АсСалам. Архетипы и мы

Художник Зигфрид Задемак (Siegfried Zademack)

…Представим себе волшебную шахматную игру, которая происходит синхронно на двух досках, поставленных одна над другой. Игрок передвигает шахматы только на верхней доске, однако фигуры на нижней доске таинственным образом повторяют все движения, происходящие уровнем выше. Упоминания о подобных играх сохранились в старинных легендах, и мы однажды говорили о них.

Теперь усложним образ и представим, что доска и фигуры на верхнем уровне – виртуальные и незримые, а на нижнем – трехмерные и материальные. Последние приводятся в движение подобием того, что мы назвали бы «дистанционным управлением» между уровнями.

Резонный вопрос: где находятся виртуальные фигуры и доска? Скорее всего, мы предположили бы, что в каких-то областях информационного пространства (как сейчас говорят, в «облаке»).

Существуют ли виртуальные фигуры реально? Конечно.

Являются ли они первопричиной того, что происходит на материальной доске? Еще как.

Может ли тот, кто овладел доступом к виртуальной части доски, предсказать, как будет разворачиваться партия в ее воплощенной части? Несомненно.

И наконец: зная, как управлять виртуальными фигурами, может ли игрок изменить ход шахматной партии в 3D?

…В нашем предыдущем путешествии мы исследовали неизведанные области собственного внутреннего пространства – «Нигделандии». Пришло время поведать, что это название – «Страна Нигде» или На-Коджа-Абад – пришло к нам из 12-го века, от Шихаб-ад-дина Сухраварди, самого мистического суфия Персии. Так он обозначал реальность, которую иранские гностики называли «восьмой сферой» – областью, находящейся за пределами семи сфер чувственного опыта.

Туда нельзя на корабле
Сквозь океан доплыть.
И пешеходом по земле
Путь дальний совершить.
Ни на земле, ни на воде
Страны той чудной нет.
Где путь к ней, в самом деле, где?
Кто может дать ответ?

Анри Корбен, французский исследователь учения суфийских мистиков, в том числе Сухраварди, пишет: «Духовная реальность [восьмой сферы] не находится в «где». Наоборот, «где» находится в ней. Иными словами, она сама есть «где» всех вещей». Мистики, подобно Сухраварди, попадают туда, входя внутрь себя. Многие из произведений Сухраварди начинаются с того, что он обнаруживает себя в совершенно пустынной местности, откуда начинает свое странствие и где встречает разные таинственные существа. (Эта местность – наше внутреннее пространство и прообраз пустыни, откуда мы отправились в путешествие-квест в прошлый раз). Часто в сказках Сухраварди фигурирует также мифическая гора Каф – символ духовного свершения.

Хотя восьмая сфера находится в «нигде», каждый может попасть туда, пробуждая в себе воспринимающий ее орган. Этот орган – истинное воображение, imaginatio vera, которому великий целитель и алхимик Парацельс следовал как путеводной звезде в поисках Эликсира. В то же время истинное воображение нельзя путать с разыгравшейся фантазией, названной Парацельсом «краеугольным камнем безумия».

По словам Корбена, страна за пределами осязаемого мира, mundus imaginalis («страна воображения»), – вовсе не плод фантазии, только населяют ее не существа из плоти, а прообразы вещей или их Архетипы. Слово «архетип» состоит из греческих корней архе – «начало» и типос – «образ». Чтобы понять, что оно означает, вернемся к многомерным шахматам…

…Представим, что фигуры на нижней, материальной шахматной доске – не что иное, как более или менее точные копии тех, что передвигаются на неосязаемой доске высшего измерения. Мы стали выяснять механизм такого подобия, и оказалось, что первообраз той или иной фигуры, сохраненный в виртуальном хранилище наверху, когда-то был передан при помощи «флэшки» – ДНК – на некий трехмерный «3D-принтер», «распечатавший» трехмерные копии в нижнем мире. Чем лучше качество «принтера», тем точнее воплощение первообраза или Архетипа в материальной плоскости…

Слово «архетип» знакомо нам в основном по книгам выдающегося швейцарского психиатра Карла Густава Юнга. То, что суфий Сухраварди назвал восьмой сферой за границами чувственного мира, ученый Юнг обозначил термином коллективное бессознательное, под которым понимал особенно глубокий уровень ментального пространства, выходящий за пределы личности. Хотя понятие архетипа стало популярным на западе именно благодаря работам Юнга, психиатр не скрывал того, что истоки его лежат в восточных школах мудрости. Юнг писал:

«То, что мы считаем западным изобретением, а именно – психоанализ и связанные с ним методы – лишь попытки начинающего в сравнении с опытом того древнего искусства, что пришло к нам с Востока».

Что за «древнее искусство» имел в виду Юнг?

АРХЕТИПЫ И СУФИИ

Идея о том, что объекты материальной реальности — лишь отпечатки более глубокой действительности, проходит красной нитью сквозь работы великого андалузского суфия Ибн-Араби. Разъясняя кораническую фразу «все имеет свое подобие в Божественной Сокровищнице (Лахут)», в «Геммах мудрости» Ибн-Араби писал, что есть такой уровень пребывания, где первообразы существуют в своей чистой форме – это и есть Божественная Сокровищница. Пусть и в несовершенном виде, ее сокровища или архетипы воплощены в сотворенном мире.

Хотя Сокровищница кажется недосягаемой, «ангелы построили мост между царствами архетипов и их воплощений», писал Ибн-Араби, поэтому каждый искатель, используя данные ему верховные способности («ангелов»), может установить связь с «проступающим сквозь явленное». Ибн-Араби использовал аллюзию на высказывание «явленное – путь к Истинному» (аль-муджазу кантарат аль-хакикат), – суфийский афоризм и описание практики, при помощи которой ученик овладевает навыком свободно смещать точку зрения между бесконечным и конечным, между феноменом и проступающим сквозь него Архетипом.

…Углубим образ многоуровневых шахмат еще на шаг и представим, что каждая виртуальная фигура (например, ферзь) – только одна, а «распечатанных» с нее земных ферзей – неисчислимое множество. Созерцая обычного ферзя – любой масти и вида, из дерева, камня, металла, – можно выйти на Архетип Ферзя, послужившего прообразом всех их без исключения…

В книге «Пробуждение» суфия Вилайята Инайята Хана смещение точки фокусировки между проявленным и архетипическим описывается таким образом:

«Попробуйте, например, сопоставить абстрактную идею «вселенской розы» и настоящие розы, растущие в саду. Первое соответствует Божественному качеству, а реальные красные, желтые или белые розы — это уникальные проявления или экземпляры этого архетипа в материальной реальности».

Медитация на образе розы – задание, которое иногда дается отдельному дервишу или целой группе – помогает проникнуть в суть универсальной реальности Архетипа, стоящего за обычным цветком.

Сальвадор Дали. «Медитативная роза», 1958

Важность такого навыка, как смещение фокуса от проявленного к архетипическому объяснена в книге Идриса Шаха «Командующее Я»:

«Вы смотрите на объект и судите о нем по ассоциациям, которые он вызывает. Он может вам нравиться или нет. Причины, по которым объект нравится, редко обоснованы разумно. Вполне естественно, что человеку может нравиться цветок. Ему нравится его цвет, форма, общее воздействие, запах и т.д., однако он понятия не имеет о сколько-нибудь более глубоком значении цветка. Под этим я не имею в виду мечтательного ощущения, вроде «в этом что-то есть». Такая идея слишком неопределенна и примитивна.

Цветок обладает неким смыслом и ценностью, которые я называю более глубоким значением. Значение здесь подразумевает реальную связь между цветком, личностью и группой, а также его реальную функцию по отношению ко всей жизни как единому целому. Некоторые философы и поэты говорят и думают об этих вещах. Почти никто не участвует в них».

«Не участвует»…. Что это значит? Многим данный отрывок кажется непонятным.

Смысл в том, что, проникая сквозь завесу явленного в направлении к Истинному, мы становимся не просто полуосознающим наблюдателем, но и участником виртуальной «игры», выходя с ее нижнего уровня на верхний. Архетип – не просто абстрактная идея, это источник энергии определенного свойства.

…Настройка на Архетипы позволяет искателю впитать их качества. Кто-то становится способен проявлять справедливость Короля, кто-то — гибкость Ферзя, кто-то — мощь Слона или самопожертвование Пешки и т.д. Когда приобретенное качество приближается по чистоте к самому Архетипу, игра перемещается на верхнюю доску, уровень со-Творчества…

Эту мысль далее развивает Вилайят Инайят Хан:

«Созерцание Вселенной с ее бесконечным богатством архетипов — основа суфийской практики обращения к именам Бога. …Проявляя Божественные Качества в повседневной жизни, мы способны трансформировать саму Вселенную».

Наиболее возвышенные из Божественных Качеств используются в суфийских практиках под названием 99-ти Священных Имен. Например, дервиш, которому дали в качестве упражнения сосредоточение на имени Ас-Салам, надеется приобщиться к таким архетипическим Качествам, как умиротворенность, спокойная радость и гармония…

АРХЕТИПЫ В ИСКУССТВЕ, ПСИХОЛОГИИ И КОМПЬЮТЕРНЫХ ИГРАХ

В обычной жизни мы сталкиваемся с архетипическими образами через их отражение в произведениях разных видов творчества. Думаю, я не слишком погрешу против истины, если скажу, что любое творение задевает сердца и является гениальным лишь в той степени, в какой художнику или писателю удалось почувствовать архетипические качества и реализовать их в своих героях. В этом, по мнению Карла Юнга, состоит тайна воздействия на нас искусства. Возможно, так объясняется поразительная всеохватность жанра фэнтэзи – баллад Толкиена о властителях кольца или книг Роулинг о поиске философского камня Гарри Поттером, а также невероятная популярность компьютерных игр типа «Героев меча и магии». Сказочные персонажи зачаровывают взрослых не меньше, чем детей, и на это есть причина: сказка может быть инструментом, меняющим жизнь.

Идрис Шах говорил об обучающих сказках так:

«Истории – как прекрасная шахматная доска. Все мы знаем, как играть в шахматы, и как мы можем быть вовлечены в игру настолько сложную, что она требует концентрации всех наших сил и способностей. Но представь, если бы эта игра была потеряна для общества на многие века. Потом кто-то бы нашел эту прекрасную шахматную доску и фигуры. Все бы собрались вокруг, чтобы посмотреть на них и стали бы восхищаться. При этом эти люди могли бы даже не подозревать, что такие утонченные объекты когда-то имели совсем иное применение, нежели просто радовать глаз.

Внутренняя сущность историй была потеряна таким же образом. Когда-то все знали, как в них играть, как толковать их значение. Но теперь правила позабыты. …Мы должны снова открыть людям правду о том, как играть в эту игру».

Мы узнаем об этом чуть больше в дальнейших путешествиях.

В одном из эпизодов нашего квеста Собеседники увидели себя кем-то из героев книги. Как и ожидалось, каждый из выбранных персонажей был одним из архетипов. Мудрый старец или ведунья, маг (звездочет, алхимик, волшебник), король или королева, прекрасная принцесса, благородный рыцарь, трубадур, невинный ребенок, шут, странник (отшельник, скиталец) – все это первообразы из коллективного бессознательного или восьмой сферы. Это важная информация, потому что архетип, к которому направлены наши помыслы, может стать источником силы, исцеляющим и исправляющим жизнь.

Карта Таро «Отшельник». Большинство из образов Великих Арканов Таро представляют из себя архетипы

Вклад Карла Юнга в развитие психологии заключался в немалой степени в том, что он внедрил в практику идею использования архетипов в исцелении психики. Например, образ Тени (дракона или чудища, представляющего дочеловеческую, темную часть внутреннего мира), с которым мы столкнулись в нашем квесте, был подробно рассмотрен в его работах. Каждый искатель сталкивается со своей Тенью и должен совершить работу по ее просветлению и интеграции, чтобы двигаться дальше в путешествии души.

Царь Соломон и укрощенный им джинн. Художник Джон Диксон Бэттен (John Dixon Batten)

Это же относится и к описанному Юнгом надкультурному образу сферы или круга как метафоры души или духа. Юнг утверждал, что образы – это язык или алфавит психической жизни, поэтому расшифровка образов ведет к более глубокому пониманию проблем и скрытых потребностей человека.

Вслед за Карлом Юнгом монументальное значение образов в терапии подтвердил американский психолог Джеймс Хиллман, в 50-70-х годах прошлого века основавший целое направление – архетипическую психологию. Кстати, он основывался на работах Анри Корбена и суфийских мистиков, используя термин «воображаемого мира» – mundus imaginalis. Поэтому на вопрос: можно ли назвать архетипическую психологию суфийской по сути, резонно было бы ответить – а почему нет?

Дальше – больше. В продолжение исследований Хиллмана ряд ситуативных тестов с применением архетипических символов в 80-90-х прошлого века был разработан японскими психологами под руководством Исаму Сайто. Методы этого неакадемического направления в психологии с необычно звучащим названием кокология (от японского кокоро, что буквально означает «сердце», а в переносном смысле также – дух или внутренний мир человека) стали весьма популярными благодаря тому, что были похожи на игру.

Правда, конечно, состоит в том, что даже самые серьезные из взрослых любят игру не меньше детей. Многие из образов, с которыми мы встретились во время путешествия в страну Нигделандию, взяты из тестов профессора Сайто: куб как символ эго; лошадь, представляющая идеального партнера; шторм как метафора нависшего напряжения; нора – скрытая опасность; вулкан как выражение гнева старших; семейство китов – стереотип семейных отношений и бочонок с мусором – то, что человек хотел бы скрыть от других и т.д. В сети можно встретить мнение, что работы Сайто были основаны на суфийских методах работы с «сердцем», однако мне не удалось найти свидетельство об этом от самого автора. Впрочем, по сути это именно так.

Образы местностей, где разворачивалось действие путешествия-квеста, в котором мы участвовали, также архетипичны. Некоторые из них мы легко можем узнать по легендам и сказкам разных народов: например, лес с его обитателями как символ внутреннего мира, волшебный сад с источником живой воды как метафорическое представление о пространстве сердца (кстати, слово «сад» встречается в названиях произведений суфийских поэтов: «Розовый сад» и «Плодовый сад» Саади, «Окруженный стеной сад Истины» Санаи и т.д.).

Карта из колоды Таро «1001 ночь». Художник Леон Карре (Léon Carré)

Образ джинна, конечно, знаком нам по «Тысяче и одной ночи», но не все знают, что суфии считают джиннов метафорическим указанием на особые силы и способности, которые таятся внутри самого человека. Образы замка с подземельями, роскошного дворца с яствами и всевозможными богатствами тоже приходят прямиком из сказок и не всегда имеют конкретный культурно-исторический контекст: это могут быть и русские сказки, и западноевропейские, и еще какие-то.