Михаил Бухарин. Культы Диониса и Геракла. Античная и индийская традиции

Начало см.:

Михаил Бухарин. Индийские походы Диониса и Геракла в античной традиции

Михаил Бухарин. Древнегреческий Геракл и древнеиндийские боги

Греко-Бактрийское царство (Бактрия) — эллинистическое государство, образовавшееся на территории Бактрии и Согдианы в результате распада империи Селевкидов. Просуществовало с 250 до н. э. до 125 до н. э.

Реальное существование культов Диониса и Геракла прослеживается на основании нумизматических данных начиная с середины III в. до н.э. на территории Греко-Бактрийского и во II—I вв. до н.э. — Индо-Парфянского царства.¹²⁸⁾ Эпиграфические и собственно археологические данные городищ Ай-Ханум (н севере Афганистана) и Тахт-и-Сангин (на юге Таджикистана) свидетельствуют, что с начала III в. до н.э. Геракл почитался на территории Бактрианы.¹²⁹⁾ В Таксиле и Беграме первое место среди всех найденных изображений “западных” божеств занимают именно образы Диониса.¹³⁰⁾

Индо-парфянское царство – государство, существовавшее в I веке на территории современных Афганистана, Пакистана и Северной Индии.

В большом количестве изображения Диониса и Геракла присутствуют на монетах Антиоха I, Евтидема I, Деметрия I, найденных при раскопках городища Ай-Ханум;¹³¹⁾ батальная сцена с изображением Диониса была найдена и в Беграме.¹³²⁾ Изображения Диониса и Геракла были широко известны в искусстве Гандхары¹³³⁾ и на территории Таксилы¹³⁴⁾ и Хадды.¹³⁵⁾ Культ этих богов был настолько распространен, что чаша с изображением Диониса была найдена даже в Китае, куда она, очевидно, попала по Великому шелковому пути.¹³⁶⁾

Из сочинения Флавия Филострата (II.43) известно, что Александр, достигнув долины Инда, установил алтари и посвятил их 12 эллинским богам, в том числе “своему брату Гераклу”. В нашем распоряжении нет данных, которые позволяли бы ставить вопрос о введении этой легенды в греческую мифологию спутниками Александра вне связи с индийской традицией.

Весьма часто античные авторы прямо апеллируют именно к индийским информаторам как к своему источнику сведений о Дионисе и Геракле, не имеющему отношения к прославлению Александра (например, Diod. II.39.1), да и деталей пребывания Диониса в Индии, явно восходящих к индийской традиции, слишком много, для того чтобы списать всю легенду на воспаленное воображение окружения Александра.

Вместе с тем почва для рождения истории об “индийском” походе Диониса и Геракла готовилась, конечно, не в Индии. Ведь и представление у участников похода Александра о территории, которую обошли во время своих странствий Дионис и Геракл, менялось с тем, как его армия все дальше продвигалась на восток. Так, сначала ее границей был назван Танаис (Curt. VII.9.15), а уже в Индии — область оксидраков (Curt. IX.4.21).

Геракл к середине IV в. до н.э. уже был известен как герой-странник, обошедший Среднюю Азию (особенно в “Вакханках” Еврипида), а Александру, тщеславие которого подогревалось его ближайшим окружением, очень хотелось превзойти своим величием всех земных владык (например, Curt. VI.12.18; VIII.5.8; IX.2.29).

Увиденные армией Александра особенности религиозной жизни Северо-Западной Индии, восходящие к культу Шивы или других местных “дионисийских” божеств, устанавливаемые на основе археологических, этнографических и мифологических исследований,¹³⁷⁾ легли на эту почву, дав рождение истории о походе в Индию этих греческих божеств, развитой затем Мегасфеном.

Таким образом, содержательную основу информации, переданной греческими авторами об индийском походе Диониса и Геракла, нужно искать в местной мифологической традиции, рассмотрение которой в связи с данным сюжетом и предлагается ниже.

Страбон и Арриан 2000 лет назад усомнились в достоверности истории об индийских походах Диониса и Геракла, поведанной Мегасфеном и другими писателями (Strabo. XV.1.9; Arr. Anab. IV.28.1-2). Негативный опыт исследователей середины XIX — XX вв., казалось бы, должен подтверждать их оценку.

Необходимо, однако, взглянуть на эту проблему с другой точки зрения и внести в стратегию исследовательских трудов коррективы: четко определить, какой сюжет стоял в центре внимания его авторов, отделить данные Мегасфена от информации, сообщенной соратниками Александра, выявить систему стереотипов и категорий, которыми оперировали рассказчики этой и типологически родственных легенд.

Надо отказаться от стремления найти соответствия непременно всем характеристикам индийских Диониса и Геракла: в этих фигурах отразились впечатления многих людей, живших в разное время, описывавших разные территории, культура которых оставалась для них чуждой; исследование данного сюжета не должно переходить границы возможного. Наконец, необходимо установить авторство тех или иных сюжетов о походе Диониса и Геракла в Индию, что сделает возможным рассмотрение этой легенды в развитии.

Подобному рассмотрению должна помочь составленная нами таблица, в которой обобщены основные мифологические сюжеты относительно пребывания и деятельности Диониса в Индии по “первичным” и “вторичным” источникам. Как видно из нее, во всем объеме информации, относящейся к этому сюжету, нужно четко различать два пласта: то, что было увидено и описано историками Александра, с одной стороны, и Мегасфеном — с другой.

Флавий Арриан (около 86 — около 160 года н. э.), древнегреческий историк и географ, занимал ряд высших должностей в Римской империи.

Различен и регион описания, и время их пребывания в Индии. На Мегасфена, как на автора этой легенды, ссылаются Арриан (Ind. 8.6) и Страбон (XV.1.7). Именно Мегасфен ввел и генеалогические данные (Arr. Ind. 8.1-2; Plin. NH. VI.59). Армия Александра не встретила “общеиндийского” царя, который вошел бы в традиционные генеалогии, поэтому историки, описывавшие поход, не могли, в отличие от Мегасфена, представить такого рода сведений.

Само различие целей пребывания в Индии историков военной экспедиции и Мегасфена обусловило особенности представленной ими информации. Вопрос о собственно религиозных культах Индии разбирается, например, у Страбона в соответствующем месте (Strabo. XV.1.69).

Очевидно, что эта история имеет несколько пластов: более ранний, относящийся ко времени индийского похода Александра по Северо-Западной Индии, и более поздние, относящиеся ко времени визита Мегасфена и всем последующим добавлениям. Справедливости ради надо сразу отметить, что некоторые сюжеты Геродота и Ктесия Книдского также могли иметь отношение к ее формированию. Мегасфена можно считать автором своего рода расширенной версии легенды о Дионисе и Геракле, в отличие от простой, предложенной историками Александра.

На смешении всех этих течений и строится рассказ о Дионисе и Геракле у Диодора, в “Индике” Арриана и Страбона. Подобные обстоятельства должны приниматься во внимание при анализе этого сюжета. Рассмотрим теперь по порядку данные источников, учитывая все обозначенные источниковедческие трудности.

Индийский Дионис 

 Авторство фрагментов и развитие легенды

У Страбона можно обнаружить недвусмысленную ссылку на авторство истории о завоевании Дионисом Индии: «και Μεγασθένης τω λόγω τούτω… ουτ’ έπελθειν έξοθεν και κρατησαι πλην της μεθ’ Ηρακλέους και Διονύσου…» (Strabo. XV.1.6).¹³⁸⁾ Арриан упоминает “многие рассказы” (πολλος λόγος (Ind. 5.8) на этот сюжет, называя важным свидетельством присутствия Диониса в Индии наличие там города Нисы, горы Мерос и плюща, который на ней произрастает (Ind. 5.9).

Впервые ссылки на гору Мерос и город Нису появляются у историков, сопровождавших в индийском походе Александра (Arr. Anab. V.1.3-6; Curt. VIII.10.7-13), но Страбон прямо называет Мегасфена источником своей информации о том, что виноград, растущий лишь в одном месте, у “горных” философов, является доказательством пребывания Диониса в Индии (XV.1.58): «ο Μεγασθένης… περι δε των φιλοσόφων λέγων τους μεν ορεινους αυτων φησιν υμνητας ειναι του Δοινύσου, δεικνύντας τεκμήρια την αγρίαν αμπελον, παρα μόνοις φυομένην… ταυτα μεν ουν μυθώδη και υπο πολλων ελεγχόμενα και μάλιστα [τα] περι της αμπέλου και του οινου».¹³⁹⁾ В другом месте Страбон таким местом называет именно гору Мерос (XV.1.8).

Из этого следует, что и сюжет с исцелением армии Диониса от моровой болезни, а также история происхождения Диониса из бедра отца в связи с этим исцелением, во всяком случае, Мегасфену была знакома.¹⁴⁰⁾

Еще одним, правда косвенным, доказательством может служить следующее: рассказывая эту историю, Диодор Сицилийский говорит об одном из лечебных средств: «δινών τόπων είς την ορεινήν εν ταύτη δε πνεόντων ψυχρων ανέμων και των ναματιαίων υδάτων καθαρών ρεόντων προς αυταις ταις πηγαις απαλλαγήναι της νόσου το στρατόπεδον» (II.38.4).¹⁴¹⁾ Чуть ранее (II.36.1) Диодор также говорит о “чистом воздухе” (αέρα μεν καθαρόν) и “прозрачной воде” (υδωρ δε λεπτομερέστατον).

В этом параграфе Диодор, повествуя об устройстве сельского хозяйства индийцев, определенно ссылается на Мегасфена.¹⁴²⁾ Информация о двух урожаях, которые приносит индийская земля (Strabo XV.1.20), почерпнутая из сочинения Мегасфена, также имеется и в этом параграфе (Diod. II.36.4).

Мегасфен являлся информатором Арриана и о горной реке Силе, вода которой обладала свойством необыкновенной легкости (Ind. 6.2), т.е. он был вполне квалифицированным знатоком горных потоков, которые могли исцелить армию Диониса, и утверждение о том, что Мегасфен побывал в тех же местах, что были описаны участниками индийской кампании Александра, выказанное на основе текстологического анализа,¹⁴³⁾ обретает дополнительное обоснование.

Окончательную ясность в этот вопрос привносит замечание Солина, до сих пор не привлекавшееся в исследованиях по “Индике” Мегасфена: “Megasthenes sane apud Indices reges (курсив мой. — М.Б.) aliquantisper moratus res Indicas scripsit, ut fidem quam oculis subiecerat memoriae daret” (Solin. 52.3).¹⁴⁴⁾

Сам факт упоминания индийских царей в связи с пребыванием Мегасфена в Индии делает дальнейшие дискуссии о том, был ли Мегасфен в Северо-Западной Индии во время правления Пора, бессмысленными.¹⁴⁵⁾ Следовательно, и факт существования города Ниса на северо-западе Индии (Arr. Anab. V.I.3-2. 2, Ind. 7.5; Diod. II.38.5; Strabo XV.1.8; Plin. NH. VI.23.9; Solin. 52.16; Curt. VIII.10.7, 11-12), а возможно, и племен маллов и оксидраков (санскр. — mālavakşudraka) должен был быть ему знаком.¹⁴⁶⁾

Очевидно, что легенда о завоевании Индии Дионисом была по меньшей мере известна Мегасфену, а во всей ее полноте — им развита. В таком случае необходимо иметь в виду еще одно принципиально важное обстоятельство: армия Александра до того, как войти в Пенджаб, проходила по территориям, занятым племенами, не входившими в круг традиционной индийской культуры: дардами, кафирами и т.д.

Следовательно, прежде всего, в их мифологической традиции и нужно искать корни тех историй, что были рассказаны о пребывании Диониса и Геракла в Северо-Западной Индии.

Обратимся к рассмотрению обстоятельств пребывания Диониса в Индии, выделяя по возможности греческий и индийский контексты.

 Завоевание Дионисом Индии и ее праистория

 Греческая традиция

Расхождение в описании Индии времени походов Диониса и Геракла с собственно индийскими представлениями о глубокой древности очевидны: для грека праистория индийцев до прихода туда Диониса и Геракла — время варварства, для индийца “начало истории” (время Крита-юги), наоборот, “Золотой век”.

Одно из многочисленных его описаний, в основном дублирующих друг друга, содержится в “Адипарве” (Мбх. I.58.3-24): в ту пору люди были свободны от забот и болезней (ср. болезнь в армии Диониса — Diod. II.38.4), никто не сходился с женщинами до совершеннолетнего возраста (ср. инцест Геракла со своей семилетней дочерью и вообще ранний брачный возраст в стране, где она правила, — Arr. Ind. 9.1).

Во времена Крита-юги при вспашке земли индийцы не впрягали быков в ярмо, в отличие от введшего эту практику Диониса (Arr. Ind. 7.7). На земле уже господствовал закон (который был введен опять же Дионисом — Diod. II.38.5), а собственно период варварства, с которого в античной традиции начинается индийская история, наступает в “конце истории” (время Кали-юги).

Таким образом, с точки зрения формы предыстория Индии в изложении античных авторов — время до прихода туда Диониса и Геракла — отражает неиндийскую точку зрения. Логично предположить, что при детальном рассмотрении она окажется греческой. Об этом говорят как общие указания авторов о схожести праистории Греции и Индии (Diod. II.38.2) или вообще варваров (Thuc. I.6.6), так и конкретные детали описания.

Арриан сообщает, что в древности индийцы вели кочевой образ жизни (Ind. 7.1). Согласно Фукидиду, постоянные перемещения были свойственны и древнейшим племенам Эллады (I.2.1). Диодор сообщает, что в древности в Индии не было больших городов (II.38.3). На эту же деталь применительно к древнейшей истории Эллады указывает Фукидид (I.2.2). Диодор говорит, что в стародавние времена люди в Индии жили “отдельными селениями” (κωμεδον).

Смысл этого термина далеко не столь прозрачен, как кажется на первый взгляд. Его смысл вполне определенно разъяснен у Аристотеля при характеристике древнейшего периода в истории Эллады и человечества вообще (Pol. 1252b). А обозначает он не просто сам факт жизни людей в отдельных селениях, но отсутствие у них государственного общения и общества как такового, что и означает отсутствие государственности (1280b).

Этот термин было бы удачнее перевести не дословно “отдельными селениями”, а иносказательно, передав его истинный смысл — “вне государственного общения”. В древности жители Эллады крайне страдали от отсутствия материального достатка (Thuc. I.2.2-3). То же отмечает в индийской истории Арриан (Ind. 7.2-3), что совершенно не согласуется с абсолютным материальным достатком в “начале истории” по индийским представлениям.

Таким образом, бессмысленно искать прямое влияние местной индийской традиции о “золотом веке” на описание начала индийской истории в античной литературе. Форма этой легенды была греческой, и этот вполне стандартный набор деталей перечислялся греческими этнографами тогда, когда речь шла о начале истории, установлении власти первых правителей, следовательно, именно этот сюжет находился в центре внимания Мегасфена.

Логично предположить, что если легенда об индийском походе Диониса и Геракла передана в категориях, употреблявшихся в греческом мире при описании праистории Эллады и начала царской власти, то именно правление первых индийских царей, начало индийской истории, а не религиозные культы, как полагают исследователи этого вопроса, интересовало Мегасфена в этом сюжете прежде всего.

В его рассказе нужно видеть не просто бессвязный набор подробностей о двух каких-то местных богах, а сложную конструкцию, состоящую из этнографических и политических мотивов: описание древнейшего этапа истории Индии, переданное определенными именно для этого сюжета выразительными средствами древнегреческой этнографической и политической литературы, вокруг которого уже и размещаются многочисленные второстепенные подробности.

“Дионис” и “Геракл” являются в данном случае своего рода техническими терминами, когда речь заходит о начале царской власти.¹⁴⁷⁾ Вероятно, если бы речь шла о каком-либо ином регионе, прародители его государственности вообще и царской власти в частности также носили бы имена Диониса и Геракла.

Индийская традиция

Если в истории о завоевании Индии Дионисом Мегасфена интересовало прежде всего начало царской власти, то, вероятно, единственным источником, к которому могла бы восходить такого рода информация, было описание обряда посвящения на царство первого индийского царя — раджасуя, во время которого совершающий его царь символически завоевывает всю землю.

Царь Юдхиштхира, один из глвных героев Махабхараты, совершает жертвоприношение Раджасуя (инаугурационное жертвоприношение царя) – в ведийском ритуале церемония коронования царя.

Совершение первого обряда раджасуи может означать первое (символическое) завоевание Индии кем-либо, в данном случае ее первым царем. Завоевание Индии, описанное античными авторами, является лишь Interpaetatio Graeca информации, так или иначе (скорее всего не напрямую) восходящей к сведениям, касающимся совершения обряда раджасуи и передающим смысл одного из основных понятий деятельности царя — vijaya (завоевание).

В том, что данные Мегасфена могут восходить к древнеиндийской царской обрядности, нет ничего невозможного. Как показал Р. Гусенс,¹⁴⁸⁾ Флавий Филострат (Арр. 2.19.5) весьма точно передал описание обряда Ашвамедхи в его древней и малоизвестной форме, находящей наилучшие соответствия в “Шатапатха-Брахмане”.

Если проанализировать материал пуранической традиции, содержащий данные о раджасуе, то внимательное прочтение соответствующих эпизодов о начале земной истории вообще и царской власти в частности дает почти, а иногда и совершенно точные параллели к рассказу (или пересказу сообщений историков Александра Македонского) Мегасфена о династии первых индийских царей, основанной Дионисом.

Так, “Брахма-Пурана” сообщает, что первым царем в начале новой эры Ману Вивасваты был Притху, он же первым и совершил обряд посвящения на царство — раджасуя, символически завоевав всю землю, а соответственно и всю Индию:

Собственно, сам обряд раджасуи не имеет прямого отношения к описанию начала индийской истории. Его суть состоит в жертвоприношениях Сомы, направленных на поддержание годового цикла, в конце которого совершалось повторяющееся помазание царя для сохранения продолжаемости процесса.¹⁵⁰⁾

Раджасуя-ягья в индийской традиции

Однако для грека, следующего своей этнографической традиции, было важным не выяснить суть того или иного ритуала, а собрать необходимый материал, который в том, что касается царской власти как таковой, ее происхождения, содержался в описании обряда посвящения на царство.

Сам обряд подразумевает символическое ведение “боевых действий” совершающим его царем, а традиция, сложившаяся вокруг этого ритуала, наполнена “реальными” войнами, которые ведутся как жителями земли, так и небес. Так, Сома был выбран царем богов, и с его помощью были завоеваны все четыре четверти неба.¹⁵¹⁾ Совершение обряда раджасуи определенно приводит ко всеобщей войне.¹⁵²⁾ Пересказом такого рода мифологического события и могло явиться повествование Мегасфена о покорении Дионисом и Гераклом всей Индии.

Хотя завоевательные экспедиции и вторжения, включенные в обряд раджасуи, имели лишь символическое значение,¹⁵³⁾ покорение всего мира являлось как исходным пунктом, так и целью (пусть лишь ритуальной, но всегда через ритуал декларируемой) правления любого индийского царя. Этим и должны объясняться сообщения некоторых источников (например, Arr. Ind. 5.8) о том, что Дионис, прежде чем вторгнуться в Индию, прошел походом через всю Азию, т.е. известный тогда мир.

В обряде раджасуи царь получал все виды земной власти;¹⁵⁴⁾ обретя силу и мужество, он в ходе обряда совершал всеохватывающее завоевание земли, обеспечивал безопасность от врагов.¹⁵⁵⁾ Стремление к завоеванию, к расширению жизненного пространства подразумевается самим образом царя; понятия “завоевание” и “процветание” в обряде раджасуи неразрывно связаны.¹⁵⁶⁾

Между завоеванием Индии Дионисом, вакхическим характером его культа и покорением земли царем в обряде раджасуи можно проследить определенную связь: царь “расширяется”, “наполняется”, т.е. становится могущественным, выпив напиток Сомы, обладавший галлюциногенным свойством и способствовавший завоеванию царем земли. Источники прямо называют Сому “царской властью”.¹⁵⁷⁾

Собственно завоевательная деятельность в ходе обряда раджасуи происходит во время эпизода¹⁵⁸⁾ подношения так называемым ratnin — царским сановникам, хранителям казны, членам царского дома. Это — один из немногих эпизодов в ходе раджасуи, прямо и непосредственно связанный с царской властью; это — единственный эпизод, когда царь именуется именно царем, а не просто «совершающим жертвоприношение».¹⁵⁹⁾

Суть ритуала в том, что 12 ратнинов, располагаясь с юга на север или с запада на восток, что повторяет направление движения армии Диониса в ходе его индийского похода, символизировали “части”, “члены” владения, которое царь должен был сконцентрировать, собрать воедино, интегрировать в собственной персоне.¹⁶⁰⁾ Совершив жертвоприношение в доме каждого ратнина, царь таким образом завоевывает и крепко удерживает свое владение.

Ведическая Индия и Куру Панчала – https://deru.abcdef.wiki/

Интересно, что в ходе жертвоприношения восьми богам, именуемого devasuvaḥ haviṃṣi, царь совершает три шага Вишну, символизировавших завоевание “трех миров” с запада на восток.¹⁶¹⁾ Это же направление прослеживается и в ритуальной игре в кости, одной из важнейших составляющих раджасуи,¹⁶²⁾ и в описании (данном в брахманах) сходного с раджасуей обряда, принятого в племени куру-панчала и предназначенного также для встречи Нового года: символическое завоевание мира проходит с запада на восток, а затем армия “завоевателей” возвращается в западном направлении¹⁶³⁾ (ср. мотив возвращения Диониса из Индии — Arr. Anab. V.1.5; Polyaen. Strateg. I.I.3).

Уместно отметить, что указание на то, что Дионис пришел именно “εκ των προς εσπέραν τόπων” (Diod. II.38.3) — “из мест, лежащих к западу”, передано не самими греками, а их индийскими информаторами (ср. ниже о рождении Диониса из бедра). Rātniṇaṃ haviṃṣi, совершаемое царем, — эпизод, имеющий наибольшее сходство с описанием завоевания Индии Дионисом. Именно в обряде раджасуи царь получал все виды земной власти и становился бессмертным.¹⁶⁴⁾

Многочисленные описания обряда посвящения на царство содержит “Махабхарата”. Согласно Сабхапарве (Мбх. II.12.9-15; II.32.31-38), царь, совершивший обряд раджасуи, является всепобеждающим, а владение каждым новым царем всей землей является чрезвычайно популярным эпитетом (Мбх. II.5.115; II.9.12; II.11.52-61; II.12.9-15; III.34.45-55; V.I 12.1-8; V.147.1-10 и др.).

Что касается наличия своей армии у царя во время обряда раджасуи, то в качестве таковой можно рассматривать сто человек, пьющих Сому во время ритуала daśapeya. Присутствие женщин в армии Диониса (Diod. II.38.6) — эпизод, хорошо согласующийся с материалом греческой мифологической традиции, по которой женщины составляли ближайшее окружение Диониса. Об этом свидетельствуют данные изобразительного искусства.

Так, при раскопках в Беграме было найдено большое количество барельефов, на которых он изображался в окружении менад.¹⁶⁵⁾ Хариты также входили в число его ближайших соратников.¹⁶⁶⁾ Анализ обряда ratnahavīṃṣi показывает, что из 12 мест ратнинов два или три отдавались женщинам,¹⁶⁷⁾ что явственно перекликается с сообщением Мегасфена.

 Рождение Диониса. Гора Мерос

В историографии было предпринято немало попыток отождествить гору Мерос. Вопрос не считается окончательно решенным и по сей день. Дж.Маркварт полагал, что Мерос — это гора Maujavanta.¹⁶⁸⁾ Г. Моргенштарн считал, что под Мерос понимается гора Tirič Mir в Читрале.¹⁶⁹⁾ Д. Туччи указывал, что каждое племя в Северо-Западной Индии имело свою гору Мерос, а Мерос жителей долины Свата — это гора Илам, культ покровителя которой восходит к почитанию Шивы.¹⁷⁰⁾ На то, что до сих пор “meros” является частью названий некоторых гор на северо-западе Индии, обращал внимание и О. фон Хинюбер.¹⁷¹⁾

Писатели позднеэллинистического и римского времени, которые сохранили в своих трудах сведения соратников Александра и Мегасфена, выразили им недоверие относительно рождения Диониса из бедра Зевса: «Διόνυσος εξέτρεψε τας δυνάμεις εκ της νόσου εφ’ ου δε και τους “Ελληνας περι του θεου τουτου παραδεδωκέναι τοις μεταγενεστέροις τεθρέφθαι τον Διόνυσον εν μηρω» [166] (Diod. II.38.4);¹⁷²⁾ “Sita est (urbs) sub radicibus montis quern Meron incolae appellant, inde Graeci mentiendi traxere licentiam louis femine Liberum Paterem esse coelatum” (Curt. VIII.10.12),¹⁷³⁾ т.е., по их мнению, не индийцы, а сами участники похода Александра создали этот сюжет, довольно грубо подогнав исцеление армии Диониса под его рождение.

Курций Руф и Диодор Сицилийский под “греками” подразумевали, конечно, не столько участников похода Александра в Индию (Curt. VIII.10.11-12) и Мегасфена (который, безусловно, был в курсе всего того, что было связано с горой Мерос в работах спутников Александра), сколько эллинскую мифологическую традицию в целом. Однако близость их сведений материалам индийской традиции заставляет усомниться в этом выводе.

Прежде всего эта история имеет довольно точные параллели в “Брахма-Пуране”. Из бедра Вены — отца первого царя Притху — родился повелитель племени нишадов и других племен, обитавших в горах Виндхья (4.42-47), а после него из правой руки Вены на свет появился сам Притху (4.47-49), который стал повелителем всех существ, включая горы, растения и животных (4.42-47). Так же говорит и “Вишну-Пурана” (I.13.8-10).

Факт рождения Притху из правой руки своего отца пусть не идентичен, но весьма близок сообщению Диодора о появлении Диониса из бедра своего отца (Diod. II.38.4; Strabo XV.1.8; Arr. Anab. V.1.6). Встретив сюжет, столь схожий с греческим, его первый пересказчик¹⁷⁴⁾ вполне мог его “подогнать” под нечто более знакомое, изменив руку на бедро как источник рождения Диониса.¹⁷⁵⁾

Но это значит, что армия Александра должна была встретить информацию, восходящую к классическим санскритским пуранам. Нельзя сказать, что это предположение совершенно правдоподобно.

Можно было бы предположить, что на сложение данного сюжета в армии Александра Македонского определяющее влияние могла оказать местная не-брахманическая традиция: так, в преданиях кафиров сохранилась история о боге Gish/Givish, которая несет в себе черты сходства с тем, что было рассказано о Дионисе и его армии. Gish/Givish был своего рода Марсом кафиров.

Отправившись в поход со своей армией, он дал ее участникам плоды чудесного дерева, с тем чтобы они набрались сил. Затем он повел их против демона Сами.¹⁷⁶⁾ Интересно наблюдение, сделанное упомянутым ранее полковником британской армии сэром Томасом Холдичем: в лагере для военнопленных два находившихся там кафира спели ему гимн, посвященный этому богу.

И сам полковник определил, что это божество, хотя и не главное в кафирском пантеоне, более других напоминает Диониса, притом что традиции виноделия и винопочитание у кафиров исключительно сильны.¹⁷⁷⁾

Однако эти сообщения отстоят значительно дальше по точности от материала санскритских пуран. Можно было бы предположить, что изначально появилась на свет история о походе какого-то местного божества типа Gish/Givish. Местные легенды о горе Меру могли дать пищу для рождения истории о появлении там на свет Диониса.

Мегасфен, будучи в Паталипутре, в поиске информации о первом царе не мог пропустить сюжет о его рождении, тем более что он уже был обозначен в трудах биографов Александра. Найдя его аналог в истории о рождении Притху, Мегасфен оставил его в своем повествовании. И уже у более поздних писателей оба сюжета обрели причинно-следственную связь.

Ниса

Обратимся к анализу сообщений о городе Ниса, основанном Дионисом и встреченном армией Александра. В исследовательской литературе предлагалось несколько вариантов его отождествления: так, тот же Т.Холдич считал, что информация о Нисе попала в армию Александра из какого-то местного источника, поскольку сама Ниса находилась на склонах горы Меру.¹⁷⁸⁾ Р. Гиршман отождествлял Нису с древней Нагарой (Nagarahāra), расположенной в долине реки Кабул (древний Кофен), рядом с современным Джелалабадом.¹⁷⁹⁾

Думается, что и в сообщениях об основании Нисы, встрече предводителем нисийцев войска Александра и их происхождении от участников похода Диониса можно найти отголосок реальных исторических событий. Известно, что еще при Дарии I греческие гарнизоны были перемещены в Бактрию.¹⁸⁰⁾

Однако вряд ли возможно, что именно эти колонисты и образовали увиденное армией Александра в долине Кабула поселение. Речь в сообщении античных авторов идет о потомках местного божества, поэтому искать “нисийцев” нужно среди племен, населявших Гиндукуш, долину Кабула. Например, нуристанцы уверены в том, что они мигрировали в нынешние долины с юга.¹⁸¹⁾

 Рождение царской власти

 Греческая традиция

Легенда об основании правящей династии Дионисом могла быть передана только Мегасфеном, ведь последним царем в ней упомянут Сандракотт (Чандрагупта Маурья) (Arr. Ind. 9.9), к которому Мегасфен ездил с посольством.¹⁸²⁾

Диодор говорит, что благодаря многим прекрасным делам, совершенным в Индии, Дионис удостоился почестей бессмертных (II.38.5), т.е., будучи выдающимся человеком, стал богом. Этот же путь описывает и Курций Руф (VIII.5.11, 17).

Согласно Аристотелю, человек, намного превосходящий всех остальных добродетелью и политическими способностями, не является составной частью государства (Pol. 1284a) и, как и в случае с индийскими Дионисом и Гераклом, введшими государственное общение и облагодетельствовавшими своих подданных, должен считаться божеством (Pol. 1253a).

В отличие от любого индийского прототипа на роль “культурного героя” и царя, ставшего таковым по праву силы, первый индийский царь Дионис в полном соответствии с требованиями политической теории древней Греции занимает это место вследствие неоспоримого превосходства над окружающими в добродетели и оказания им множества услуг, определивших на века вперед их последующую жизнь.

Необходимо принять во внимание, что Дионис при завоевании Индии не встретил никакого сопротивления (Diod. II.38.3). Согласно Диодору (II.38-39), Дионис научил индийцев хранить и собирать плоды, изготавливать вина, основал первые города, ввел религиозную и судебную практику, установил законы и только вследствие этого стал почитаться богом и смог основать в Индии первую царскую династию.

Интересно, что и один из гимнософистов, взятых в плен Александром Македонским, на вопрос, как человек может стать богом, ответил: «ει τι πράξειεν ειπεν ο πραξαι δυνατον ανθρώπω μη εστιν» (Plut. Alex. 64).¹⁸³⁾ Теоретическую основу для подобного рода описания предложил все тот же Аристотель: «φύσει μεν ουν ή όρμη εν πάσιν επί την τοιαύτην κοινωνίαν ο δε πρότος συστήσας μεγίστων αγαθων αιτιος»¹⁸⁴⁾ (Pol. 1253a; см. также 1284a) — в рассматриваемом случае Дионис.

В другом месте Аристотель приводит настоящую схему рождения царской власти: ее родоначальник должен был быть благодетелем народной массы, руководить ею благодаря изобретению тех или иных ремесел, предводительству на войне, основанию государственных объединений (Pol. 1325b), что в точности соответствует деятельности Диониса в Индии. И только добродетель, а не сила являются истинным основанием царской власти.

Вполне возможно, что и утверждение, будто в древнейшие времена индийцы не посылали военных экспедиций в соседние страны (Strabo XV.1.6; Arr. Ind. 5.4), появилось на свет именно благодаря представлениям самих греков о том, что в глубокой древности люди вообще не вели боевых действий вне пределов своего государства (Thuc. I.15.2).

 Индийская традиция

Царь Притху

Дионис был избран царем не по праву силы, но потому, что превосходил всех своих подданных в добродетели (Diod. II.38-39). Принимая во внимание то, что этот сюжет описан в греческих категориях мысли, в “Брахма-пуране” можно обнаружить явную ему параллель, которую можно рассматривать как источник развития данной темы: Притху был избран царем “anurāgāt”, т.е. “от любви”, “от привязанности”, что вполне точно передает идею воцарения благодаря превосходству не в силе, а в добродетели:

anurāgāt tatas tasya nāma rājābhyajāyata (4.57).¹⁸⁵⁾

В данном контексте “anurāga” вполне точно передает, что любовь Притху к живым существам, которым он “anurāgāt” даровал множество благ, и была причиной избрания его земным царем.

Династия Диониса

Среди всех имеющихся в источниках деталей описания нужно выделить как те, которые могут быть отнесены сразу ко многим героям индийской мифологии, и те, которые однозначно указывают на кого-либо одного.

К неоспоримым свидетельствам античной традиции, позволяющим идентифицировать те или иные черты древнеиндийского прототипа этой истории, можно отнести следующее: им был вполне земной смертный правитель, стоящий в одном ряду с Сесострисом, Семирамидой, Набокодросором, Теарконом и Иданфирсом (Strabo XV.1.6; Arr. Ind. 5.6-8), ибо только после смерти он удостоился божеских почестей, — пришедший в Индию с запада со своей армией с целью завоевания, он был первым царем, затем стал почитаться как бог за свою эвергетическую деятельность.

Тем самым собственно боги, не проделавшие путь с земли на небо — например, Шива, Вишну, Индра — не могут считаться имеющими прямое отношение к сложению этой легенды в труде Мегасфена.

Перейдем к данным индийской генеалогии, переданной Мегасфеном: «καταστησαι βασιλέα της χώρης Σπατέμβαν των εταίρων ενα των βακχωδέστατον τελευτήσαντος δε Σπατέμβα την βασιληίην εκδέξασθαι Βουδύαν τον τούτου παιδα… εκδέξασθαι τήν βασιληίην Κραδεύαν» (Arr. Ind. 8.1-2).¹⁸⁶⁾

В распоряжении исследователя имеется информация, неоспоримо указывающая на тот персонаж индийской мифологии, который стоял в центре аналогичного сюжета: Сандракотт (Чандрагупта Маурья) и Дионис принадлежали к одному царскому роду (Arr. Ind. 9.9). Известно, что первый Маурья принадлежал к царям Лунной династии (“Матсья-пурана”. 272.22).

Следовательно, Дионис, положивший начало роду Чандрагупты, и первый царь Лунной династии — одно и то же лицо. А им мог быть только Притху — первый земной царь по пуранической традиции. Притху не был собственно основателем Лунной династии, но он — первый царь по ее “списку”, стоявший перед ее традиционным основателем — Сомой. “Изначальным” (adhirajendra, adhiraja), “первым” (prathamo) из царей величает Притху текст “Брахма-пураны” (4.1, 117-118):

Притху занимает в списке “первых царей” особенное место — ведь именно от него Земля получила свое имя “Pṛthivī” (4.113), к тому же Притху в одном из центральных эпизодов мироустроения обращается в Ману Свамбхуву (4.26). Таким же образом Притху воспевается и в “Ваю-Пуране” (Cf. VP. I.13.92).¹⁸⁸⁾

Следующим после Диониса царем был некий Спатемба, а после него — Будия. В последнем легко угадывается Будха, также третий царь в рассказе “Брахма-Пураны”. Между Притху и Будхой текст помещает царствование Сомы. Он не был сыном Притху, и текст Мегасфена в пересказе Арриана также не утверждает родственной связи между Дионисом и Спатембой, тогда как Будха назван именно сыном (τον τούτου παιδα) Спатембы.¹⁸⁹⁾

Это точно соответствует связям между царями, описанным в “Брахма-Пуране” (9.31-32; 108.56).¹⁹⁰⁾ Происхождение имени “Спатемба” пока не прояснено: предлагавшийся ранее эпитет “śvetāmbu”¹⁹¹⁾ (“белое пятно”) в источниках не засвидетельствован. К.Д-Сетхна возводил имя Спатембы к “saptāmbaḥ” (“семиводный”: RV. VU.42.1).¹⁹²⁾

Данный фрагмент “Риг-Веды” действительно обращен к Соме, но такого эпитета там нет. Этот вопрос пока остается открытым. Можно было бы предположить, что первая часть имени Спатембы отражает санскритское “sva-” (само-).

 Дионис — “культурный герой”

 Греческая традиция

Теперь имеет смысл перейти к анализу той информации, которая содержит описание деятельности Диониса как “культурного героя”. То, что Дионис дал первым жителям Индии различные виды продовольствия, научил их выращивать, собирать и хранить плоды и зерно, также хорошо согласуется с образом Диониса-кормильца в греческой мифологии.

Особенно четко этот образ представлен в “Вакханках” Еврипида (416ss, 426). В голодные годы Дионис поддерживает людей, он не призывает добывать хлеб насущный тяжелым трудом, как у Гесиода, но безвозмездно (на первый взгляд) раздает людям все, что им необходимо для беззаботной жизни.¹⁹³⁾

Интересно, что описание эвергетической деятельности Диониса в Индии представлено у Мегасфена практически теми же словами, как и описание Аристотелем благодеяний, совершенных для древних жителей Италии царем Италом: «φασι γαρ οί λόγιοι των εκει κατοικούντων ‘Ιταλόν τίνα γενέσθαι βασιλέα της Οινωτρίας… τούτον δη λέγουσι τόν ‘Ιταλόν νομάδας τους Οινωτρους οντας ποιησαι γεωργούς και νόμους αλλους τε αυτοις θέσθαι και τα συσσίτια καταστησαι πρωτον» (Arist. Pol. 1329b).¹⁹⁴⁾

Примерно теми же словами описывается культурная деятельность Александра Македонского в Персии (Arr. Ind. 40.8). Введение “индийским” Дионисом законов и судов, дарование индийцам ремесел, связанных с земледелием, выделяет Диодор (II.38.5); обращение их из кочевников в земледельцев, введение законов подчеркивает Арриан (Ind. 7.1-8). Очевидно, что и в этом вопросе Мегасфен имел греческий литературный прецедент, которому он, в свою очередь, старался следовать.

 Индийская традиция

Мифологическая традиция содержит сведения об эвергетической деятельности первого индийского царя по данным пуран — Притху, которая также может [171] стать предметом рассмотрения с точки зрения теории и практики царской власти в ходе совершения раджасуи. Обладая созидательной энергией, щедростью, будучи хозяином богатств, царь распределяет ценности среди тех, кто подчиняется ему (AV. III.4.2-7).

Царская власть и функции царя — сама основа человеческого существования.¹⁹⁵⁾ Функция вселенского завоевателя подразумевала и производство продовольствия.¹⁹⁶⁾ В ходе раджасуи царь выступает как источник блага, которое он распределяет среди людей.¹⁹⁷⁾ Брахманическая традиция содержит сведения о том, что первый царь среди людей — Притху обрел “всю еду”.¹⁹⁸⁾

Известно, что он не только “выдоил” из земли (представленной в образе коровы) навыки сельскохозяйственной деятельности вообще и различные плоды в частности, но и пожелал “сохранить” все продовольствие, чем прославился и индийский Дионис (Diod. II.3 8.5).

Образ разоренной, неплодородной земли, которую нашел Дионис, придя в Индию, хорошо согласуется с тем, что земля при отце Притху тиране (но не царе) Вену была совершенно невозделанной, дикой. И сам обряд раджасуи нацелен на то, чтобы восстановить истощенные мировые силы плодородия, когда они в конце каждого календарного года пребывают в упадке.

В Индии, какой ее нашел Дионис, также ничего не возделывалось, люди жили в дикости, земля оставалась необработанной, не дававшей плодов. Индийская земля до прихода туда Диониса существовала без царя и напоминала незамужнюю женщину, которая без мужа не могла приносить никакого потомства, т.е. никаких плодов.¹⁹⁹⁾ Данные индийских источников о Притху хорошо согласуются с тем, что известно о Дионисе из сочинений греческих авторов: покорив всю землю, он побудил ее дать плоды, им были установлены справедливые законы. ²⁰⁰⁾

“Вишну-Пурана” говорит о том, что до Притху все растения были истреблены и люди гибли от голода (1.13.67-68, 86). “Брахма-пурана” описывает, как благодаря Притху земля начала давать плоды (правда, без вспашки плугом), коровы — молоко, появилась еда:

Плодоношение земли (akṛṣṭapacyā) стоит отнести на счет восхваления сверхъестественных способностей Притху как царя-благодетеля и на сочность эпитетов, выражавших их, но не на реальный интерес сказителя к отсутствию навыков вспашки в эпоху Притху, тем более что прямо противоположное говорится далее.

Основание городов, введение торговли, скотоводства и вспашки земли, накопление средств существования, появление “правды” и “неправды”, что можно воспринимать как начало “законов” и “суда”, оседлого образа жизни — все эти нововведения “индийского” Диониса появились при Притху:

To, что Дионис научил, согласно Арриану (Ind. 7.7), индийцев запрягать волов в плуг, также находит свое объяснение на материале раджасуи. Есть гипотеза, согласно которой первоначально это был ритуал царской пахоты.²⁰³⁾

Принимая во внимание тот факт, что Мегасфен мог заимствовать определенный пласт информации от спутников Александра Македонского, в особенности в том, что касается почитания в Индии Диониса и Геракла, и то, что сам Мегасфен, несомненно, побывал в Северо-Западной Индии, где вполне мог получать информацию от представителей “неортодоксальной” индийской культуры,²⁰⁴⁾ следует отметить, что частично можно найти параллели к этому рассказу и в мифологии кафиров.

Imra/Mara, считающийся их верховным богом, привнес в жизнь людей много важных культурных начинаний, в частности, распределил пшеницу, научил людей пахать землю и использовать плуг. После того как он привил людям навыки культурной жизни, он перешел на небеса.²⁰⁵⁾ Вполне возможно, что основы этой истории были записаны Мегасфеном не при дворе Чандрагупты, а в горах на северо-западе Индии, в Паталипутре же лишь развиты.

 Установление законов и судов

То, что царь является воплощением закона и норм праведности, что он — главный судья в своей стране, вообще locus communus индийской литературы. Его основная функция на государственном уровне — следовать дхарме, делать все в соответствии с нормами праведности и принуждать к этому всех жителей. “Чьей силой мир установлен на вечном пути, тот бог (имеется в виду царь) побуждает, процветает, славен, отправляет правосудие, владыка земли” (“Каман-дака-нитисара”).

Истинный царь — воплощение закона.²⁰⁶⁾ Царь именно в обряде раджасуи являлся воплощением Варуны — бога-законодателя; а сам обряд еще именовался Varunasava.²⁰⁷⁾ В ходе ритуальной игры в кости, одной из его важнейших составляющих, царь провозглашает: “Да будет закон править в моей стране”.²⁰⁸⁾

Установление культа Диониса и его особенности

В источниках имеются сообщения о том, что Дионис научил индийцев почитать богов, и прежде всего самого себя (Diod. II.38.5; Arr. Ind. 7.3, 8). Наилучшим и, наверное, единственным соответствием введению богопочитания в индийской традиции является легенда о восстановлении Притху ведийского жертвоприношения, уничтоженного его отцом тираном Веной:

Так в “Брахма-пуране” (4.31-34) описываются злодеяния Вены. Этот рассказ повторяется и в “Вишну-пуране” (I.13.14, 20-24). А стихи 14 и 23 передают прямой запрет Вены на совершение жертвоприношений. После этого Пураны рассказывают, как небесные риши свергли Вену, а затем из его правой руки родился Притху, который и восстановил почитание богов (VP. I.13.26-38).

Так как Притху был первым царем в эру Ману Вивасваты, слушателями этой истории, т.е. Мегасфеном, он справедливо мог быть расценен как установивший богопочитание. Вена не рассматривается в Пуранах как “истинный царь”, так как не отличался добродетельным поведением, поэтому возможно, что именно этот сюжет скрывается за установлением первым индийским царем культа богов.

И другая сторона введения в Индии религиозных культов Дионисом — установление почитания самого себя (Arr. Ind. 7.8) — отчетливо видна при анализе обряда раджасуи. В ходе жертвоприношения с царем Сомой, царем брахманов, идентифицируется и сам совершающий жертвоприношение будущий царь, совершающий жертвоприношение рассматривается как жертвуемое, он тождествен жертве, в данном случае напитку Соме.

Тем самым приносящий в жертву Сому — a fortiori совершающий царское жертвоприношение — становится идентичным царю Соме.²¹⁰⁾ Царь, совершающий обряд раджасуи, по определению самого обряда становится идентичным Соме; пьющий Сому, он пьет сам себя, Сома становится тождествен самой царской власти.²¹¹⁾ Жертвующий, жертвуемый и принимающий жертву соединяются в фигуре царя.

Таким образом получается, что царь в данном случае участвует в собственной культовой практике, а совершивший возлияние Сомы в ходе впервые совершенного обряда посвящения на царство — установил ее.²¹²⁾ Предложенное объяснение слишком громоздко для того, чтобы поверить, что Мегасфен мог усвоить все эти подробности. Но способ его общения с местным окружением определенно подразумевал значительное упрощение передаваемой информации, и такого рода понимание пуранического сюжета о восстановлении жертвоприношения совершенно возможно.

Если считать, что индийскую основу образа Диониса, по крайней мере в “Индике” Мегасфена, составил Притху — первый царь, то, исходя из экстатического действия самого напитка Сомы в ходе раджасуи (например, RV. I.91.17; IV.27.5), можно предположить и “вакхический” характер культа индийского Диониса (например, Arr. Ind. 7.8), на основании этого признака, ассоциируемого обычно с Шивой. Неспроста анализ санскритской терминологии, относящейся к винограду, показывает, что часть сортов была выведена именно на севере.²¹³⁾

Длинные волосы “последователей Диониса” также наталкивали греческих авторов на мысль о вакхическом характере его культа. Между тем, обратившись к обряду раджасуи, можно выяснить, что длинные волосы в данном случае имеют большой ритуальный смысл.

Согласно индийским представлениям, волосы заключают в себе мужскую силу. Сила воды,²¹⁴⁾ которой царь посвящался на царство, переходила в его волосы. Царь мог лишь укоротить, но не остричь их, чтобы не утерять царской силы.²¹⁵⁾ В ходе обряда раджасуи по этой причине даже царским подданным не разрешалось брить волосы, бороду или стричь ногти.²¹⁶⁾

Некоторые параллели этому сюжету прослеживаются опять же на мифологическом материале кафиров. Их верховный бог Imra/Mara считался изобретателем танца и создателем первой фигуры бога, которую он выстрогал самостоятельно. То, что Imra/Mara мог иметь определенное отношение к созданию легенды об индийском Дионисе — “культурном герое”, отмечалось выше.

Эти данные дополняют уже вполне явственный информационный пласт, позволяющий говорить о возможном влиянии мифологической традиции кафиров на формирование основ истории об индийском походе Диониса и Геракла.

Вывод

На основе проведенного анализа античной традиции можно считать вполне установленным тот факт, что история о завоевании Дионисом Индии, будучи построена по классическим канонам древнегреческой этнографии, в своей содержательной части базируется на материале индийской традиции, восходящей к описанию обряда раджасуи. Она имеет несколько слоев: армия Александра Македонского во время индийского похода встретила следы культа местных божеств, возможно кафирских, шивоподобных, которые подкрепили их ожидания видеть следы Диониса в Индии; Мегасфен, восприняв эту легенду, насытил ее “историческим” содержанием.

* * *

Ссылки

¹²⁸⁾ Пугаченкова 1977: 81-82.

¹²⁹⁾ Кошеленко 1979: 154; Пичикян 1991: 183-189, 253-254, 262-263.

¹³⁰⁾ Ghirshman 1946: 64-65. О распространении образов Диониса по различным областям Средней Азии — Бактрии, Согду, Хорезму, начиная с III в. до н.э. см.: Пугаченкова 1967: 423-428; Рапопорт 1978:275-284.

¹³¹⁾ Bernard 1985a: 43, 58, 61, 65, 112. Следует упомянуть и о том, что гимнасий Ай-Ханума (середина II в. до н.э., но первые археологические слои самого города относятся уже к раннеселевкидской эпохе — Bernard 1982: 135) был посвящен Гераклу и Гермесу: Bernard 1973: 208ff. См. также: Chaudhari 1983.

¹³²⁾ Hackin 1954: 12.

¹³³⁾ Francfort 1979: 20-22 (pi. VII), 23 (pi. VIII), 31 (pi. XIII).

¹³⁴⁾ Marshall 1975: 159 (pi. 209a), 614, 694 — Дионис; 2-3, 35-37, 50, 54, 131, 169, 182, 187, 645, 648, 800-802, 805, 807, 810, 817 — Геракл.

¹³⁵⁾ Раскопки в Хадде показали, что образы Геракла и Александра Македонского сливались: Mustamandy 1984: 178 (fig. 4).

¹³⁶⁾ Baratte 1996: 142-144.

¹³⁷⁾ Foucher, Bazin-Foucher 1947, Buddruss 1965, Dumézil 1983a: 48-49, 59.

¹³⁸⁾ “И Мегасфен [согласен] с этим рассказом… что никогда не покоряли их из-за границы, кроме пришедших вместе с Гераклом и Дионисом”.

¹³⁹⁾ “Мегасфен, говоря о философах, сообщает, что горные из них воспевают Диониса, приводя в доказательство дикую виноградную лозу, только у них произрастающую… это, конечно, сказки, и многие их отвергают, и в особенности рассказы о виноградной лозе и вине”.

¹⁴⁰⁾ К. Карттунен также полагает, что этот миф был составлен Мегасфеном (Karttunen 1997a: 28). Однако он не привел для этого каких-либо аргументов.

¹⁴¹⁾ “Там дуновение прохладных ветров и чистые проточные воды, протекающие возле самых источников, избавили лагерь от болезни” (пер. В.В.Вертоградовой).

¹⁴²⁾ См. об этом: Бухарин 1998а: 72-78.

¹⁴³⁾ Бухарин 1998с: 103-113; Bongard-Levin, Bukharin 2000: 69-79.

¹⁴⁴⁾ “Мегасфен, который довольно долго пребывал при дворе индийских царей, написал «Индийские дела», чтобы точно передать воспоминания о том, что он видел”.

¹⁴⁵⁾ Необходимо упомянуть интереснейшую статью А.Б. Босворта, показывающую, что исторический контекст “Индики” Мегасфена восходит к реалиям Северо-Западной Индии (Bosworth 1996: 113-127). Правда, нельзя согласиться с тем, что Мегасфен мог ездить к Чандрагупте до 316 г. и что исключительно к этому же времени относится само сложение легенды о походе Диониса и Геракла в Индию.

Мегасфен ее сложит только после того, как побывает в Паталипутре, упомянутой в связи с походом Геракла. С некоторой неуверенностью склонен согласиться с тем, что Мегасфен мог повстречать Пора в Северо-Западной Индии и К. Карттунен (Karttunen 1997a: 71).

¹⁴⁶⁾ Еще А. Д. Нок писал о том, что Мегасфен сделал Нису не просто городом, Дионисом основанным, но — местом его рождения (Nock 1928: 27). Однако он не указал, собственная ли это информация Мегасфена или он трансформировал данные историков Александра, полагая, что в любом случае — это плод идеологической кампании. Все же в описании встречи предводителем нисийцев войска Александра и утверждении об их происхождении от участников похода Диониса можно найти рациональное зерно.

Дарды — представители местного населения Пятиречья — сами считают себя “неместными”. Это хорошо согласуется с утверждением Арриана о “неиндийском” происхождении нисийцев. Интересно, что до сих пор жива традиция, возводящая “белых кафиров” к армии Александра Македонского (Tarn 1938: 170).

¹⁴⁷⁾ У К.Д. Сетхны по этому поводу имеется свое оригинальное мнение. Он считает, что “винный” характер культа Диониса-Притху объясняется слуховой ошибкой: имя Притху по отцу Вене — Вайнья могло быть воспринято как греческое οινη) — “виноградная лоза”, а само имя “Дионис” произошло от санскритского deva (бог) Нисы. Под эпитетом “deva” мог скрываться как Шива, так и Притху. См.: Sethna 1966a: 29-30.

¹⁴⁸⁾ В античной литературе известны примеры весьма точного описания индийских царских обрядов (Goosens 1930: 280-285).

¹⁴⁹⁾ “В церемонии раджасуя Притху был посвящен этими царями (имеются в виду боги, назначенные Брахмой покровителями тех или иных сфер растительного, животного и т.д. миров. — М.Б.) на царство / По ведийскому ритуалу царь на царство царями [посвящен], / Так как прошла эра Ману Чакшуши, / Он (Брахма. — М.Б.) передал земное царство Ману Вивасвате”.

¹⁵⁰⁾ Heestermann 1957: 45, 48. См. рецензию: van Beutenen 1960: 252-253.

¹⁵¹⁾ Gonda 1969:48.

¹⁵²⁾ Thite 1972: 47-48.

¹⁵³⁾ Thite 1972: 54-57.

¹⁵⁴⁾ Gonda 1969:80.

¹⁵⁵⁾ Gonda 1969:81.

¹⁵⁶⁾ Gonda 1969: 101-102, 122.

¹⁵⁷⁾ Heestermann 1957:88.

¹⁵⁸⁾ Анализ ритуала см.: Sharma 1959: 103-118.

¹⁵⁹⁾ Heestermann 1957: 50.

¹⁶⁰⁾ Heestermann 1957: 50-52, 61.

¹⁶¹⁾ Heestermann 1957: 71.

¹⁶²⁾ Heestermann 1957: 152-153.

¹⁶³⁾ Heestermann 1957: 211.

¹⁶⁴⁾ Gonda 1969:80.

¹⁶⁵⁾ Hackin 1954: Fig. 251-251 bis, 261-263 bis, 274, 275, 277, 279, 280, 292, 370, 384, 391, 393, 395.

¹⁶⁶⁾ Otto 1965: 171-181.

¹⁶⁷⁾ Sharma 1959: 117.

¹⁶⁸⁾ Marquart 1901:86, 137.

¹⁶⁹⁾ Morgenstieme 1931: 443.

¹⁷⁰⁾ Tucci 1977: 27. См. также: Jettmar 1975: 53-54. На то, что гора Илам почитается как священная жителями долины Свата, обратил внимание еще Аурел Стайн (Stein A. 1929: 33-34).

¹⁷¹⁾ Wirth, von Hinüber 1985:1083.

¹⁷²⁾ “Дионис исцелил армию от болезни, поэтому эллины передают последующим поколениям, что Дионис был взращен в бедре”.

¹⁷³⁾ “Город расположен у подножия горы, которую местные жители называют Мерос, поэтому и греки выдумали басню, что Либер Патер был заключен в бедре Юпитера”.

¹⁷⁴⁾ А им, кстати, не мог быть Мегасфен, что явственно следует из “Географии” Страбона (XV.1.9), где его авторство приписано “льстецам Александра”, и Арриана (Anab. V.I.6), что вполне объяснило бы причину изменения сюжета “в пользу” Александра.

¹⁷⁵⁾ В этом ключе дается анализ этого эпизода Р.М. Хантингтоном. Также он утверждает, что во всех источниках вместо “руки” фигурирует “бедро” (Huntington 1960: 190, № 8).

¹⁷⁶⁾ Jettmar 1975:1991.

¹⁷⁷⁾ Holdich 1910: 131-133.

¹⁷⁸⁾ Holdich 1910: 124, 132.

¹⁷⁹⁾ Ghirshman 1946:64.

¹⁸⁰⁾ См.: de Jong 1973: 117; Briant 1996: 521-522.

¹⁸¹⁾ Jettmar 1975:55.

¹⁸²⁾ П. Эггермонт считает вполне возможным, что Мегасфен не был в Паталипутре. Известно, что Мегасфен бывал в военном лагере Чандрагупты (Str. XV.1.54), где он и мог встретить первого Маурья. Лагерь этот, возможно, находился недалеко от Матхуры, так как Мегасфен проявляет неплохую осведомленность об этом регионе (Eggermont 1986: 160). Но в другом месте своей книги Страбон сообщает, что Мегасфен был именно в Паталипутре (во всяком случае, и там тоже): «επέμφθησαν μεν γαρ εις τα Παλίμβοθρα ό μεν Μεγασθένης προς Σανδράκοττον» (Strabo. II.1.9). Этот отрывок из “Географии” П. Эггермонт не упоминает.

¹⁸³⁾ “[человек может превратиться в бога,] если совершит нечто такое, что невозможно совершить человеку” (пер. М.Н. Ботвинника, И.А. Перельмутера).

¹⁸⁴⁾ “Во всех людей природа вселила стремление к государственному общению, и первый, кто это общение организовал, оказал человечеству величайшее благо” (пер. С.А. Жебелёва).

¹⁸⁵⁾ “Именно благодаря любви он был рожден царем”. То же говорит и “Вишну-пурана” (I.13.48).

¹⁸⁶⁾ “поставил царем страны Спатембу — одного из своих товарищей, наиболее посвященного Вакху, когда же Спатемба умер, царская власть перешла к его сыну Будии, [который] передал царскую власть Крадэве”.

¹⁸⁷⁾ “И достославными царями, и теми, кто желает обрести царское достоинство в этом мире… / Среди воинов да будет почитаться как изначальный царь, как первый владыка”.

¹⁸⁸⁾ Patil 1946: 28, 163.

¹⁸⁹⁾ Легенда о рождении Будхи подробно рассмотрена В. Кирфелем (Kirfel 1976: 72-90). Он же приводит данные о том, что “Брахма-пурана” содержит наиболее древнюю и самую полную версию этого мифа (Kirfel 1976: 72).

¹⁹⁰⁾ Несмотря на усилия К. Чаттопадхьяя (Chattopadhyaya 1925: 265-266) доказать, что в тексте Tāṇḍyamahābrāhmana термин saumayanaḥ нельзя рассматривать как “сын Сомы”, “Брахма-пурана”, пересказывая сложные перипетии рождения Будхи, недвусмысленно говорит именно об этом.

¹⁹¹⁾ Chattopadhyaya 1925: 265.

¹⁹²⁾ Sethna 1966b: 277.

¹⁹³⁾ Об этом см. главу “Дионис-кормилец” в работе М. Дараки (Daraki 1985: 45-71).

¹⁹⁴⁾ “Ученые из тамошних жителей рассказывают, что был некто Итал, царь Энотрии… Передают, что Итал сделал энотров, которые вели кочевой образ жизни, земледельцами, дал им новые законы и впервые установил сисситии” (пер. С.А. Жебелёва).

¹⁹⁵⁾ Gonda1969: 19.

¹⁹⁶⁾ Gonda 1969: 118.

¹⁹⁷⁾ Heestennann 1957:52.

¹⁹⁸⁾ Ссылки на источники указаны в: Heestermann 1957: 67.

¹⁹⁹⁾ Hara 1973: 108-111.

²⁰⁰⁾ Интересно, что среди прочих его провозгласили царем горы и деревья, тогда как Дионис, согласно античным авторам, почитался именно в горах, а Сома являлся богом деревьев.

²⁰¹⁾ “Земля не знала вспашки, еда появлялась без хлопот. Все коровы, подобные Камадугхе, давали молоко, мед был в каждой чашке”.

²⁰²⁾ “В прежнем творении на грубой поверхности земли / Не было разделения на город и деревню, / Не было ни земледелия, ни скотоводства, ни вспашки, ни торговых путей, / Не было правды и неправды, не было жадности, не было ревности. / Когда при этом Вивасвате наступило настоящее… / Тогда все живые существа обрели оседлость, / У них появилась еда, плоды и корни для потомков, / Зерно всякого вида Притху Вайнья даровал…”. Тот же текст приведен и в “Вишну-пуране” (1.13.83-S4): “Бхагавата-пурана” также восхваляет Притху — родоначальника цивилизации (IV. 15-18).

²⁰³⁾ Heestermann 1957.

²⁰⁴⁾ Бухарин 1998с: 103-113.

²⁰⁵⁾ Jettmar 1975: 68-69.

²⁰⁶⁾ Gonda 1969:18.

²⁰⁷⁾ Heestermann 1957: 85.

²⁰⁸⁾ Heestennann 1957: 155.

²⁰⁹⁾ “Этот царь перешел границы и пределы праведности, / Переступил через законы Вед, он предавался беззаконию. / При этом правителе подданные не изучали священное писание и не занимались жертвоприношением. / Боги в жертвоприношениях не получали ни сомы, ни возлияний / „Ни жертвоприношений, ни возлияний” — так приказал этот владыка… / „Я должен почитаться, мне должно приносить в жертву”, — так [он сказал], о сын Бхригу, — „для меня должно совершаться жертвоприношение и возлияние””.

²¹⁰⁾ Heestermann 1957: 75-77. Далее (с. 161) Хейстерман называет тождество жертвователя с жертвуемым “хорошо установленным фактом”. Аналогичная взаимосвязь прослеживается на материале культа прото-Диониса в минойско-микенской религии (см.: Отто 1996: 103-119). Эта же черта культа Диониса прослеживается и в классическое время (Daraki 1985: 63).

²¹¹⁾ Heestermann 1957: 192-193.

²¹²⁾ Об этом аспекте теории и практики жертвоприношения подробнее см.: Malamoud 1996: 5.

²¹³⁾ Tucci 1977:33.

²¹⁴⁾ Не стоит забывать, что Сома и Варуна, два наиболее значительных божества, “задействованных” в ходе раджасуи, олицетворяли собой водное начало.

²¹⁵⁾ Gonda 1969: 21. См. также: Heestermann 1957: 216-217.

²¹⁶⁾ Heestermann 1957: 213.

Источник

Окончание см. в след. статье: Михаил Бухарин. Легенда о походе Геракла в Индию

Подпишитесь на наш телеграм-канал https://t.me/history_eco

Публикация на Тelegra.ph

• Ключевые слова: традици,античная традиция,индийская традиция,Дионис,Геракл