Михаил Бухарин. Легенда о походе Геракла в Индию

Начало см. в пред. статьях:

Михаил Бухарин. Индийские походы Диониса и Геракла в античной традиции

Михаил Бухарин. Древнегреческий Геракл и древнеиндийские боги

Михаил Бухарин. Культы Диониса и Геракла. Античная и индийская традиции

Рассмотрение легенды о походе в Индию Геракла мы будем вести также с помощью таблицы, содержащей обобщение основных мифологических сюжетов по “первичным” и “вторичным” источникам.

Индийский Геракл

Авторство фрагментов

Диодор упоминает основание Гераклом города Паталипутра (II.39.3), в котором и побывал Мегасфен. Селевкидский посол ввел целый пласт новой информации о Геракле, которой не могли обладать спутники Александра Македонского, — основание Гераклом Паталипутры (Diod. II.39.3).

Индийский Геракл?

Геракл в классической греческой мифологии

Информации об индийском Геракле в трудах историков Александра и “Индике” Мегасфена не так много, как о Дионисе, поэтому греческий контекст этой истории можно рассмотреть в целом, не подразделяя на отдельные эпизоды. Завоевание Индии Гераклом и его деятельность как индийского царя, как и в случае с индийским Дионисом, вписана в общий контекст развития истории с точки зрения образованного грека, т.е. передана так, как это принято в традиции греческой этнографии.

В греческом мире Геракл был известен как неутомимый путешественник,²¹⁷⁾ который приводил людей в новые, неисследованные земли, к островам блаженных, стране Гесперид,²¹⁸⁾ считался основателем многих городов в Лаконии, Фессалии, Фракии, Лидии, Испании, Галлии, Италии, Сирии, Сицилии.²¹⁹⁾ Он также почитался благотворителем и источником цивилизованного образа жизни. Многие из его подвигов были направлены на избавление людей от разного рода чудовищ: нимфейского льва (Paus. VIII.22.4; Diod. IV.13.2), лернейской гидры (Appollod. II.77), эримантийского вепря (Appollod. II.83), стимфальских птиц (Paus. VIII.22.4; Diod. IV.13.2).

В этом же ключе надо рассматривать и очищение авгиевых конюшен (Paus. V.I.10; Diod. V.13.2). Геракл выкапывал для людей озера (Diod. IV.23.3), прокладывал реки (Diod. V.35.3; Paus. VIII.14.2), дороги (Diod. V.22.2). Борьба Геракла с разного рода жестокими владыками и целыми народами также носит характер очищения земли: встреча с дриопами (Paus. IV.34.9; Appollod. II.155), царем Диомедом во Фракии (Diod. IV. 15.3), Антеем в Ливии (Pind. Isthm. IV.52ff; Appollod. II.115; Diod. IV.17.4, 27.3), царем Бусирисом в Египте (Appollod. II.116; Diod. I.67.11, 88.5; IV.27.3, 28.1). Роль Геракла как защитника богов и людей определилась уже в VI в. до н.э. Эта тема активно разрабатывалась в трудах Пиндара, Эсхила, Софокла, Эврипида.²²⁰⁾

В каком бы регионе ни появлялся Геракл, он выступает как носитель культуры и ее защитник. Он обеспечивает плодородие земли (Diod. IV.17.3-4), сражается с разбойниками (Diod. IV.27.4), обеспечивает безопасность путешественников (Diod. IV.19.4).²²¹⁾ Для определения сути его деятельности античные авторы использовали понятия “καθαίρο” (Soph. Thrac. 1012, 1061; Eur. Her. 225; Arist. Осы. 1043), “ευεργέτης” (Eur. Her. 1252), что прямо соответствует описанию деятельности Геракла индийского. Такую же доблесть, как на суше, Геракл проявил и на море (Pind. Nem. I.64, III.23). Эта тема активно разрабатывалась в греческом искусстве.²²²⁾

Таким образом, к моменту прихода в Индию армии Александра Македонского и приезда Мегасфена в греческой историко-географической традиции сложились прочные основы рассмотрения истории любого региона. Дионис и Геракл — главные боги-путешественники, открыватели новых земель — также имели стандартный набор характеристик. И когда реальное открытие Индии и ее этнографическое узнавание стало насущной необходимостью, материал местной традиции надо было лишь вписать в уже готовые рамки.

Геракл – главный бог-путешественник, открыватель новых земель?

Но это не означает, что информация античных авторов об Индии носит характер искажения местной традиции или даже вымысла. Анализ данных о походе в Индию Диониса показал, насколько их содержание богато данными местной историко-мифологической традиции. Обратимся к рассмотрению информации о походе и деятельности Геракла.

Завоевание Индии. Утверждение новой династии

То, что потомки Геракла воцарились над всей Индией, где уже правили потомки Диониса (Arr. Ind. 8.4), что для греческого читателя должно было означать еще одну всеиндийскую военную кампанию, — для современного исследователя должно означать лишь факт символического завоевания всей земли в обряде раджасуи, совершаемого каждым новым царем. Для идентификации этого события, описанного Мегасфеном, ключевыми моментами являются принадлежность Геракла к династии Диониса, завоевание Индии, основание своей династии, имя дочери — Пандайя.

Пандая – дочь Геракла?

Все эти признаки могут быть совмещены лишь в том случае, если предположить, что информация Мегасфена передает центральный сюжет индийского эпоса “Махабхарата” — победу братьев Пандавов над Кауравами, принадлежавшими к одной Лунной династии. И в пересказе античных авторов данного сюжета мы имеем приход к власти другого рода в рамках одной династии. Если это так, то, возможно, пресловутый Крадэва — вовсе не испорченная форма имени Пурурваса, как полагали Х. Лассен и Ж. Дюмезиль,²²³⁾ ведь вторая часть его имени определенно отражает санскритское deva (бог), а первая восходит к kuru.

Тогда носителя этого имени можно было бы рассматривать как Kurudeva — обобщенный персонаж, который мог бы отразить в рассказе Мегасфена завершение правления Кауравов. Установление власти Пандавов сопровождалось боевыми действиями, скитаниями по Индии, битвами с разного рода чудовищами и, наконец, совершением старшим из Пандавов, Юдхиштхирой, раджасуи — ритуала посвящения на царство. И раздел земли между сыновьями, что упомянул Мегасфен в отношении индийского Геракла, является необходимым атрибутом ритуала раджасуи.²²⁴⁾ Имя дочери Геракла, Пандайя, также должно указывать на то, что этот сюжет восходит к описанию деяний Пандавов.

Согласно Арриану, Мегасфен жил в Арахосии и путешествовал в Паталипутру.

В таком случае отпадает необходимость искать какой-либо один персонаж индийской традиции, полностью соответствующий образу индийского Геракла, описанного историками индийского похода Александра Македонского и Мегасфеном. Последний, безусловно, знал о том, что Геракл был в Индии, из работ своих предшественников. И то, что он узнавал об истории Индии, а эта часть в соответствии с принятыми канонами обязательно должна была присутствовать в этнографическом сочинении, он вписывал в уже сложившуюся канву.

Что касается Геракла, то и начало его династии, и обожествление также ставятся в прямую связь с его эвергетической деятельностью. Об этом же говорит и Арриан (Ind. 7-9).

Взятие Аорна

Точки зрения на отождествление горы Аорн весьма разнятся. А. Каннигхэм предположил, что сообщения античных авторов о горе Аорн относятся к горе Ранигат (Ranigat). Он полагал, что этимологически этот топоним восходит к Rāja Vara. Это отождествление было воспринято Х. Лассеном, который, со ссылкой на Н.Дж. Уилсона,²²⁵⁾ указывал, что этимологически “Αορνος восходит к санскритскому āvarana, иранскому āvarəna (“укрепление”).²²⁶⁾ Эта точка зрения нашла поддержку и у Ж. Шарпантье.²²⁷⁾

Дж. Абботт считал, что Аорну соответствует гора Mahabunn.²²⁸⁾ Его точка зрения была подвергнута критике со стороны И. Лёвенталя, писавшего, что Аорн — греческая транскрипция местного топонима, корни которого нужно искать в местных языках. В качестве такового наилучшим соответствием ему представлялся топоним Atok Benares,²²⁹⁾ напротив которого расположен холм Raja Hodi.²³⁰⁾ Полемика двух военных интересна с точки зрения оценки действий Александра Македонского с позиции стратегии и тактики XIX в., по существу же Д. Абботт представил достаточно контраргументов для того, чтобы мнение его оппонента было признано совершенно ошибочным.

А. Стайн на основе расспросов населения долины Свата и личных исследований предположил, что наиболее правдоподобное отождествление возможно с горой Pīr-sar, расположенной рядом с горой Ūṇa/Uṇṛa sar, с которой они образуют один горный комплекс, а само слово “Αορνος является прямой фонетической производной от Ūṇa/Uṇṛa sar — самой высокой точки от прохода Упал до Инда, и восходит к санскритскому *avarṇa (санскр. “бесцветный”), а то, что название горы Ūṇa/Uṇṛa sar приобрело форму “Αορνος, связано с тем, что, как обычно, местный топоним напомнил грекам их родное слово, в данном случае — “гора, где нет птиц”.²³¹⁾

Отождествление Аорна с Ūṇa/Uṇṛa sar было поддержано П.Х. Л. Эггермонтом²³²⁾ и О. фон Хинюбером.²³³⁾ Позднее П.Х.Л. Эггермонт высказался в пользу горы Илам, расположенной к юго-востоку от Бир-Кота, Гвандаи и Пирсара.²³⁴⁾ Д. Туччи полагал, что форма “Αορνος восходит к пракритскому avarna, означавшему любое укрепленное место. По его мнению, что в том, что касается истории Свата, всегда возможны альтернативные решения.

По поводу возможной идентификации горы Аорн он считал, что отождествление Аорна с Pīr-sar не выдерживает критики при соединении данных Страбона (Strabo XV.1.8), Арриана (Anab. IV.28.1) и Курция Руфа (8.11), но волне возможно сопоставление Аорна с Un^rа sar, однако и версию о связи Аорна с горой Илам исключить нельзя, так как последняя считалась у местного населения священной, а именно в священных местах в древности, как правило, искали убежище в случае опасности.²³⁵⁾ Он также отверг как несостоятельное предположение об отождествлении Аорна с горой Dir, ибо она не может быть локализована на пути следования армии Александра, да и укрепленного места на ней нет.²³⁶⁾

П. Бернар отмечает, что форма “Αορνος является греческой адаптацией местного топонима. Речь идет о продолжении горы Илам, именуемой Pīr-sar ↔ Ūṇa-sar ← Uṇṛa-sar, локализуемой в долине Свата. По его мнению, сложение этого топонима отражает процесс, отличный от эллинизации местного топонима. Точной фонетической кальке предпочтена свободная транскрипция, смысл которой наиболее привычен для грека, напоминая ему гору, высотой недоступную для птиц.

В греческом мире аорнами назывались сакральные места, известные в Малой Азии и на афинском Акрополе, из которых выходили подземные газы. Современные исследования установили, что никаких разломов, через которые могли бы выходить газы, ни на Пир-саре, ни на Иламе нет.²³⁷⁾ Аорн, таким образом, является прекрасным примером Interpretatio Graeca, и его описание точно соответствует методу работы греческих этнографов в целом и Мегасфена в частности.

А. Далквист полагал, что история взятия Аорна отражает мифологическую традицию о битве Индры с демоном Аурнавабхой.²³⁸⁾ Главный аргумент против его точки зрения в том, что по ведийской традиции Индра оказался победителем в этом сражении, в то время как Геракл не смог эту гору взять. Анализ точки зрения А. Далквиста см. выше.

Слабость отождествления Аорна с Un^rа sar в том, что эта гора расположена довольно далеко от поселений в долине Свата и совсем не так высока и недоступна, как указано в классических источниках. Илам также не вполне удовлетворяет всем данным античной традиции: он расположен довольно далеко от Инда, в то время как Аорн должен находиться на его берегах.²³⁹⁾

Дочь Геракла Пандайя. Царство Пандами

То, что Мегасфен “поместил” царство Пандайи “на юге”, не должно автоматически означать, что оно находилось на крайнем юге Индии в привычном современному исследователю смысле; тем более нет необходимости заранее обвинять Полиена, как это сделал Ж. Дюмезиль, в том, что сообщение о расположении царства Пандайи на юге Индии и на море (Strateg. I.3.4) — его собственный вывод из того, что торговля жемчугом (а ведь Геракл подарил своей дочери именно жемчужину) была особенно распространена на юге Индии.²⁴⁰⁾ Думается, что и здесь порочно само стремление унифицировать всю информацию, не пытаясь выделить составляющие ее слои.

Пандья — индийское государство (300 до н. э. — 1650) во главе с одноимённым родом, испокон веков правившим южными областями Индии из окрестностей священного города Мадурай на территории Южного Тамилнада. О его существовании было известно древнегреческому путешественнику Мегасфену, который приписывал основание рода дочери Геракла.

С одной стороны, южноиндийское царство Пандья прямо упоминается в XIII наскальном эдикте Ашоки, но информацией о южноиндийских областях, в частности, Шри-Ланке, обладал уже Онесикрит (Strabo XV.1.15), а ссылка на богатых римлян и индийских купцов, приведенная Аррианом (Ind. 8.8-13), делает невозможной гипотезу Ж. Дюмезиля²⁴¹⁾ об исключительности связи имени Пандайя с родом Панду и вполне реальными дополнения, внесенные Полисном в эту историю. Мегасфен говорит, что царь в Индии носит имя по наименованию города, где он царствует (Strabo XV.1.36).

Но приводимые далее Страбоном аналогии с династией Аршакидов говорят о том, что речь в данном случае идет только о династийном имени Маурья, так что всякие аллюзии с южноиндийскими царями Пандья в данном случае невозможны. Этот обычай наблюдается именно у царей южноиндийского царства Пандья, которые носили имена, содержавшие слово “Pāṇḍyan”. “Чулавамса” (XXXVIII.11-12, 29-34) упоминает тамильского царя Панду, вторгшегося на Шри Ланку во второй половине V в., что говорит о чрезвычайной устойчивости этого эпитета.

Царя второго поколения династии Пандья звали Pasumpum Pāṇḍyan, что означает “владеющий жемчужиной”. Его имя — исключительно распространенный эпитет в устах раннетамильских поэтов.²⁴²⁾ Думается, что в происхождении этого имени и нужно искать следы легенды о находке Гераклом жемчужины для Пандайи. Вместе с тем определенные параллели к истории об инцестуальных связях Геракла со своей дочерью и дорогим подарком, добытым в воде, имеет мифологическая традиция кафиров, верховный бог которых Imra/Mara подозревался в инцестуальных связях со своей дочерью.²⁴³⁾ Для нее из озера, являвшегося границей в мир иной, он раздобыл красивые одежды в подарок.

Кроме того, как и “индийский” Геракл, он совершил множество героических деяний, убив, например, змея-дракона. Можно еще раз привести мнение А. Далквиста и Д. Туччи,²⁴⁴⁾ считавших, что битва с драконом (пусть и другого персонажа) вполне могла иметь отношение в сложение истории о штурме Гераклом Аорна.

С другой стороны, Мегасфен воспринимал, конечно, передаваемую ему информацию на слух, следовательно, само понятие “юг” должно было быть передано ему не иначе, как “dakṇinā”. А в “dakṇinā” совсем необязательно видеть крайний юг Индии, где располагалось “историческое” южноиндийское царство Пандья. Это понятие обозначало территорию Декана, противопоставлявшуюся “Срединной земле” — “madhyadeśa”, в которой, соответственно, и могло располагаться царство Геракла.

И нет ничего невозможного в том, что Полиен развил имевшуюся в его распоряжении информацию на основе новых данных. Но в любом случае исследователи, принимавшиеся за решение этой проблемы, рассматривали не все относящиеся к делу фрагменты. Приведем полностью те, которые имеют принципиальное значение для локализации царства Геракла и его дочери Пандайи.

“Собакоголовые”

Уточнить расположение царства Пандайи поможет решение вопроса о “собакоголовых” — одном из сказочных народов, населявших, по данным античной традиции, Индию. Вопрос об их происхождении уже давно обсуждается в научной литературе, где оно, как правило, объясняется простым заимствованием из санскритской литературы преданий о “śunāmukha”.²⁴⁵⁾ Особняком стоит позиция Р.Шафера, который полагал, что речь идет об ошибке переписчика Ктесия, который вместо изначального “κυλυξετρ-” вставил “κυλυστρ-”, и речь, таким образом, должна здесь идти о Кауравах — доминирующей политической силе Индии того времени.²⁴⁶⁾ Эти объяснения не выглядят, однако, полностью убедительными, и можно предложить следующую версию.

Киноцефалы (собакоголовые)11-12 вв. Византия (Coislin 239, fol. 122). http://www.varvar.ru.

Основными источниками сведений об этом народе являются данные Плиния Старшего и Солина: “Ab his gens Pandae, sola Indorum regnata feminis” (Plin. NH. 6.76);²⁴⁷⁾ “Aristoteles in cauemis uiueve Pygmaeos tradit, cetera de his ut reliqui. Cymos Indorum genus Isigonus annis centenis quadragenis uiuere… Onesicritus quibus locis Indiae umbrae non sint corpora hominum cubitorum quinum et binorum palmorum existere, et uiuere annos CXXX necsenescere, sed ut medio aeuo mori. Crates Pergamenus Indos, qui centenos annos excedant, Gymnetas appellat, non pauci Macrobios.

Ctesias gentem ex his, quae appellatur Pandae, in conuallibus sitam annos ducenos uiuere, in iuuenta candido capillo qui in senectute nigrescat; contra alios quadragenos non excedere annos, iunctos Macrobiis, quorum feminae semel pariant. Idque et Agatharchides tradit, praeterea locustis eos ali et esse pemices. Mandorum nomen iis dedit Clitarchus, et Megasthenes trecentos quoque eorum uicos adnumerat. Feminas septimo aetatis anno parere, senectam quadragesimo accidere.

Artemidorus in Taprobane insula longissimam uitam sine ullo corporis languore traduci. Duris Indorum quosdam cum feris coire mixtosque et semiferos esse partus. In Calingis eiusdem Indiae gente quinquennis concipere feminas, octauum uitae annum non excedere” (Plin. NH. 7.27-30)²⁴⁸⁾ (см. также — Is. Hisp. Ethym. 11.3.26-27); “Montana Pygmaei tenent. At hi quibus est uicinus Oceanus sine regibus degunt. Pandaea gens a feminis regitur, cui reginam primam adsignant Herculis filiam. Et Nysa urbs regioni isti datur, mons etiam loui sacer, Meros nomine, in cuius specu nutritum Liberum patrem ueteres Indi adfirmant; ex cuius uocabuli argumento lasciuenti fame creditur Liberum femine natum” (Solin. 52.15-16);²⁴⁹⁾

“Ad montem qui Nulo dicitur habitant quibus auersae plantae sunt et octoni digiti in plantis singulis. Megasthenes per diuersos Indiae montes esse scribit nationes capitibus caninis, armatas unguibus, amictas uestitu tegrorum, ad sermonem humanum nulla uoce, sed latratibus tantum sonantes rictibusque. Apud Ctesiam legitur quasdam feminas ibi semel parere natosque canos ilico fieri; esse rursum gentem alteram quae in iuuenta cana sit, nigrescat in senectute, ultra aeui nostri terminos perennantem” (Solin. 52.27-28);²⁵⁰⁾ “Perhibent esse et gentem feminarum, quae quinquennes concipiant, sed ultra octauum annum uiuendi spatium protrahant” (Solin. 52.31).²⁵¹⁾

Из всего этого принципиально важным для рассматриваемого сюжета является то, что информацией о пандах обладал уже Ктесий и что он локализовал пандов на равнинах. Эта информация была впоследствии развита другими авторами, указавшими на то, что жители равнин почитают Геракла в отличие от населявших горы почитателей Диониса и что равнины эти находятся вдоль реки Ямуна с городами Метора/Матхура и Клейсобора, что этот народ живет в той же части Индии, где расположены гора Мерос и город Ниса, т.е. на северо-востоке, что этот народ может называться еще гимнетами или макробиями.

Недоумение вызывает само стремление искать соответствие “собакоголовым” именно в “śunāmukha”: ведь это название было приведено еще Геродотом по отношению к Ливии. Обращает на себя внимание и значительное количество совпадений в характеристиках между пандами и “собакоголовыми”. При анализе этих сведений, приведенных в таблице, получается следующая картина: 1) часть народа макробиев составляют панды, живущие по 200 лет, дети которых в детстве имеют волосы белые, чернеющие к старости; 2) у макробиев есть соседи-манды, женщины которых рожают один раз и живут только до 40 лет, дети имеют ту же особенность, что и панды, и ее же имеют дети “собакоголовых”, чья продолжительность жизни превосходит известные нам пределы.

Если согласиться с тем, что панды и манды — один и тот же народ (а скорее всего, это так), то из общей картины соответствия пандов “собакоголовым” выбивается только сообщение о малой продолжительности жизни мандов, которая соответствует данным о калингах. Некоторая путаница в сведениях происходит от того, что их сообщали несколько авторов, жившие в разные эпохи, поэтому “панды” могли получить иное написание — “манды” и как бы отделиться от них, а на мандов могли быть распространены характеристики калингов.

Соотношение характеристик пандов и “собакоголовых”

Как мы уже отмечали, сама идея о существовании “собакоголовых” могла быть заимствована из сочинения Геродота, который их помещал во Внутреннюю Ливию (IV.191); он же был первым, кто сообщил о наличии в Индии народа “падеев”, отличавшихся склонностью к каннибализму (III.99). Постоянное смешение индийских и африканских (эфиопских) реалий, наблюдавшиеся у античных авторов, позволяет предположить, что эта идея могла быть легко перенесена Ктесием на индийскую почву и воспринята последующими авторами.

Такое объяснение тем более вероятно, что Ктесий, описывая “собакоголовых” говорит: «καλουνται δέ υπο των ‘Ινδων Καλύστριοι, οπερ ‘Ελληνιστι κυνοκέφαλον το δε εθνος εστιν εως δώδεκα μυριάδον» (F. 45.30).²⁵²⁾ В происхождении “индийского” слова “Καλυστριοι” и нужно искать ключ к разгадке данного вопроса.

Первая его часть — Καλύ(σ)- — явно восходит к названию народа карушей: kārūṣā. Вторая часть — στριοι — могла бы восходить к санскритскому rāṣṭra, и тогда этноним “Καλύστριοι” мог означать “происходящие из царства карушей”, это их наименование тогда было бы близкородственно названию города Клейсобора — “kārūṣapūra” — “город карушей”,²⁵³⁾ в котором, как и в Матхуре, особенно прославлялся Геракл (Arr. Ind. 8.5), и напрямую сблизило бы калюстров-“собакоголовых” с пандами. Вместе с тем, учитывая, что панды управлялись женщинами, στριοι могло бы восходить к санскритскому strī — “женщина” и означать “каруши, управляемые женщинами”.

Даже если с этим не соглашаться, то принципиально важным остается этимология первой части “ Καλύστριοι ” как восходящей к названию народа карушей. В обоих случаях, однако, пришлось бы согласиться с тем, что при устной передаче информации (при которой возможны самые диковинные искажения) из “kārūṣārāśtrāḥ” или “kārūṣāstriyaḥ” выпали слоги -rāṣ и -ṣā.

Примеры подобного рода потерь при передаче санскритских имен собственных на греческом хорошо известны — например, имя сакского сатрапа Nahapāna, упомянутого в “Перипле Эритрейского моря” (41.14.2), перешло в Μανβάνοσ, а столица Магадхи Pāṭaliputra превратилась в Παλίμβοθα (Arr. Ind. 2.9). А название “ κυνοκέφαλοι” является не чем иным, как обидным прозвищем: эллины не понимали языка карушей, он им представлялся набором грубых звуков, о чем они не преминули упомянуть, потому и дали им такое наименование.

Вероятно, каруши и были пандами античной традиции, первой царицей которых была дочь Геракла. Стремясь как-то обозначить неизвестный народ, говоривший на неизвестном “грубом” языке, Ктесий, а за ним Мегасфен и все остальные естественно прибегли к такому “удачному” прозвищу, синониму “варваров”. Таким образом, речь идет о том, что греки определенным образом интерпретировали собственно индийское название этого народа, и о том, что он был весьма многочисленным и должен был занимать огромную территорию. Это хорошо согласуется с утверждением Мегасфена о том, что у пандов насчитывается 300 поселений (Plin. NH. VI.76; VII.29). Возможно, и сообщение Дуриса о “полузверях”, получающихся в результате соединения людей с животными, имеет отношение к теме “собакоголовых”.

То, что панды управляются женщинами, из которых первая была дочь Геракла, и живут на юге, — вывод, сделанный Плинием (VI.76) и Солином из предыдущей информации: изначально у Ктесия не говорилось, что царство, управляемое женщинами, находится именно к югу от макробиев (пандов), отмечалось только, что они соседи. Вслед за Полиеном, отнесшим “царство женщин” на юг и назвавшим его по имени Пандайи, Плиний и Солин могли смешать два пласта информации.

Этот сюжет мог отразиться в названии “Женской гавани”, расположенной к западу от устья Инда, по имени женщины, первой властвовавшей в этой местности (Arr. Ind. 22.5; Ptol. 6.21.2), и “страны Пандоуй”, упомянутой у Клавдия Птолемея (7.1.46), вдоль реки Бидасп (Гидасп — приток Инда, ныне Джелум). Плиний Старший также передает, что “oppidum Panda” расположен “за Согдианой” (VI.49), т.е. опять же на северо-западе.

То, что женщины у пандов и “собакоголовых”²⁵⁴⁾ рожают всего лишь раз и не живут дольше сорока (или восьми) лет, что дети у обоих народов рождаются с белыми волосами (что отражает смысловое значение санскритского “paṇdu” — бледный), говорит о том, что информация о пандах и “собакоголовых” вполне может восходить к одному народу.

Таким образом, информация о пандах появилась в литературе задолго до Мегасфена. Она была зафиксирована Ктесием, Онесикритом и Клитархом, под мандами которого нужно видеть, конечно же, пандов. Из сочинения Ктесия, а еще ранее — Геродота был известен сам факт существования такого народа; Онесикрит описал индийских долгожителей, живших на крайнем юге; Кратес Пергамский назвал их гимнетами, а другие писатели — макробиями;²⁵⁵⁾ часть их составили панды, описанные Ктесием, которые, как и макробии, имеют необыкновенную продолжительность жизни, и по этому признаку они и были ошибочно отнесены к одному географическому ареалу.

Итак, Мегасфен был “готов” к тому, что предшествующая традиция (после Ктесия и, как выясняется, ошибочно) помещает пандов на юге. А те панды, которых описывал Ктесий, помещались в одном регионе с горой Мерос и городом Ниса.

И. Пушкаш полагает, что еще Геродоту факт существования пандов как самостоятельного народа был известен, правда как относящийся к крайнему югу Индии.²⁵⁶⁾ Сам Ктесий не мог не знать о том, что народ Παδάιοι упоминался уже у Геродота (III.98), помещавшего их к востоку от Инда. Обилие новых подробностей говорит о том, что Ктесий собирал о них информацию и самостоятельно. Во всяком случае, идеи И. Пушкаш выглядят недоказанными: весьма трудно поместить на крайний юг народ, локализуемый самим Геродотом к востоку от Инда.

Итак, домегасфеновская традиция смешала сообщения Геродота, Ктесия, Онесикрита, Кратеса и Клитарха. Мегасфен, уже осведомленный о существовании такого народа, собирая дополнительную информацию о нем и проверяя имеющуюся, внес много нового, в частности о Геракле и его дочери. Так что эта часть рассказа Мегасфена (и Ктесия, но не Онесикрита) определенно не относится к царству Пандья и не восходит к данным тамильской литературной традиции.

Атрибуты Геракла

Если под “завоеванием” Индии Гераклом в передаче античных авторов видеть пересказ символического обретения земли в ходе совершения обряда помазания на царство, то с этой точки зрения будет любопытно рассмотреть такой атрибут индийского Геракла, как дубина (Diod. II.39.1; Strabo XV.1.8; Arr. Ind. 5.12). Трудно представить, чтобы земной царь носил именно дубину. Вероятнее всего, под дубиной Геракла следует подразумевать данду — символ царского достоинства и величия, своего рода скипетр (само слово danda на санскрите имеет значение “палка”, “дубина”). Ее функции — защищать правителя и дать ему возможность защищать других.²⁵⁷⁾

Царь в ходе совершения раджасуи в разные ее моменты наделялся не дубиной, а луком со стрелами или мечом. Однако и лук, и меч назывались vajra,²⁵⁸⁾ которую со слов можно было принять и за дубину, и за царские знаки достоинства. И то, что Геракл в ходе своих странствий по Индии убил множество разного рода нечисти (Diod. II.38.1; Arr. Ind. 8.8), хорошо укладывается в ход раджасуи, совершаемой любым земным царем, как первым, так и всеми последующими: борьба с ракшасами — представителями сил зла являлась одной из главнейших задач посвящаемого царя, в его функции входила их нейтрализация, охрана от них вновь возрождающихся природных сил.²⁵⁹⁾

Барельеф из Гандхары, II век н.э. (Британский музей). По мнению блогеров за спиной Будды стоит Геракл, изображенный как Ваджрапани – бодхисаттва (защитник и проводник) Гаутамы Будды. Греческий стиль узнаваем, поскольку греки очень любили изображать обнаженных мужчин-героев.

К тому же в распоряжении исследователя есть археологические данные, свидетельствующие о том, что Геракл, сливаясь с божествами индийского пантеона, например Ваджрапани, мог наделяться вместо дубины ваджрой.²⁶⁰⁾

Заключение

Рассмотрение образов Диониса и Геракла в их отношении к обряду раджасуя показывает, что речь в данном случае должна идти не о двух различных божествах, но о земном царе как таковом, в котором могли в большей или меньшей степени проявляться черты того или иного бога. Например, в индийской традиции считалось, что царь — Индра в видимой форме.²⁶¹⁾ Всякий царь, совершавший обряд раджасуи, осуществлял символическое убийство Вритры,²⁶²⁾ т.е. в ходе раджасуи этот эпизод из подвигов Индры повторялся в фигуре каждого вновь помазанного царя.

Таким образом, если верны положения А. Далквиста о том, что во взятии Гераклом скалы Аорн можно проследить миф об убийстве Индрой демона Вритры,²⁶³⁾ то в пересказе Мегасфена он относится не к собственно Индре, а ко всякому совершавшему обряд раджасуи царю.

Однако вряд ли было бы разумным пытаться отыскать все признаки Диониса или Геракла, упомянутые в античной традиции, в каком-либо одном персонаже. Мегасфен мог использовать материал о начале какого-либо царского рода, к которому относился современный ему царь, пересказав некоторые сведения о деятельности его основателя. Что касается остальных подробностей, то скудость и традиционность источниковой базы по индийской мифологии не позволяют, с одной стороны, их четко атрибутировать, с другой — отвергнуть как не принадлежащие тому или иному персонажу.

Некоторые признаки, относящиеся к Дионису или Гераклу, соответствуют двум или даже трем персонажам местной традиции, и Мегасфен, не сумев различить второстепенную информацию о каких-то других богах, имевших отношение к данному сюжету, мог смешать ее в образах Диониса и Геракла, сделав акцент на главном в этом сюжете — начале индийской государственности.

Соединение характеристик Диониса и Геракла может не только дать образ идеального царя (для этого достаточен и образ отдельно взятого Диониса), но и показать соответствие многих положений античной традиции данным индийской царской ритуалистики и мифологии. Если теперь поставить вопрос так, как он стоял до сих пор, а именно — какие же индийские божества были описаны Мегасфеном под именами Диониса и Геракла, то ответ будет следующий: в этих историях в главном, т.е. в повествовании о завоевательном походе и событиях, его сопровождавших, получила отражение фигура царя, совершавшего обряд помазания на царство — раджасуя. В частности, в образе Диониса можно увидеть первого царя по данным Пуран — Притху.

Раджасуя – посвящение на царство, ведический ритуал помазания на царство, состоявший из большого количества обрядов.

Индийская литература знает немало примеров, когда фигура благочестивого царя заключает в себе несколько божеств, например Агни, Индру, Сому, Яму и Варуну.²⁶⁴⁾ Кшатрий (царь) почитает Индру своим божеством, но является Сомой по отношению к царской власти.²⁶⁵⁾ В ходе обряда раджасуи различные боги наделяют посвящаемого царя различными качествами, в том числе Индра — способностью управлять, Варуна — защищать дхарму.²⁶⁶⁾

На разных этапах совершения раджасуи различные боги выдвигались на первый план, воплощая царскую власть. В основном таковым являлся Сома, “председательствовавший” на ритуалах с возлиянием напитка Сомы. В некоторых случаях царь мог быть даже тождествен Соме. Значительную роль играли также Индра и Варуна. Хотя в ведийской мифологии их образы тесно переплетены, культы их не могут быть объединены в единый сюжет, в котором различные детали могут быть взаимозаменяемы.²⁶⁷⁾

Однако можно ли требовать от Мегасфена, получавшего, очевидно, информацию такого рода на слух, тонкого различения всех мифологических и ритуальных дефиниций? Он следовал собственной литературно-этнографической традиции, заставлявшей дать описание начала истории, в данном случае — происхождение царской власти в описываемом регионе. В результате в истории о походе Диониса и Геракла в Индию, пересказанной античными авторами, отразились собственно древнеиндийские традиции о начале царской власти и образе идеального царя, представленные привычными греческому писателю и читателю выразительными средствами.

Вряд ли возможно проследить, как протянулась цепочка от описания обряда раджасуи в индийской традиции до рассказа о завоевании всей Индии Дионисом и Гераклом, однако характер общения Мегасфена и его индийского окружения наверняка подразумевал значительное упрощение передаваемой информации, и в самом факте такой связи нет ничего невозможного.

Само появление истории о Дионисе и Геракле в античной традиции может объясняться следующим образом. Отражение древнейшего периода истории какого-либо народа, начала его государственности, объяснение родословной его царей, как мы сказали, составляли неотъемлемую часть греческой этнографической традиции. Таким образом строится описание Персии (Herod. I.96-107), Египта (Herod. II.99-142), собственно Эллады (Apollod. I.7.2; II.1.1).

В истории об индийских Дионисе и Геракле главным для Мегасфена, именующего родоначальников царской власти в Индии греческими именами, было не внешнее, а функциональное сходство — основание царского рода. Некоторое внешнее сходство (например, вакхический характер культа, выжигание на коровах клейма в виде палицы и т.п.), безусловно, имело значение, но в первую очередь для спутников Александра (Arr. Anab. V.I.5-6; Curt. VIII.10.11-15).

Мегасфен же в данном случае следовал обычной для греческого мира традиции возведения к Дионису и Гераклу царских родов — как греческих (Thuc. II.99.2; Xen. Ages. 1.2.1. 4; Plut. Ages. III), так и иноземных (Herod. II.43; II.144). К Гераклу^*) возводил свой род сам Александр. Еще с гомеровских времен царь считался происходящим от Зевса (I.279; II.204-207; V.637-638 и др.), а Дионис и Геракл были сыновьями Зевса.

Походы Александра Македонского

Вместе с тем совершенно необходимо различать два этапа формирования истории об индийском походе Диониса и Геракла. Первый из них — упоминание в трудах спутников Александра Македонского самого факта почитания этих богов в Индии, описание некоторых подробностей их деятельности, например, сюжеты со взятием скалы Аорн (Curt. VIII.10.1; Arr. Anab. IV.28.1-2; Strabo XV.1.8) и рождением Диониса из бедра уже собственно в Индии (Diod. II.38.4; Strabo XV.1.8; Arr. Anab. V.I.6); второй этап — насыщение этих сообщений в труде Мегасфена “историческими” подробностями о происхождении царской власти в Индии и ее древнейшей истории.

Принимая во внимание тот факт, что Мегасфен, как и спутники Александра, должен был находиться под определенным влиянием традиции народов, населявших северо-запад Индии, следует отметить, что определенное влияние на формирование образов Диониса и Геракла могла иметь мифологическая традиция кафиров, несущая в себе значительные черты сходства с тем, что известно из античных источников. Думается, что ожидание чудес в Индии и стремление к прославлению Александра, “наложившись” на реальную культовую практику, хотя бы отдаленно напоминающую дионисийскую, и обусловили рождение истории о походе Диониса и Геракла в Индию в трудах спутников Александра.

Мегасфен развил эту легенду, сохранив имена богов, так как, во-первых, именно от Диониса и Геракла в греческой этнографической традиции ведут свой род земные цари, во-вторых, почитание в Индии Диониса и Геракла уже было описано историками Александра, в-третьих, греки считали, что все люди поклоняются одинаковым богам, но под разными именами (например, Herod. I.131; I.181; I.183; II.42; II.83; Strabo XV.1.69; XV.3.13; Arr. Anab. II.16.1-7; II.24.5-6; Curt. IV.2.3-1; IV.3.22 и др.),²⁶⁸⁾ а именно эти боги были известны в греческой мифологии как наиболее склонные к странствованиям.

Таким образом, формальную основу рассказа о предыстории Индии и воцарении там Диониса и Геракла бессмысленно искать в материалах местной традиции. Это — “общее место” древнегреческой литературы, которому следовал и составитель истории о Дионисе и Геракле. Существовал некий вопросник, своего рода анкета, заполнение которой и должно было составить описание истории той или иной местности. Если материала местной традиции для такой анкеты не было или его не удавалось получить (а современные исследователи, оперирующие материалом всей индийской литературы, a priori полагают, что она должна была быть известна Мегасфену в неменьшем объеме), то по каким-либо косвенным признакам, чаще всего по аналогии с историей Эллады, “домысливалась” история того или иного региона.

Влияние этого вопросника явственно прослеживается уже у Фукидида при описании древнейшего периода истории Эллады, ее первых царей и правителей соседних регионов (например, I.2.2; I.4.1; I.8.2; I.10.2; I.15.2). Это связано с тем, что τόποι играли исключительно важную роль в развитии греческой историко-этнографической литературы. История была дисциплиной, где греки относились с наибольшим скепсисом к традиции других народов. И если рассказы о чем-либо могли легко усваиваться в греческом мире, то традиции каких-либо народов об их собственном происхождении “признавались” только в том случае, если они соответствовали уже устоявшемуся стереотипу.

“Варварские” (в том числе персидская, ассирийская, римская) традиции рассматривались как явная выдумка, и задачей историка было исправить их и интегрировать в греческую мифологическую праисторию.²⁶⁹⁾ Именно поэтому часто бессмысленно искать прямые соответствия в информации о том или ином регионе между греческой и местной традицией.

Легенда об индийских походах Диониса и Геракла была неотъемлемой составляющей “исторической” части “Индики” Мегасфена, где он привычными ему выразительными средствами, выработанными предшествующей греческой литературной традицией, описал начало индийской истории вообще и царской власти в частности. Основой для его информации на эту тему могли послужить данные местной ритуальной и мифологической традиции относительно ритуала раджасуи — посвящения на царство, а применительно к Дионису — посвящения первого царя, по данным Пуран, Притху.

Сама история имеет несколько основ: биографы Александра, подготовленные предшествующей литературной традицией, с одной стороны, и особенностями религиозной жизни Северо-Западной Индии, где, прежде всего в горных регионах, были распространены шиваистские культы, напоминавшие культ Диониса — с другой, стремившиеся восхвалить царя, были готовы в реальной религиозной жизни Индии увидеть следы пребывания в ней Диониса и Геракла. “Индика” Мегасфена, построенная по канонам древнегреческой этнографии, в своей исторической части воспроизводит индийскую традицию установления царской власти, начала истории и главное событие индийского эпоса “Махабхарата”: установление власти новой династии — Пандавов.

Ссылки

²¹⁷⁾ Pinney, Ridgway 1981: 141-144.

²¹⁸⁾ Bayet 1923: 44-45.

²¹⁹⁾ Список городов см.: Lacroix 1979: 37-39.

²²⁰⁾ Lacroix 1979: 43-44; Zambrini 1985: 787.

²²¹⁾ См. также: Hartwig 1902: 107 ff. Pl. V; Raspers 1936: 197 (n. 15), Pl. 17.

²²²⁾ Luce 1922: 174ff; Escher 1890: 116 ff.

²²³⁾ Lassen 1844: 253; Dumézil 1983a: 50.

²²⁴⁾ Dumézil 1976: 556-559.

²²⁵⁾ Wilson 1841: 192.

²²⁶⁾ Lassen 1844: 148 (№3).

²²⁷⁾ Charpentier 1933: 42.

²²⁸⁾ Abbott 1863: 409-420. Мнение Д. Аббота было поддержано Дж. Мак-Криндлом (Mc’Crindle 1896:335 ff).

²²⁹⁾ Еще раньше эта точка зрения была высказана А.Куртом (Court 1836: 395).

²³⁰⁾ Loewental 1863: 1-19.

²³¹⁾ Stein A. 1927: 432, 515-540; Stein A. 1929: 115, 143-152. В отчете об исследовании долины Свата он упомянул, что в 1892 г. его друг полковник Уоухоуп обратил его внимание на то, что решение проблемы идентификации Аорна может быть найдено, если принять во внимание расположение горы Thakot. Изыскания, проведенные по поручению самого А. Стайна полковником Джеймсом, указали на восточное продолжение этого горного кряжа Pīr-sar (Stein A. 1929: 104).

²³²⁾ Eggennont1970:90 ff.

²³³⁾ Wirth, von Hinüber 1985: 1102 f.

²³⁴⁾ Eggennont 1984b: 73-123; Eggermont 1984с: 191 ff.

²³⁵⁾ Tucci 1977: 52-53.

²³⁶⁾ Tucci 1977: 55.

²³⁷⁾ Bernard 1996: 475-477, 485, 488. Гора Илам отождествлена с Аорном на карте, представленной в работе Э. Бадиана “Александр в Певкелаотиде” (Badian 1987: 119).

²³⁸⁾ Dahlquist 1962: 120.

²³⁹⁾ Karttunen 1997a:49.

²⁴⁰⁾ Dumézil 1983b: 60-61.

²⁴¹⁾ Dumtail 1983a; Dumézil 1983b.

²⁴²⁾ Sivaraja Pillai 1932: 102.

²⁴³⁾ Snoy 1962: 75-76; Edelberg 1965: 63,72.

²⁴⁴⁾ Dahlquist 1962; Tucci 1977: 55.

²⁴⁵⁾ Попытки идентифицировать “собакоголовых” см.: Lassen 1852: 654-656; Reese 1914: 71-92; Rawlinson 1916: 66 (Svamukha); Wecker 1925: 25-26; Sircar 1971: 69; Sircar 1976: 233; Schwarz 1975b: 400; Lindegger 1982: 69-70; Karttunen 1984: 31-36.

²⁴⁶⁾ Shafer 1964: 499-503. Его позиция названа К. Карттуненом “untenable” (Karttunen 1984: 33). То, что о “собакоголовых” ничего не сообщают историки Александра, Карттунен объясняет тем, что они “жили в более отдаленном месте” (Karttunen 1997a: 27). Но тут он явно противоречит сам себе: по его же мнению, информация о такого рода племенах восходит именно к северо-западу Индии (Karttunen 1986a: 185).

²⁴⁷⁾ “Затем следуют панды, единственный народ из индийских, управляемый женщинами”.

²⁴⁸⁾ “Аристотель сообщает, что пигмеи живут в пещерах, и остальные с ним согласны. Изигон полагает, что кирны — народ индов — живут 140 лет… Онесикрит говорит, что в тех регионах Индии, где нет тени, живут люди высотой в пять локтей и две ладони и живут 130 лет, не старея, но умирают в зрелом возрасте. Кратес Пергамский индов, которые переходят возраст 100 лет, называет гимнетами, немало [авторов] — макробиями. Ктесий говорит, что из них народ, называемый панды, живет в равнинах по 200 лет, имеет в юности белые волосы, которые в старости чернеют, зато другие — соседи макробиев, женщины которых рожают лишь раз, не живут более 40 лет.

Это сообщает и Агатархид, который добавляет, что они питаются кузнечиками и очень подвижны. Клитарх им дает имя мандов, а Мегасфен у них насчитывает 300 поселений. Женщины рожают в возрасте семи лет и достигают старости к сорока. Артемидор говорит, что на острове Тапробане — самая долгая жизнь без телесной слабости… Дурис говорит, что некоторые индийцы соединяются с дикими животными, и рождаются существа смешанные и наполовину животные. У калингов — народа из того же региона Индии, зачатие происходит в пять лет и не переходят возраста восьми лет…”.

²⁴⁹⁾ “Горы занимают пигмеи. Те, чьими соседями является Океан, живут без царей. Народ пандов управляется женщинами, и первая их царица была, как говорят, дочерью Геракла. К этому региону также приписывают город Нису с горой Мерос, посвященной Юпитеру, где, как говорят древние индийцы, Дионис был взращен в гроте, от чего пошла молва, что Отец Либер вышел из бедра”.

²⁵⁰⁾ “На горе, которая называется Нуло, живут те, у которых ступни развернуты и имеют по восемь пальцев на каждой. Мегасфен говорит, что на разных индийских горах живут народы с собачьими головами, имеющие когти, носящие одежду из шкур, для человеческого общения не используют голоса, но — лай из открытой пасти. Ктесий же говорит, что некоторые женщины там рожают детей лишь один раз, и дети сразу имеют белые волосы. А другой народ с белыми волосами в юности и черными в старости превосходит наши пределы жизни”.

²⁵¹⁾ “Сообщают еще, что есть род женщин, которые беременеют в пять лет и не живут больше восьми”.

²⁵²⁾ “Инды же называют их „калюстрами”, тогда как эллины — „собакоголовыми”: сам же народ насчитывает 12 000”.

²⁵³⁾ Вигасин 1999: 26-28.

²⁵⁴⁾ В обычном значении — “обезьяны”: τας δε πλήρεις υπάρχειν οφεων και κυνοκεφάλων και αλλων θηρίων παντοδαπων… (Diod. I.33.4).

²⁵⁵⁾ Ж. Андре и Ж. Филлиоза относят макробиев к тамильской мифологической традиции о мудреце по имени Агатья, который жил на горе Patyamalai (Andre, Filliozat 1980: 410).

²⁵⁶⁾ Puskáś 1979: 257-262; Puskáś 1983: 204-205. Интересно, что и К. Карттунен отказывается связывать пандов Ктесия с сообщениями о дочери Геракла и ее народом на основании того, что “Ктесий принадлежит к гораздо более раннему времени, чем Мегасфен” (Karttunen 1986a: 206). Но неясно, в чем здесь противоречие. Мегасфен как раз и был подготовлен Ктесием к сообщениям о пандах, которые он впоследствии развил.

²⁵⁷⁾ Gonda 1969:23.

²⁵⁸⁾ Heestermann 1957: 136, 151.

²⁵⁹⁾ Heestermann 1957: 117, 156.

²⁶⁰⁾ Пугаченкова 1977: 90. Подробнее об изображении дубины Геракла в связи с отождествлением с индийскими богами см.: Mariottini Spagnoli 1967: 248-250,257-261; Mariottini Spagnoli 1970:460-463.

²⁶¹⁾ Gonda 1969: 30.

²⁶²⁾ Heestermsmn 1957: 50.

²⁶³⁾ Dahlquist 1962: 120-130.

²⁶⁴⁾ Подробнее см.: Gonda 1969: 30-32.

²⁶⁵⁾ Gonda 1969:52.

²⁶⁶⁾ Gonda 1969: 53.

²⁶⁷⁾ Heestermann 1957: 225.

^*) В тексте стояло «к Дионису» — однако цари Македонии были потомками Геракла по прямой линии, так что это, видимо, опечатка. HF.

²⁶⁸⁾ Подробнее см. об этом: Linforth 1926.

²⁶⁹⁾ Karttunen 1986a: 126.

Подпишитесь на наш телеграм-канал https://t.me/history_eco

Публикация на Тelegra.ph

• Ключевые слова: Геракл,Дионис,индийский поход,Мегасфен,Александра Македонского