Хрестьянин. Приближение к Аттису

Л.Л. Селиванова в статье “КАБИР ИЛИ АТТИС? (Об одной находке из Юго-Восточного Крыма)” рассказывает о найденной в 2001 году у с. Заветное-V в Юго-Восточном Крыму глиняной статуэтке полного мужчины с мечом и обнажёнными мудями.

В связи с этим она говорит о широком распространении культа Кабиров в Северном Причерноморье. “Кабиры — существа загадочные, плохо вписывающиеся в греческий пантеон. Они пришли в Грецию из Малой Азии в VIII–VII вв. до н.э.”. То есть примерно одновременно с распространением в Элладе культа Диониса. “Кабиры были столь непонятны греческому религиозному сознанию (да и римскому тоже), что их уже в древности путали с Анактами, Антеноридами, Корибантами, Куретами, Дактилями, Диоскурами (Paus. X. 38)”. “Определённой иконографии они не имели (что характерно для спутников всех великих богинь) и приобретали черты тех богов, с которыми связывались в конкретной местности”.

Интересно, что меч в правой руке мужчины не является оружием. “У греков большой кривой нож использовался как инструмент для жертвоприношений. Такой нож представлен на керамической вазе VI в. до н.э. в сцене жертвоприношения. Кривым мечом (по Аполлодору. I. 1–4) или серпом (по Гесиоду. Theog. 186) Крон кастрировал отца. И серп, и кривой нож — не оружие, а сельскохозяйственные инструменты, которые в обрядовых действиях становятся сакральными”.

“Жест юноши красноречив и недвусмыслен. Занесённый над гениталиями нож заставляет припомнить миф об Аттисе и Матери Богов Кибеле. Великое женское божество Малой Азии имело множество имён: Великая Мать (Μήτηρ Μεγάλη), Мать богов, Общая Мать (Παμμήτωρ), Πότνια Θηρῶν, Кибела, Кибеба, Кубаба [1], Ма, Амма, Нанна, Диндимена, Сипилена, Пессинунтида. Её отождествляли с Адрастеей, Гиптой, сирийской Атаргатис, фригийской Идейской Матерью, троянской Афродитой, критской Реей, Артемидой, персидской Анахитой и семитской Астартой. На Боспоре она носила имя Афродиты Урании и Афродиты Апатуры.

У её паредра — всегда юного бога — тоже было много имён: Аттис, Комбаб, Эшмун и др. Об Аттисе мало что известно, поскольку это считалось божественной тайной. Большинство авторов сходятся в том, что Аттис (фриг. уменьшительно-ласкательное для слова «отец») был возничим, возлюбленным и/или сыном Кибелы. Согласно поэту Гермесинакту из Колофона (III в. до н.э.), Аттис — фригиец, неспособный к деторождению, который учредил в Лидии оргии [2] в честь Матери богов. Его так почитали, что разгневанный Зевс наслал на поля лидийцев кабана, и тот убил многих людей, в том числе и Аттиса [3]”.

Затем Аттис воскрес, но без половых органов. Ибо, как сказал Иисус, “чада века сего женятся и выходят замуж; а сподобившиеся достигнуть того века и воскресения из мёртвых ни женятся, ни замуж не выходят, и умереть уже не могут, ибо они равны Ангелам и суть сыны Божии, будучи сынами воскресения”.

“Обряд самооскопления подробно описан в трактате Лукиана «О сирийской богине». О весеннем празднике богини (имени которой не называет) он сообщает следующее:

«В установленные дни толпа собирается в святилище, чтобы присутствовать при оргиях: множество галлов и священнослужителей… справляют оргии, причём режут себе руки и бьют друг друга по спинам [4]. Находящиеся тут же многочисленные музыканты играют на флейтах, бьют в тимпаны и поют боговдохновенные священные песни. Всё это происходит вне храма, и никто из участников оргий в него не вступает.

В эти дни многие становятся галлами. В то время как одни играют на флейтах и справляют оргии, на многих уже находит безумие, и, хотя пришли они сюда только как на зрелище, начинают делать следующее…: юноша, которому надлежит совершить это, с громким криком сбрасывает свои одежды, выходит на середину и выхватывает меч; мечи эти постоянно находятся там, как я думаю, для этих целей. Оскопив себя мечом, юноша носится по всему городу, держа в руках то, что он отсёк. И в какой бы дом он ни забросил это, оттуда он получает женские одежды и украшения» (Luc. De dea syr. 50–51. Пер. С. С. Лукьянова).”

Очевидно, отсекался не сам фалл, а лишь яички. «…Ампутация яичек препятствовала семяизвержению. … Тем самым первоначальной целью религиозного самооскопления нужно считать не уничтожение своего пола, но сохранение внутри семени, вещества жизни и души, с которым практически отождествлялась психе» (Онианс).

“На статуэтке изображён мужчина с с круглым животом и грудью. Напрашивается интерпретация: подчёркнутая полнота — отличительный признак евнухов Богини — галлов [5], повторивших действия бога во время экстатических оргий. По одному из вариантов мифа, когда Рея оскопила Аттиса, «он перестал быть мужчиной, стал похож на женщину, одевался в женскую одежду и, скитаясь по всей земле, справлял оргии, рассказывая о постигшей его участи и воспевая Рею» (Лукиан. О Сирийской богине. 15, 50-53. Пер. С. С. Лукьянова).

Именно в телесной аморфности кроется причина столь разных толкований: одни видят в изображённом взрослого, другие — ребёнка, а некоторые затрудняются даже с определением пола. Между тем всё разъясняют слова Лукиана: «двусмысленная загадка двойственной природы, они не остались тем, кем родились, и не приобрели качеств того пола, в который перешли… Они считаются детьми — и одновременно успели стать стариками, даже недолгое время не побыв мужчинами» (Две любви. 21. Пер. С. Ошерова).

Мифы рисуют Аттиса прекрасным юношей, пастухом (Theocr. XX. 40; Luc. Amor. 49; Arnob. IV. 35; Tertull. Ad nat. I. 10), возлюбленным Кибелы, которая просила его навсегда остаться отроком. Согласно фригийской, а может, и пессинунтской легенде, которую передаёт Овидий (Fast. IV. 223 sqq.), Аттис дал слово богине, но не сдержал его, увлёкшись нимфой Сагаритидой. В гневе богиня губит нимфу, а Аттис сходит с ума и себя оскопляет:

Острый он камень схватил [6] и тело терзает и мучит,
Длинные пряди волос в грязной влачатся пыли.
Он голосит: «Поделом! Искупаю вину моей кровью!
Пусть погибают мои члены: они мне враги!
Пусть погибают!» Вскричал и от бремени пах облегчает,
И не осталося вдруг знаков мужских у него.
Это безумство вошло в обычай. И дряблые слуги,
Пряди волос растрепав, тело калечат себе.

Овидий. Фасты. IV. 237–244. Пер. Ф. Петровского

Ужасом и отчаяньем непреодолимой зависимости от мрачного, иррационального могущества Великой Богини проникнуто также известное стихотворение Катулла «Аттис» (Cat. LXIII) [7], в котором вначале говорится об Аттисе как о мужчине, а после оскопления — как о женщине: «Что же, что ж я натворила! Как ужасно ныне казнюсь!» (Пер. С. В. Шервинского). Катулл подчёркивает двойственность этого обряда, его тёмную и светлую стороны: страшную плату за инициацию, потрясение, раскаивание и — радость, восторг от единения с богиней, в жертву которой принесено самое дорогое.

Имеется некоторое сходство как в мифе, так и в экстатичном обряде с учением и радениями скопцов, выделившихся в конце XVIII в. из хлыстов (христоверов). Основатель (и на протяжении полувека бессменный лидер секты) Кондратий Селиванов, благословляя своего сподвижника А. И. Шилова, почитавшегося «белыми голубями» за Иоанна Предтечу, вручил ему крест, свечу и меч (нож, употреблявшийся потом при оскоплениях) со словами: «Вот тебе мой меч, будешь у многих деревьев сучья сечь».

Налицо аллюзии с образами Аттиса и Приапа-садовника. Меч фигурировал и в иконографии: одна из икон изображала скопца в белой рубахе, прикрывающегося мечом с изображением креста от летящего к нему с луком и стрелами купидона, под которым было написано: «плоть». Довольно развитая мифология скопчества утверждала, что Иисус Христос, а также Иоанн Креститель были скопцами. При разности религий идея здесь одна — слияние с божеством в экстазе бесполого эроса. Однако на практике это иногда выливалось в буйство земного эроса, ибо неполная кастрация (первая ступень у скопцов — так называемая «малая печать», «первая печать», «первое убеление», «первая чистота») не подавляла, а усиливала плотское вожделение, что помимо соблазна стяжательства влекло новых членов.

О том же говорит и Лукиан: «Женщины страстно влюбляются в галлов, которые, в свою очередь, безумно к ним стремятся; такая любовь не вызывает ничьей ревности и почитается даже священною» (Luc. De dea syr. 22). В России массовый приток в секту и широкое распространение скопчества в XIX — начале XX вв. приняли форму настоящей эпидемии, с которой власти не могли справиться и которая была выкорчевана только после 1917 г. во время «красного террора», хотя отдельные случаи имели место и позже”.

————————————————————————————————–
[1] И. М. Дьяконов полагает, что богиня-мать Кубаба, почитавшаяся в эпоху античности под именем Кибелы, Кубебы, фригийской Матар Кубиле, или Ма, относится к очень древнему, дошумерскому пласту мифологии. По мнению В. Буркерта, культ Великой Матери, которую греки знали под фригийским именем Matar Kubileya, восходит к эпохе энеолита.

[2] Первоначально слово ὄργια — «оргия» (одного корня с ἔργον) означало всего лишь священнодействие, но впоследствии стало обозначать ритуалы, в которых участники приходили в состояние возбуждения или экстаза.

[3] Это древнейший миф, в основе которого лежит, по мнению М. П. Нильссона, сообщение Геродота о смерти Атиса, сына Креза (I. 34–45): юноше было предсказано умереть от копья, и он погиб на охоте, когда дротик, брошенный в вепря, попал в человека.

[4] Описание напоминает исламский ритуал шахсей-вахсей у шиитов.

[5] Из-за игры слов (gallus — и «галл», и «петух») петух стал эмблемой жрецов. В эллинистическое и римское время Аттиса нередко изображали верхом на петухе.

[6] Только у римских авторов появляется информация, что галлы совершали этот ритуал при помощи острого камня (silex’а — возможно, кремня) или самосского черепка (samia terra), якобы позволяющего избежать смерти. См., например, Plin. NH. XXXV. 165. Лишь Лактанций говорит о железе (Lact. Inst. divin. V. 9).

[7] Название условно: стихотворение, как это было принято в античной лирике, не озаглавлено. Написано оно редким и трудным размером — галлиямбом, связанным с экстатическими песнями галлов, которых поэт называет девами, а самого Аттиса — новоявленной женой. Жалобные стоны прерывает посланный Кибелой лев. «Дева телом, бледный Аттис» вновь впадает в безумие и уносится в лес, чтобы всегда служить богине. По мнению Х. Хепдинга, с которым согласен и Дж. Фрэзер, герой стихотворения не Аттис, а один из его жрецов, носивший то же имя и подражавший богу.

Источник

Подпишитесь на наш телеграм-канал https://t.me/history_eco

Публикация на Тelegra.ph