И. Вегеря. История Александрийской библиотеки

«Нам странно это представить, но Афины обходились без книг или почти без книг. В маленьких городах, где каждый знал каждого, культура усваивалась с голоса: незнающие спрашивали, знающие отвечали. Кто хотел иметь, предположим, сочинения Платона, тот шел в Академию и сам переписывал их у его учеников. Теперь, после Александра, все переменилось. Мир расширился, люди снялись с насиженных мест, спросить «как жить?» было теперь не у кого — только у умных книг. Люди бросились читать, покупать, собирать книги; в ответ на спрос появились мастерские, где книги переписывались уже на продажу. Самой большой книжной мастерской был Египет: здесь рос папирус, а книги писались на папирусных свитках. И самым большим собранием книг была Александрийская библиотека» (М.Л. Гаспаров. «Занимательная Греция»).

Александрийская Библиотека – самая знаменитая из древних, но не самая древняя из знаменитых библиотек. Библиотеки были еще у египетских фараонов, царей Ассирии и Вавилона. Некоторые функции библиотек выполняли собрания священных и культовых текстов при храмах или религиозно-философских общинах, подобных братству Пифагора.

Известна библиотека Еврипида, которую тот, по словам Аристофана, использовал при написании собственных произведений, и библиотека Аристотеля, которая создавалась во многом благодаря пожертвованиям его знаменитого ученика, Александра Македонского. Книжное собрание Аристотеля составляло основу библиотеки Ликея, которая и стала прообразом библиотеки Александрийской; причастные к ее созданию были последователями или учениками Аристотеля.

Первым в их числе следует назвать самого Александра, который, воплощая в жизнь теорию своего учителя, раздвинул границы эллинистического мира настолько, что непосредственная передача знания от учителя к ученику сделалась попросту невозможной – создав тем самым предпосылки основания библиотеки, в которой были бы собраны книги всего эллинистического мира. Сам Александр имел небольшую походную библиотеку, главной книгой которой являлась «Илиада» Гомера.

«Аристотель из Стагиры (которого и греки, и средневековые люди называли просто Философом) научил Александра любить Гомера: свиток с текстом Илиады лежал у царя под подушкой рядом с кинжалом. Как сообщает Плиний Старший в Historia Naturalis (VII 21) с подачи Цицерона, огромная поэма была написана маленькими буквочками на одной полосе папируса и – по подтвержденным учеными слухам – помещалась в ореховой скорлупе; не знаю, насколько удобно было ее перед отходом ко сну почитывать. Иштван Рат-Вег указывает, что в Илиаде 15 686 стихов, и не могло быть такого тонкого пера и такого тонкого пергамента, чтобы эти строки уместились в скорлупе. Но однажды епископ Авранша Хюэт поставил эксперимент: он записал всю поэму на кусочке тончайшего пергамента размером 27 х 21 см бисерным почерком с двух сторон. Подлинность сообщения Цицерона была доказана» (А.Пучков, «Александрия»).

Изучением творчества Гомера занимались все первые сотрудники Александрийской Библиотеки. Александром был основан и сам город, на плане которого он начертал пять первых букв алфавита, означавших: «Александрос Василеве Генос Диос Эктисе» – «Александр-царь, порождение Зевса, основал…»

К косвенным ученикам Аристотеля следует отнести основателя династии египетских царей Птолемея Лага, друга детства Александра Македонского, а затем одного из его полководцев и телохранителей.

Последователем Аристотеля являлся и непосредственный основатель и первый руководитель Александрийской Библиотеки, ученик Феофраста Деметрий Фалерский. То же самое можно сказать о Стратоне, который совместно с Деметрием Фалерским являлся одним из основателей Александрийского Музейона. А его воспитанник Птолемей Филадельф после восшествия на египетский престол проявлял личную заботу о развитии и процветании Музейона и Библиотеки и выделял на них значительные средства

Создание Александрийской Библиотеки тесно связано с Александрийским Музейоном, основанном около 295 г. до н.э. по инициативе двух афинских философов Деметрия Фалерского и Стратона-физика, прибывших в Александрию по приглашению Птолемея I в начале III в. до н. э. Поскольку оба являлись наставниками царских сыновей, одной из важнейших функций Музейона было обеспечение высокого уровня образования подрастающей элите Египта. В дальнейшем это сочеталось с полноценной научно-исследовательской работой в различных отраслях знаний.

Оба направления деятельности Музейона были невозможны без существования научной и учебной библиотек. Есть основания полагать, что Библиотека как часть нового научно-образовательного комплекса была основана одновременно с Музейоном.

Первое упоминание о Библиотеке содержится в «Письме к Филократу», автор которого, приближенный Птолемея II Филадельфа, сообщает: «Димитрий Фалирей, заведующий царской библиотекой, получил крупные суммы на то, чтобы собрать, по возможности, все книги мира. Скупая и снимая копии, он, по мере сил, довел до конца желание царя. Однажды в нашем присутствии он был спрошен, сколько у него тысяч книг, и ответил: «свыше двухсот тысяч, царь, а в непродолжительном времени я позабочусь об остальных, чтобы довести до пятисот тысяч. Но мне сообщают, что и законы иудеев заслуживают того, чтобы их переписать и иметь в твоей библиотеке». (Письмо Аристея, 9 – 10).

Если согласиться с тем, что александрийский Перевод Семидесяти был осуществлен в 285 г. до н.э. в период совместного правления Птолемея I Сотера и его сына Птолемея II Филадельфа, мы можем говорить о том, что первоначальный фонд библиотеки в размере 200000 книг был собран Деметрием Фалерским в первые десять лет функционирования Библиотеки.

Деметрий Фалерский

Роль Деметрия Фалерского отнюдь не сводилась к распоряжению денежными средствами библиотеки и формированию ее книжного фонда. Прежде всего следовало убедить царя Птолемея I Сотера в необходимости существования небывалой по масштабам Библиотеки. Дополнительные сложности были сопряжены с тем, что новое дело требовало крупных денежных средств.

Деметрий Фалерский умело пользовался своим положением ближайшего царского советника и автора законодательства птолемеевской столицы Александрии. Он обосновывал необходимость открытия библиотеки тем, что «какова в битве сила стали, такова в государстве сила слова», что для успешного управления многонациональным государством царю недостаточно ввести культ нового синкретического божества, каковым являлся культ Сераписа, но также требуется глубокое знание традиций, истории, законодательства и верований народов, населяющих государство. Кроме того, Деметрий Фалерский говорил, что «в книгах написано то, чего друзья не решаются говорить царям в лицо».

Вне всякого сомнения, для скорейшего открытия Библиотеки Деметрий использовал и свой статус воспитателя одного из наследников царского престола, убеждая Птолемея Сотера в том, что научение мудрости посредством чтения лучших книг будет способствовать процветанию страны и правящей династии.

Опыт Деметрия Фалерского и Стратона Физика, выступавших в качестве учителей наследников престола, был, вероятно, оценен как успешный, поскольку в дальнейшем обязанности наставника наследника престола и руководителя Библиотеки нередко исполняло одно и то же лицо.

Устройство Библиотеки

Подробных сведений о внешнем виде и внутреннем устройстве Александрийской Библиотеки не сохранилось. Некоторые находки позволяют предположить, что книжные рукописные свитки хранились на полках или в специальных ларях, которые располагалась рядами; проходы между рядами обеспечивали доступ к любой единице хранения. Каждый свиток имел подобие современной каталожной карточки в виде прикрепленной к нему таблички.

Здание библиотеки имело несколько боковых пристроек и крытых галерей с рядами книжных полок. По-видимому, в библиотеке отсутствовали читальные залы, но имелись рабочие места переписчиков свитков, которыми также могли воспользоваться для своей работы сотрудники Библиотеки и Музейона. Учет и каталогизация приобретенных книг велись, вероятно, со дня основания библиотеки (подобно тому, как при дворе Птолемеев велись записи всех дел и бесед от момента замышления царем какого-либо дела до полного его исполнения). Именно благодаря этому библиотекарь в любой момент мог ответить на вопрос царя о количестве имевшихся в хранилищах книг и планах по увеличению единиц хранения.

Формирование книжного фонда

Первоначальные принципы формирования книжного фонда были разработаны Деметрием Фалерским. Из «Письма Аристея» известно, что перед Деметрием была поставлена задача собрать, по возможности, все книги мира. Однако в пору, когда еще не существовало каталогов литературных произведений и отсутствовало само понятие мировой литературы, определять приоритеты мог только библиотекарь, опирающийся на собственные знания и кругозор. В этом смысле фигура Деметрия Фалерского была уникальна. Воспитанник Ликея и друг Феофраста, оратор и законодатель, правитель Афин, преобразовавший состязания рапсодов в состязания гомеристов, товарищ Менандра, имевший полное представление о современной ему и древней трагедии и комедии, а также доступ к рукописям Эсхила, Софокла и Еврипида в хранилище при театре Диониса в Афинах, Деметрий выделил следующие направления формирования книжного фонда новой библиотеки:

1. Поэзия, прежде всего эпическая, в первую очередь – Гомер;

2. Трагедия и комедия, прежде всего древняя: Эсхил, Софокл, Еврипид;

3. История, право, ораторское искусство;

4. Философия, которая включала в себя не только философские сочинения, но и труды по всем отраслям науки: физика, математика, ботаника, астрономия, медицина и т.д. и т.п.

Первоочередной задачей являлось составление полного канона греческой литературы того времени. Но поскольку тексты Гомера, Эсхила, Софокла и других авторов ходили во множестве списков, требовалось прийти к согласию относительно единого варианта наиболее важных текстов. Поэтому приобретались все доступные варианты авторитетных произведений, которые хранились во множестве экземпляров в Александрийской библиотеке.

На основании собранных Деметрием Фалерским гомеровских текстов, а также его критических работ об «Илиаде» и «Одиссее», «знаток Гомера» Зенодот Эфесский, следующий за Деметрием руководитель Александрийской Библиотеки, предпринял первую попытку критического издания гомеровских текстов. Таким образом, Деметрия Фалерского следует считать родоначальником литературоведения.

С первых лет своего существования Александрийская Библиотека проявляла интерес не только к греческой литературе, но и к книгам других народов. Правда, интерес этот существовал в достаточно узкой области и диктовался сугубо практическими интересами обеспечения эффективного руководства многонациональным государством, народы которого поклонялись различным богами и руководствовались собственными законами и традициями.

Необходимость создания универсального законодательства и установления общего уклада жизни диктовала интерес к религии, законам и истории народов, проживавших на территории Египта. Уже в первое десятилетие существование Библиотеки был переведен на греческий Закон иудеев, ставший, по-видимому, первой в истории переводной книгой. В те же годы советник Птолемея Сотера египетский жрец Манефон пишет по-гречески «Историю Египта».

«Письмо Аристея» говорит о способах формирования библиотечного фонда, главными из них называя скупку и копирование книг. Согласно одному из указов, книги, которые имелись на кораблях, прибывших в Александрию, либо продавались Александрийской Библиотеке, либо сдавались для обязательного копирования, и зачастую владельцу возвращалась копия, а оригинал оставался в фондах Библиотеки.

Известно, что Птолемей II Филадельф лично писал царям, со многими из которых состоял в родстве, чтобы ему присылали все, что имеется из произведений поэтов, историков, ораторов, врачей. В некоторых случаях хозяева Александрийской Библиотеки жертвовали существенными суммами залога, дабы оставить в Александрии оригиналы особо ценных книг, взятых для копирования. Именно так вышло с трагедиями Эсхила, Софокла и Еврипида, списки которых хранились в архиве театра Диониса в Афинах. Афинам достался залог в пятнадцать талантов серебра и копии древних трагедий, Александрийской Библиотеке – оригиналы бесценных книг.

В некоторых случаях Библиотека несла, так как порой приобретала подделки древних книг; в результате появился дополнительный штат сотрудников, занимавшихся определением подлинности свитков.

Попытка «собрать все книги мира» не вполне удалась: библиотеке не удалось приобрести подлинники Аристотеля у наследников Нелея, которому эти книги достались по завещанию Феофраста.

Отдельной частью библиотечного фонда являлся царский архив, состоявший из записей ежедневных дворцовых бесед, отчетов и докладов царских чиновников, послов и пр.

Библиотека и библиотекари

Ведущая роль Деметрия Фалерского в деле создания Александрийской Библиотеки во многом предопределила и высокое положение всех последующих ее руководителей в иерархии птолемеевского двора. Хотя библиотека формально являлась частью Музейона, библиотекарь, в отличие от управителя Музейона, являлся куда более важной фигурой. Как правило, это был известный поэт или ученый, который также возглавлял александрийский Музейон. Часто библиотекарь по совместительству являлся и воспитателем наследника престола.

Сведения относительно первых руководителей Александрийской Библиотеки противоречивы, но наиболее близким к истине представляется следующий перечень библиотекарей первых полутора веков[18]:

Деметрий Фалерский (годы руководства библиотекой: 295 – 284 г.г. до н.э.) – основатель библиотеки, сформировал основу библиотечного фонда, разработал принципы комплектации и функционирования библиотеки, заложил основы научной критики текста;

Зенодот Эфесский (284 – 280 г.г. до н.э.) – грамматик александрийской школы, издал первые критические тексты Гомера;

Каллимах Киренский (280 – 240 г.г. до н.э.) – ученый и поэт, составил первый каталог Библиотеки – «Таблицы» в 120 книгах-свитках;

Аполлоний Родосский (240 – 235 г.г. до н.э.) – поэт и ученый, автор «Аргонавтики» и других поэм;

Эратосфен Киренский (235 –195 г.г. до н.э.) – математик и географ, воспитатель наследника престола Птолемея IV;

Аристофан Византийский (195 – 180 г.г. до н.э.) – филолог, автор литературно-критических работ о Гомере и Гесиоде, других античных авторах;

Аполлоний Эйдограф (180 – 160).

Аристарх Самофракийский (160 – 145 г.г. до н.э.) – ученый, издатель нового критического текста гомеровских поэм.

Начиная с середины II в. до н.э. роль библиотекаря снижается. Александрийскую библиотеку более не возглавляют авторитетные ученые, обязанности главы библиотеки сводятся к обычному администрированию.

Расцвет и гибель Александрийской Библиотеки

К I в. н.э. собрание библиотеки насчитывало не менее 400 тысяч, а по некоторым данным – около 700 тысяч свитков. Помещения Библиотеки постоянно расширялись, а в 235 г. до н.э. при Птолемее III Эвергете в дополнение к основной библиотеке, располагавшейся вместе с Музейоном в царском квартале Брухейон, была создана «дочерняя» библиотека в квартале Ракотис при храме Сераписа – Серапейоне.

Она имела собственный фонд из 42800 свитков, в основном учебных книг, в числе которых было копий сочинений, находившихся в большой библиотеке. Впрочем, главная библиотека также имела огромное количество копий одних и тех же произведений, что обуславливалось несколькими причинами.

Во-первых, библиотекой сознательно приобреталось огромное количество рукописных копий наиболее известных произведений греческой литературы для выделения наиболее древних и достоверных списков.

Во-вторых, сама технология хранения папирусных свитков предполагала периодическую замену приходивших в негодность книг. В связи с этим Библиотека, помимо исследователей и хранителей текстов, имела многочисленный штат переписчиков.

В-третьих, значительную часть библиотечных фондов составляли книги сотрудников Музейона, занимавшихся изучением и классификацией древних и современных им текстов. В некоторых случаях работы по комментированию, а затем комментированию комментариев составляли тысячи томов.

Птолемеи имели четкое представление о том, какие преимущества дает монопольное владение знанием. Именно создание Библиотеки, которая привлекала в Египет лучшие умы своего времени, на несколько веков превратило Александрию в центр эллинистической цивилизации.

Александрийская Библиотека испытывала жесткую конкуренцию со стороны библиотек Родоса и Пергама. Дабы не допустить возрастающего влияния этих новых центров, был введен запрет на вывоз из Египта папируса, который долгое время оставался единственным материалом для производства книг. Даже изобретение пергамента не смогло существенно поколебать лидирующие позиции Александрии.

В 48-47 гг. до н.э. во время Александрийской войны Цезарь, дабы не допустить захвата города со стороны моря, приказал поджечь находящийся в гавани флот, и пламя, как утверждают, охватило в прибрежные складские помещения с книгами.

Долгое время считалось, что этот пожар уничтожил все собрание главной библиотеки. Сегодня преобладает точка зрения, согласно которой Библиотека сгорела значительно позднее, а именно в 273 г. н.э. вместе с Музейоном и Брухейоном, в царствование императора Аврелия, который вел войну против царицы Пальмиры Зиновии.

Малая «дочерняя» библиотека была уничтожена в 391/392 г. н.э., когда после выхода эдикта императора Феодосия I Великого о запрете языческих культов христиане под предводительством патриарха Феофила разгромили Серапейон, в котором продолжались служения Серапису.

Остатки книжного собрания Александрийской библиотеки сохранялись до VII в. н.э. Известно, что после захвата Александрии арабами в 640 г. н.э. в городе развернулась торговля книгами из собрания Музейона, частично восстановленного после пожара 273 г. н.э.

Известна история о том, как арабы довершили уничтожение величайшей библиотеки эллинистического мира:

«Иоанн Грамматик, коптский священник, живший в Александрии во время арабского завоевания (641 год н.э.), завязал знакомство с Амром, мусульманским полководцем, захватившим город. В интеллектуальном отношении собеседники оказались достойны друг друга, и Иоанн, завоевав доверие эмира, стал его советником. Набравшись храбрости, он спросил у своего господина: «Амр, как следует поступить с «книгами мудрости», хранящимися в царской сокровищнице?» И Иоанн рассказал эмиру о величайшей библиотеке, собранной Птолемеем Филадельфом и его преемниками. Амр ответил, что не может решить судьбу книг, не посоветовавшись с халифом Омаром. Ответ халифа гласил: «Что касается упомянутых тобой книг, то, если их содержание согласуется с Кораном, единственной Божественной Книгой, они не нужны; а если не согласуется, они нежелательны. Стало быть, их следует уничтожить в любом случае». Согласно традиции, свитки были скручены в один огромный сверток и доставлены в городскую баню, где шесть месяцев пролежали в горячей воде» (М. Бэттлс. «Сожженная библиотека»).

Источник

Подпишитесь на наш телеграм-канал https://t.me/history_eco

Публикация на Тelegra.ph