А.Блюм. Республика “Северный полюс” (дневник шведского аэронавта Андрэ)
Примечание А.Колтыпина. Когда я опубликовал дневник адмирала Берда, который якобы в 1947 г. попал в подземный мир возле северного полюса и встретил там высоких белых людей, на публикацию откликнулся исследователь подземного мира Юрий Юнев. Он написал мне, что дневник адмирала Берда удивительно напоминает якобы вымышленный дневник шведского воздухоплавателя – исследователя Северного полюса Андрэ, составленный за 50 лет до экспедиции Берда. Он отправил мне ссылки на серьезные исследования, посвященные дневнику Андре, которые я привожу в этой работе. Как следует из этих исследований, дневник Андрэ – вымышленный и сделан с единственной целью – описать идеальный мир Золотого века. Но следует ли из этого, что и дневник адмирала Берда, а также его встречи с высокими белыми в Арктике и в Антарктике, вымышленные?
***
К Северному полюсу – на воздушном шаре!.. Эту идею еще в XVIII веке выдвинул португалец Бартоломео Гузмао. Но первую серьезную попытку добраться до Северного полюса воздушным путем лишь в конце XIX века предпринял швед Соломон Август Андрэ. Многочисленные неудачи предшественников, использовавших с той же целью собачьи упряжки и пешие переходы, заставили Андрэ выбрать именно этот – казавшийся тогда наиболее перспективным – способ путешествия. В 1895 году Андрэ сделал в Шведской Академии наук подробный доклад о своем проекте, который был горячо поддержан учеными и широкой общественностью. Проект шведского инженера встретил сочувственное внимание и в России: в следующем, 1896 году в Петербурге вышел перевод доклада с обширным предисловием издателей.
Наконец после долгих и тщательных приготовлений, 11 июля 1897 года большой воздушный шар “Орел” поднялся в воздух. На борту его были командир корабля Андрэ, физик Нильс Стриндберг и инженер Кнут Френкель. Судьба отважных аэронавтов исполнена глубочайшего трагизма. Почтовый голубь, выпущенный 13 июля, принес первую и последнюю весть с борта “Орла”: Андрэ сообщал в записке, что полет проходит вполне благополучно. После этого в течение 33 лет о воздушном корабле и его пассажирах ничего не было известно. Они, казалось, исчезли бесследно… Только в 1930 году норвежское судно “Братваг”, случайно пристав к острову Белому (к востоку от Шпицбергена), обнаружило последний лагерь экспедиции Андрэ. На острове были найдены дневник самого Андрэ, записные книжки его спутников, остатки воздушного шара, вещи. Здесь, на острове Белом, в октябре 1897 года (последняя запись в дневнике Андрэ датирована 17 октября) разыгралась до сих пор не вполне разгаданная трагедия. Дело в том, что, судя по всему, аэронавты умерли почти одновременно, имея при этом все необходимое для многолетней зимовки на острове: запасы продовольствия, спички, примус и керосин, теплую одежду…
Но вернемся в 1897 год.
Пожелтевшие страницы русских газет того времени свидетельствуют о необычайном интересе к судьбе экспедиции Андрэ, проявленном в России. “Где АНДРЭ?”. “ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С АНДРЭ?” – этими и подобными им тревожными заголовками буквально пестрели русские газеты летом и осенью 1897 года. Срочно и на редкость оперативно была переведена и издана в Киеве книга французских ученых Анри Лашамбра и Алексиса Машюрона “Андрэ. К Северному полюсу на аэростате”. В книге подробно рассказывалось о подготовке полета, о корабле “Орел”, опубликован текст единственной депеши, полученной с его борта…
Ученые разных стран высказывали различные суждения об исходе экспедиции; некоторые из прогнозов были весьма пессимистичны. Любопытен в связи с этим такой факт. Французский журнал “Научное обозрение”, который с большим интересом отнесся к проектам межпланетных путешествий К. Э. Циолковского, отметил в то время: “Если бы г. Андрэ познакомился с этой книгой (речь шла о книге “Аэростат металлический управляемый”, изданной Циолковским еще в 1892 году. – А. Б.), то никогда бы не предпринял своего безумного полета”, – настолько ощутимым было превосходство цельнометаллического дирижабля над всеми иными конструкциями аэростатов… Этот штрих очень красноречив: как известно, в условиях царской России гениальные идеи К. Э. Циолковского замалчивались, официальные деятели науки с иронией и высокомерным пренебрежением относились к “прожектам” великого мечтателя, проложившего дорогу в космос.
Через два-три года после исчезновения шведской экспедиции пресса успокоилась. По-видимому, все смирились с мыслью о том, что аэронавты погибли…
Но, оказывается, в России произошел любопытнейший эпизод, связанный с загадкой Андрэ: в 1898 году в Петербурге был издан… дневник шведского аэронавта Андрэ!
Однажды, занимаясь в Центральном государственном историческом архиве СССР в Ленинграде, я просматривал опись специальной коллекции рукописей, запрещенных С. -Петербургским цензурным комитетом. Одна запись (под 1898 годом) показалась мне странной: “Рукопись “Дневник Андрэ. Путешествие на воздушном шаре к Северному полюсу”… Позвольте, как же так! Ведь дневник был найден в 1930 году – через 32 года!.. По моей просьбе рукопись с заинтриговавшим меня заглавием вскоре была извлечена из архивных недр и легла на мой стоп.
Передо мной была тетрадь, исписанная мелким почерком. Даже беглый просмотр дневника не оставлял сомнений в том, что он ВЫМЫШЛЕН и представляет собой не что иное, как научно-фантастический рассказ. В форме дневниковых записей, сделанных якобы самим Андрэ, русский автор рассказывает о том, как шведская экспедиция, приблизившись к Северному полюсу, неожиданно обнаружила среди ледяных просторов океана обитаемый остров. Через некоторое время навстречу “Орлу” вылетели невиданные серебристые машины, и люди, сидевшие в них, пригласили аэронавтов посетить их страну.
Аэронавты застают на острове счастливый народ, создавший республику “Северный полюс”, общество будущего, каким оно рисовалось воображению передовых людей России того времени. В республике полностью ликвидировано социальное неравенство. Невиданное развитие получили на острове наука и техника. Правда, многие фантастические изобретения, о которых мечтал автор, ныне уже вошли в повседневный быт людей. В рукописи, например, сообщается, что все заседания общественных организаций в республике транслируются, говоря современным языком, через особое устройство, напоминающее “фонограф и кинематограф, вместе взятые”. Это, конечно, телевидение… Впрочем, таков удел почти всех технических фантазий XIX века: они сбылись в десятки раз быстрее, чем предполагали их авторы. Однако другая идея, высказанная в “дневнике Андрэ”, интересна и сейчас: на острове ничто не пропадает зря, все отходы утилизируются, превращаясь в различные необходимые предметы. Даже звуки, “издаваемые машинами, превращаются во вспомогательную движущую силу”.
Но, конечно, вовсе не техническими идеями интересен этот дневник, а изображением социальной жизни общества, хотя она и затрагивается вскользь. По-видимому, автор собирался более подробно поговорить об этом в дальнейших выпусках дневника (в конце рукописи есть пометка: “Продолжение будет. См. выпуск III”). Современного читателя – любителя фантастики не должно смущать то обстоятельство, что действие рассказа происходит вблизи Северного полюса, где конечно же, нет никаких “неизведанных обитаемых островов”. Фантасты XIX – начала XX века, вплоть до открытия Северного полюса, любили помещать там “свои страны”. Лишь постепенно “сценической площадкой” научно-фантастических романов становились другие планеты и непосредственно будущее.
Рукопись “дневника Андрэ” обнаружена в коллекции запрещенных сочинений. Значит, она так и не увидела света! Да, действительно, к рукописи приложен доклад цензора Воршева, который доносил начальнику Петербургского цензурного комитета:
“В этой рукописи Андрэ (цензор принял дневник за чистую монету. – А. Б.) рассказывает о полете шара и спуске его в одной из стран Северного полюса и как он и его товарищи были радушно приняты жителями. Описывается, что… жители этой страны все члены одного общества и работают друг для друга. Принимая во внимание тенденциозное направление этой рукописи, предназначенной для широкого распространения, популярное изложение, небольшой объем и дешевизну издания, я, причисляя ее к числу народных и принадлежащих к циркуляру Главного управления по делам печати от 8 мая 1895 года, полагая таковую запретить к печати.
7 мая 1898 г. Цензор Воршев”.
Участь рукописи была предрешена. Циркуляр, на который ссылался цензор, предписывал особенно осторожно относиться к изданиям для народа и “…отнюдь не допускать в печать таких произведений, которые по содержанию своему не могут быть признаны безусловно безвредными для народного чтения”.
Обещанный “третий выпуск”, естественно, также не смог появиться в печати.
Но, значит, был все-таки еще какой-то “первый выпуск”, если запрещенную рукопись считать вторым! Да, первый выпуск “дневника Андрэ” благополучно проскочил горнило цензуры и вышел в свет в Петербурге в начале 1898 года.
С одним из сохранившихся экземпляров этой брошюры мне удалось познакомиться в Государственной публичной библиотеке им. М. Е. Салтыкова-Щедрина. Здесь рассказывается о подготовке к полету на Северный полюс и о первых днях путешествия. В сущности, почти ничего фантастического в этом выпуске нет, социальные вопросы вовсе не затрагиваются; поэтому-то он и был беспрепятственно допущен к печати. Любопытно предисловие к первому выпуску. “Переводчик” (на самом же деле – автор) “дневника Андрэ” рассказывает, что публикуемая им рукопись вместе с остатками воздушного шара была обнаружена “его знакомым” в лесах Карелии и доставлена в Петербург. Публикация дневника искусно имитирует “пострадавшую от воды” рукопись: многие места опущены с пометками – “здесь текст размыт”, “неразборчиво” и т. п. Впрочем, мало-мальски вдумчивый читатель по различным приметам, разбросанным и в предисловии, и в тексте самой книги, прекрасно понимал, что “дневник Андрэ” представляет собой научно-фантастический рассказ, своеобразную утопию – жанр, который имел к тому времени уже многовековую традицию. Знаком был читатель и с давним литературным приемом – публикацией мифических дневников, записок, якобы найденных в бутылках, выброшенных морской волной, и т. п.
В данном случае мы имеем дело именно с литературным приемом. С его помощью автор, учитывая колоссальный интерес русских читателей к судьбе пропавшей экспедиции Андрэ, хотел познакомить их с устройством будущего общества. Возможно, эта идея возникла у него под влиянием строк знаменитого стихотворения поэта пушкинском поры Н. М. Языкова “Пловец”.
Там, за далью непогоды,
Есть блаженная страна…
Одновременно эта “маска” должна была облегчить прохождение выпусков сквозь цензурные преграды. Однако, как мы видели, цензуре удалось под фантастической оболочкой рассмотреть сугубо “земное”, реальное содержанке “дневника”. Царская цензура накопила к этому времени большой “опыт” борьбы с научной фантастикой, затрагивающей социальные проблемы: к началу XX века ею уже было запрещено свыше двух десятков фантастических романов.
Но кто же был автором “дневника Андрэ”? Дело в том, что и вышедший в свет первый выпуск “дневника”, и запрещенная рукопись второго имеют одну и ту же подпись: “Перевел с французского и шведского А. Ва-ский”. Очевидно, “А. Ва-ский” – псевдоним автора дневника, но, к сожалению, ни специальные словари псевдонимов, ни литературные и архивные источники не дают расшифровки подлинной фамилии автора. Возможно, дальнейшие поиски позволят найти сведения о человеке, мечтавшем в те мрачные годы о светлом будущем на Земле.
С именем аэронавта Андрэ связан еще один любопытный эпизод, также не обошедшийся без вмешательства царской цензуры.
Известнейший популяризатор науки В. В. Битнер, заинтересовавшись судьбой экспедиции, решил ее… прояснить. В литературной, конечно, форме. Он написал большой рассказ, озаглавленный “Как я отыскал Андрэ у полюса”, и опубликовал его в семи номерах знаменитого сойкинского журнала “Природа и люди” за 1899 год.
Герой рассказа, мальчик Коля, неожиданно получает письмо из Америки от своего друга, который изобрел некий летательный аппарат. На этом аппарате они отправляются к Северному полюсу и где-то возле Новосибирских островов находят останки отважных путешественников, разбившихся во время падения аэростата.
В. В. Битнер не угадал: судьба экспедиции была иной. Но автор и не стремится ввести читателей в заблуждение. В примечании к рассказу он пишет: “Настоящий рассказ представляет попытку разрешить интересующий теперь весь мир вопрос о судьбе Андрэ. Фабула рассказа, конечно, вымышленная”. Появление такого рассказа, несомненно, было вызвано страстным сочувствием к судьбе аэронавтов, стремлением хотя бы в фантазии “найти” их.
Но этот благородный порыв писателя вызвал неожиданное сопротивление охранителей, на этот раз цензоров другого рода – царских педагогов.
Особый отдел Ученого комитета министерства народного просвещения, созданный еще в 60-х годах прошлого века, главной своей целью поставил борьбу с “развращающим” влиянием современной литературы. К фантастике же особый отдел всегда относился подозрительно – как к “чтению вредному, возбуждающему интерес, ко не дающему здоровой пищи для ума”.
Прочитав рассказ Битнера, член Ученого комитета Шимкевич пришел к такому заключению: “Мне кажется, что направление журнала скорее вредно, чем полезно для педагогических целей”. На основе этого отзыва “Природа и люди”, один из лучших дореволюционных журналов, был запрещен к выписке в библиотеки учебных заведений и бесплатные народные читальни…
В отзыве Шимкевича отразился, как в капле воды, узколобый подход царских педагогов к фантастике. Иногда, впрочем, и трудно было ожидать, ведь даже такую безобидную книгу, как “Приключения барона Мюнхгаузена”, Ученый комитет в 1900 году исключил из состава библиотек! Бедный барон был отнесен к “книгам очень известным, всюду читаемым, безвредным, пожалуй, даже забавным, но вряд ли желательным в школьной библиотеке”.. В дальнейшем “педагогическая” цензура будет яростно бороться с научной фантастикой: вплоть до октября 1917 года подавляющее большинство фантастических произведений было запрещено приобретать в народные и школьные библиотеки.
Д.И.Анохин. К Северному полюсу на воздушном шаре (выдержки)
Речь пойдет о небольшой книге, которая под названием “Дневник Андре. Путешествие на воздушном шаре к Северному полюсу” была опубликована в Санкт-Петербурге в том же году, когда состоялся полет…
…11 июля 1897 г. все было готово. 13 часов 46 минут. Три ножа перерезают три каната, сдерживающих несущее кольцо. Под крики “Да здравствует Швеция!” шар “Орел”, как назвал его Андре, взвивается на 150 ми несется над берегом. Гайдропы волочатся по гальке, затем по воде, оставляя пенный след…
… в ноября 1897 г. по Петербургу разнесся слух о том, что в Олонецкой губернии в имении некоего Николая Ивановича Ф. найден небольшой воздушный шар яйцевидной формы с ивовой гондолой, в которой обнаружены две рукописи – на французском и шведском языках. Они лежали в мешочке из просмоленного брезента.
Срочно была издана громадным для того времени тиражом – 10 тыс. экземпляров – книга в 32 страницы. На титульном листе значилось: “Дневник Андре. Путешествие на воздушном шаре к Северному полюсу. Выпуск первый. Дозволено цензурой 13 ноября 1897 года. Санкт-Петербург. Издание Л.В. Колотилова. 1897 год”.
В предисловии переводчика говорилось: “В последнее время и печать, и публика очень много интересовались участью знаменитого воздухоплавателя Андре, рискнувшего отправиться на воздушном шаре к неведомому до сих пор Северному полюсу… Напечатанное ниже начало дневника имеет несомненно громадное значение, так как дневник этот до сих пор единственный документ, взятый из реальной действительности, и по всем признакам принадлежит перу знаменитого воздухоплавателя”.
Дальше шел дневник. Сразу же поражала странная ремарка: “Северный полюс, Главный город. 18 ноября 1897 года”. И там же: “Прошу не разыскивать меня и не снаряжать для этой цели никаких экспедиций до тех пор, пока я сам когда-нибудь не извещу об этом весь мир… За мной следят, но…” (в этом месте была пометка, что фраза не закончена, поскольку запись испорчена).
Что за “Главный город” на Северном полюсе? И кто следит за аэронавтом? Это озадачивало. Однако дальше в дневнике говорилось примерно о том же, что и в признанной всеми подлинной депеше Андре.
“13 июля. Вечером… Выпущено 4 пары голубей. Первая пара пущена без особой надобности несколько часов спустя после отлета с твердой земли… Вторая пара выпущена вчера после полудня, а третья и четвертая – сегодня, утром и вечером.. . Нас постигла неудача: из-за набежавшей тучи, охладившей воздух и опустившей аэростат, вчера вечером мы попали в ток воздуха, который имел направление с востока на запад… Пришлось пролететь к западу более двухсот миль… Теперь мы находимся приблизительно у 30°40′ западной долготы и 82° северной широты. Скорость полета около 25 миль в час”.
“15 июля, утром, 7 часов… Вместо полюса опять та же широта, что и два дня назад; вместо западной долготы – восточная; и, наконец, вместо ветра – полнейший, решительно ничем необъяснимый штиль… Около 8-9 часов утра мы наткнулись на жалкую жертву свирепствующей бури. Небольшой китолов, совершенно затертый льдами, отчаянно боролся с неминуемой гибелью. Увидев нас, китолов выкинул североамериканский флаг и сигнал о помощи… Встреча с китоловом произошла приблизительно под 12°51′ восточной долготы и 80°30′ северной широты”.
Как видите, этот текст современники вполне могли признать за подлинный документ.
Но чем дальше читаешь, тем больше удивляешься:
“6 августа… Я невольно взглянул на таинственный неизвестный Север и… чуть не уронил подзорную трубу в море, – под ветром, милях в 20 перед нами, совершенно явственно обрисовался низкий темный берег.
– Земля! – крикнул я вне себя от охватившего меня волнения.
– Земля! – повторили, как эхо, мои товарищи, хватаясь за бинокли”.
“…Принимая во внимание сделанные в полдень наблюдения, скорость и время движения аэростата, можно было с большой вероятностью заключить, что встреченная нами земля (на 20°24′ восточной долготы) начинается с 88° северной широты, то есть всего в двух градусах от полюса… Кроме осок, мхов и низкой северной березы… заметили еще и … культурные растения”, которые “волновались, подобно нашим колосовым хлебам, и… росли на правильных, строго геометрической формы участках”.
Но и это еще не все: “На небольшом, поросшем низкими деревьями плато возвышались какие-то удивительные, чрезвычайно странного вида постройки”. И далее следовало описание усадьбы.
“- А где же люди? – невольно вырвалось у Стриндберга.
– И люди есть, – снова сказал зоркий Френкель.
Действительно, внизу на земле, неподалеку от построек, показалась и небольшая группа людей”.
Современники Андре не знали, что “зоркий” Френкель на самом деле с детства плохо видел и по этой причине ему пришлось отказаться от своей мечты стать военным.
Но, может быть, Френкель скрыл свой недостаток или Андре перепутал фамилию? Увы… В дневнике описывались совершеннейшие небылицы:
“- А вот и стада их, – заметил, наконец, Стриндберг.
– Какие стада? – удивился Френкель. – Это слоны; их, насколько я знаю, в Индии не пасут стадами.
– Нет, это не слоны, – возразил я, – а самые настоящие мамонты…
– Мамонты?
. ..на одном из мамонтов сидел с небольшой палочкой в руках бородатый пожилой туземец, по-видимому, пастух странного стада… островитяне летели при помощи громадных белых искусственных крыльев, очень похожих по форме на крылья обыкновенной летучей мыши. Кроме того, у каждого из них был прикреплен к ногам длинный двухлопастный руль”.
“В одну секунду за борт полетели мешки с песком… Аэростат стал подниматься с невероятной… быстротой… Я взглянул за борт. Внизу, на расстоянии менее тысячи футов, описывая в воздухе громадную спираль, островитяне летели кверху вслед за аэростатом, с каждым мгновением быстро нагоняя его”.
На этом дневник обрывался.
…Издатель сообщал, что, “если позволят обстоятельства, то следующие выпуски будут иллюстрированы найденными в рукописях рисунками”. Но читатели не дождались обещанного
Подпишитесь на наш телеграм-канал https://t.me/history_eco
Leave a reply
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.