизведена в царстве Мезена, как было показано ранее, где статуэтка Геракла была украшена именем индоиранского божества, несмотря на то, что упоминания о Геракле не было.

Другой пример этого явления можно найти в Хатре, городе в Сирийской пустыне, который достиг известности при иранской династии Аршакидов (247 г. до н. э. – 224 г. н. э.). Здесь доказательства указывают на устойчивый синкретизм между Гераклом и Решефом, опосредованный божеством Нергалом, Владыкой Мора.

Также было высказано предположение, что ранняя бронзовая статуя рогатого бога из Энкоми может быть изображением Решефа.

Одной из примечательных особенностей этого Нергала является то, что его иконография явно основана на иконографии Геракла — это видно из надписи, вызывающей Нергала, расположенной в святилище, содержащем несомненную фигуру Геракла (Al‐Salihi, 1971, p. 68; Kaizer, 2000, p. 224). В контексте ономастики неудивительно, что божествам на Ближнем Востоке давали ряд культовых титулов вместо имени, например, khl, отражающих их статус, происхождение и теологию. Чаще всего это происходит в динамике, характерной для семитских языков, которые чаще, чем греческий язык, используют глагольные конструкции или именные фразы для обозначения или квалификации божественного (Bonnet et al., 2018, стр. 582; Oggiano, 2021, стр. 80; для арабских контекстов см. Antonini de Maigret, 2012b).

На самом деле, Уайетт объяснил, что в культовых и мифологических контекстах Востока, особенно на Ближнем Востоке, имя бога было скорее титулом, и чаще всего фон таких титулов оставался довольно непрозрачным, если только контекст не был особенно хорошо задокументирован — например, цикл историй (например, Угаритские тексты) (Bonnet & Galoppin, 2021, p. 3; Wyatt, 2007, p. 7).

К сожалению, в Аравии просопографические мифы отсутствуют.20 Археологические свидетельства присутствия Геракла в Аравии недавно обсуждались Alexia Pavan and Michele Degli Esposti, которые утверждают, что аравийский культ Геракла, должно быть, был относительно распространён в древности (Pavan amp; Degli Esposti, 2023, стр. 94–98. См. также Al‐ Anṣārī, 2010, стр. 334, №№ 155 и 157). Alexia Pavan и Michele Degli Esposti нашли доказательства поклонения герою на месте Телль-Абрак в Эмиратах, в то время как есть также некоторые свидетельства культа Геракла на острове Файлака, несмотря на отсутствие самого имени героя (Connelly, 1989, стр. 151–155).

Доказательства здесь подкреплены наличием ряда терракотовых голов, которые имеют сходство с другими предметами из Суз и Хатры. Резная известняковая метопа, найденная в Шабве, которая сейчас хранится в Музее Эшмола в Оксфорде, по-видимому, изображает Геракла, сражающегося с кентавром Нессом (Симпсон, 2002, стр. 150–151). Другая похожая мужская фигура в серебряном контейнере из Южной Аравии лечит кошку шкурой льва.

Наконец, агатовый штамп с сабейскими надписями содержит изображение мужской фигуры в позе поражающего бога. Пиренн (1972, стр. 208) идентифицировал это изображение с богом ʾAlmaqah/ Ilmuqahū, как показывают некоторые буквы надписи, которые представлены как символ бога. Фассберг считает, что осознание этого божества произошло примерно в то же время, когда могли начаться эти культы, около третьего века до нашей эры, и в основном через обращение монет (Фассберг, 2021, стр. 60; Харинк, 2008, стр. 73–78).

Монеты «Абиэль» из Восточной Аравии, подробно описанные Макдональдом (2010), служат примером монет, которые имитировали эллинистические монетные дворы, изображающие бюст Александра Македонского в облике Геракла. Примечательно, что некоторые из этих монет были обнаружены в таких местах, как Эль-Джауф в Южной Аравии, хотя и нечасто, что свидетельствует о распространении и мобильности этого материала (Al‐Saud, 1991; Hoyland, 2001, p. 22; Huth, 2010, p. 96; Munro‐Hay, 2003, p. 199; Potts, 1991, p. 19; 1994, pp. 14 and 46).

Несмотря на предположение, что связь между Гераклом и Аравией была установлена через движение монет с его изображением во втором и первом веках до нашей эры, есть свидетельства, которые предполагают ещё более ранний прототип Геракла в Южной Аравии. Нам нужно вернуться в 1950-е годы, когда проводились раскопки в храме Awwām.Это была святыня недалеко от Мариба, древней столицы королевства Сабаъ, и именно здесь археологи обнаружили бронзовую статую видной фигуры.

Мы знаем мало подробностей о контексте этой статуи (Albright, 1958, pp. 269–270; Albright & Jamme, 1953; Mille, 2012). Начнем с того, что на фигуре есть две надписи на раннесабайском языке, высеченные на ее поверхности, Ja 400A и Ja 400B, обе датируются палеографией первой половиной первого тысячелетия до нашей эры. Надпись Ja 400A содержит только имя «‘Maʿdīkarib’», в то время как Ja 400B дает больше контекста, предполагая, что «бронзовый человек» является изображением этого ‘Maʿdīkarib’,, который был сыном Laḥayʿathat, из рода Kash[h]at, и служил подношением богу ʾAlmaqah/Ilmuqahū (Antonini de Maigret, 2000, pp. 308–309).

Эта мужская фигура изображена в шагающей позе, одетая в короткий килт с кинжалом, заткнутым за пояс, и украшенная «кошачьей» шкурой, накинутой на спину, с лапами животного, скрещенными на груди. Хотя эта композиция напоминает греческого героя, шкура ещё не натянута на голову фигуры (Сегалл, 1955, стр. 317). Более того, наличие шкуры леопарда или льва не связывает её исключительно с Гераклом. Достаточно вспомнить плащ из шкуры леопарда, прикрепленный к плечу египетских первосвященников, чтобы представить себе другие похожие модели. Тем не менее, несколько авторов отметили, что общий стиль скульптуры имеет поразительное сходство со скульптурой из Эгейского моря, и, в частности, с Кипра, в архаический период (ок. 700–500 гг. до н. э.). В этом смысле она соответствует архаичным формам иконографических прототипов Геракла/Мелькарта (Pavan & Degli Esposti, 2023, стр. 94).

Например, по словам Берты Сегалл (1955, стр. 317; 1956b, стр. 167), статуя Мадиъкариба демонстрирует выборочный синтез иностранных черт, которые можно идентифицировать по периодам, охватывающим конец второго тысячелетия до нашей эры и начало шестого века в Северной Сирии, Кипре и Египте. Сегалл предполагает, что произведение, вероятно, было изготовлено на месте, следуя «стилю возрождения», который черпает вдохновение из более старых традиций. В этом контексте рассмотрение потенциальной отдалённой связи статуи с иконографией Геракла/Мелькарта не было бы необоснованным. Эта точка зрения находит поддержку в аргументах, выдвинутых Фрэнком П. Олбрайтом, а также в общей точке зрения Гарбини и Пиренна, которые подчеркивали аналогию статуи с кипро-финикийской скульптурой VI в. до н. э.

Для таких авторов, как Александр В. Седов, надпись справедливо указывала на то, что бронзовая фигура представляет не божество ʾAlmaqah/Ilmuqahū, а сына дарителя, Maʿdīkarib (Седов, 2005, стр. 54). Напротив, для Гарбини статуя была божественной моделью ʾAlmaqah/Ilmuqahū, и посредством этой ассоциации он оспаривал повторяющуюся «лунную» или «солнечную» характеристику сабейского бога. Вместо этого он предложил ассоциировать это божество либо с Дионисом, либо с Гераклом (Garbini, 1973, стр. 17–22). В этом контексте khl мог служить подходящим эпитетом для божества, связанного с сабейским ʾAlmaqah/Ilmuqahū, как было раскрыто ранее.

Принимая во внимание обе точки зрения, вполне правдоподобно предположить, что статуя могла изначально быть создана на основе божественной модели, а затем повторно присвоена — вышеупомянутый гимн ZI 11 уже говорил о существовании культовых статуй на подиуме, поэтому такие изделия не должны были быть редкими. С другой стороны, она также могла представлять собой изображение уважаемого правителя или видной фигуры. В обоих сценариях можно предположить, что перипатетическая иконография Геракла/Мелькарта была признана и распространена в Аравии ещё в шестом веке до нашей эры. Личность Геракла органично вписывалась бы в концепцию суверенитета, воплощая обожествлённого смертного — идеальное представление для такой фигуры, как Маъдикариб, сын вождя племени.

Эта царственная связь между правителями и Гераклом становится очевидной недалеко от Южной Аравии, как показано в Adoulis Inscription царства Dʿmt в третьем веке до нашей эры, подчеркивающей политическое присвоение Геракла Птолемеями (Диттенбергер, 1903, стр. 84).

Может быть ещё один аспект, который указывает на связь Геракла с регионом и местными царскими особами. Отчёт, связанный с царством Кинда, предполагает, что эти правители могли выстроить свою царскую идентичность, приняв личность Геракла.

Это было засвидетельствовано Фассбергом, который обсуждает странную смерть последнего царя Кинды, Имру аль-Кайса. Принц-поэт потерял свое царство при Лахмидах и обратился за помощью к римскому императору Юстиниану. Тем не менее, император обнаружил связь между женщиной из его двора и сошедшим на берег поэтом, которого затем наказал и убил за этот поступок, подарив ему отравленную мантию императора. Эта история перекликается со смертью Геракла, который, получив отравленную мантию от своей жены Деяниры, ревновавшей к одной из любовных связей Геракла, так страдал, что сам себя поджёг на горе Эта, где и погиб, а затем претерпел апофеоз.

Обе смерти, по словам Фассберга, «соответствуют в деталях соответствующих традиций, а также в своей структурной роли в них». В обоих случаях отравленный плащ отправляется через посланника, и подчеркивается его вручение в качестве подарка, а также тот факт, что он отправляется в отместку за несанкционированный контакт главного героя с женщиной. В дополнение к общим элементам этих историй, главный герой находится далеко от дома, когда страдает, о чём он сокрушается. Структурно обе традиции повествуют о смерти мужчин, которых невозможно подчинить силой, что требует использования отравленного плаща, чтобы сломить их с помощью обмана» (Fassberg, 2021, стр. 427–428).

Возвращаясь к Карьят аль-Фау, небольшая бронзовая статуэтка Геракла, датируемая где-то между первым веком до нашей эры и вторым веком нашей эры, была найдена в одном из храмов города. Такое произведение раскрывает важность фигуры в регионе.

Подводя итог, можно сказать, что существует широкий спектр различных мнений и некоторые археологические свидетельства, позволяющие предположить, что иконография Решефа, Геракла и Мелькарта попала в Аравию. Такая передача должна была произойти через торговые контакты и перемещение ремесленников. Торговые пути с Эгейским морем, по-видимому, существовали довольно рано в первом тысячелетии до н. э. (Graf, 1984, 563ff.). Некоторые авторы даже вводят термин «Эгейско-аравийская ось», концептуальное расширение исторического «Дороги благовоний», которая способствовала торговле благовониями и бальзамами для использования в храмах Средиземноморского бассейна (Andrade, 2017; De Lara, 2022, 2023b; Macdonald, 2009; Retsö, 1997; Westra et al., 2022).

Несколько интересных археологических находок подтверждают эту связь. Например, несколько алтарей были обнаружены на греческом острове Делос, важнейшем экономическом центре в эллинистический и римский периоды, особенно известном своей ролью в торговле ароматическими веществами и маслами. Сюда входит подношение алтаря Син-ду-Алиму с хадрамитской надписью, посвященной богу-покровителю Хадрамауту (RES 3952 = Delos 2319; Robin, 1991, стр. 62), и вотивный алтарь, посвященный богу Вадду, с минайскими и греческими надписями (Rossi, 2014; Sørensen & Geus, 2023; Tokunaga, 2002). Оба произведения датируются вторым веком до нашей эры.

Действительно, деятельность минеев в Средиземноморье может быть подкреплена существованием надписей о брачных союзах между минеем и женщиной из Ионии (т. е. Греции) (Maʿīn 93) или торговцем из Maryamatum, который путешествовал в Набатею, Халдею, Египет и Ионию (Maraqten-Qatabanic 1; см. Maraqten, 2014).

Дополнительные доказательства этих культурных обменов появляются в более поздние периоды, когда набатейские артефакты были обнаружены не только на Делосе, но и в таких отдаленных местах, как залив Поццуоли за пределами Неаполя в Италии (Petrantoni, 2021; Schmid, 1999; Terpstra, 2015; Westra et al., 2022, стр. 157). Такой активный кросс-культурный ландшафт подтверждает возможность того, что этот герой-божество стал известен в Аравии благодаря торговле.