Maximus101. Мара — богиня всадница Северной Европы

Ужасающая всадница

Рудименты культа богини всадницы прослеживаются в сказаниях всех народов Северной Европы. Этот образ имел устойчивое имя — ее звали Марой, Мареной, Марзаной и т.д. Основа этого имени — мар- этимологически связывается с обозначением лошади в индоевропейских языках, а также со страхами, ужасам и кошмарами, в последнем основа мар- (от фр. cauchemar) тоже присутствует. Слово «кобыла» (mare) в английском языке восходит к протогерманскому *marhijo (кобыла) и *marhaz (конь), а они к протоиндоевроп. *márkos (конь). В норвежском и датском языках слова обозначающие «кошмар» – mareritt и mareridt, можно буквально перевести как «езда на кобыле».

У Владимира Даля славянское мара – «призрак», «видение». Я специально разбирал это имя славянской богини войны ранее. Сама связь имени значимого женского божества с понятиями ужас и страх не является чем-то исключительным. Можно вспомнить, что греческую богиню войны звали Энио (греч. ενιός «ужас»), самое раннее божество Древнего Египта — это богиня войны и охоты Нейт (егип. nt; nrt «она ужасающая»). Также можно вспомнить ирландскую Немейн (ирл. Neman, Nemain; «неистовая», «ужасная»), которая являлась ипостасью ирландской богини войны Морриган (кельт. *Mara Rīganī-s, “Королева ужаса”). Несомненно, основа мор- в имени Морриган родственна имени континентальной Мары.

Связь со стихией воды

Также несомненна связь имени Мары со словами обозначающими море и водоемы, что хорошо заметно в русском языке. В польском «море» morze (читается как «може») видоизменяется также как имя Мара/Марзана (читается как Мажана). Изначально мар- это наименование болот, рек и озер; «болото», ср. др.-фриз. mâr «пруд, ров», англ. marsh, нов.-в.-н. Маrsсh «болотистая низина». Любопытно русск. диал. море «озеро», олонецк., также онежск., др.-русск. море Чудское «Чудское озеро» (Жит. Александра Невского ). Нем. Мооr «болото» ср. с болг. Марица — название реки (М. Фасмер).

Эта раннее осмысление термина «море» сближает его семантику с именем главной богини восточных славян Мокоши. Которое несомненно происходит от слов связанных с сыростью, влагой, водой, мокрой землей, болотами и т.д. Теоним богини произошёл от слова *moky, «болото», «влажное место», буквально он переводится как «Что-то мокрое» или «Та, кто мокрая» (М.Łuczyński).

С большой вероятностью балто-славянское название города Москвы и одноименной реки также семантически связано с теонимами Мара, Марзана, Мокошь. В Mask-(u)va, Mask-ava или Mazg-(u)va, Mazg-ava (ср. латыш. Maskava «Москва») корень mask-/mazg- связан с топью, грязью – это нечто жидкое, мокрое, топкое, слякотное, вязкое (В.Н. Топоров). Видимо, Москва изначально была религиозным центром богини. О ее культе в Московской области я писал ранее.

Подобные места почитания в Восточной Европе известны достаточно широко. Например, местечко Светомаж (польск. Świętomarz, Święta Marza — Святая Мажа/Марза/Марзана) рядом с крупнейшим польским языческим святилищем на Лысой горе. Сюда можно добавить название города Мерзебург (Крепость Марзы) в Германи, которое знаменитый хронист Титмар Мерзебургский выводил от имени «бога Марса и какой-то девушки». И многие другие. Собственно, имя самой Святой Марии в Польше до 16 века писалось как Marza “Святая Мажа” (А. Брюкнер). То есть население в Польше даже через многие столетия после христианизации с трудом различало свою языческую богиню и Святую Марию.

Можно заметить, что в опубликованных ниже североевропейских фольклорных текстах загадочные лошади почти всегда выходят из воды — из моря или озер, рек. Здесь уместно вспомнить, что из моря выходил огромный кабан — символ Богини Матери в преданиях балтийских славян. Несомненно, что в Северной Европе конь, символ древних богинь всадниц, совместился с местным крупным животным — кабаном.

Сумеречная наездница

Дикая охота и ночные наездницы в свите Одина. Картина “Дикая охота” Питера Николая Арбо, написанная в 1872 году.

Имя Мары почти у всех народов севера Европы сочеталось с понятием так называемой «ночной наездницы» — в скандинавских сагах kveldriða “вечерняя наездница”, myrkriða “сумеречная наездница”. Эти женские призраки объезжали не только лошадей, но в сущности кого или что угодно.

Ночные наездницы или женщины-оборотни считают, что они вместе с богиней Дианой и [царицей] Иродиадой за малое время преодолевают большие моря, сидя верхом на китах или тюленях, птицах или зверях, или большие земли. Сага о Йоне Крестителе

У Хильд была рабыня, которую звали Суннлёд. Она была сведуща в колдовстве и величайшая вечерняя наездница. Она причинила зло многим людям. Сага об Иллуги Питомце Грид

Интересно, что подобными всадниками могли быть только женщины. В скандинавских законах Гулатинга вообще запрещалось называть этими словами мужчин.

Сам феномен «ночных наездниц» произошел от известного свойства лошадей периодически сильно потеть. Это наблюдение лежало в основе представлений о ночных охотах и боях разных божеств. Например, жители острова Рюген верили, что их бог-всадник Святовит (Свантевит) ночью воюет с врагами на своем белом коне. С большой вероятностью, изначально Святовит — это богиня-всадница, которая запомнилась местным жителям в образе «принцессы Сванвит» из известной рюгенской сказки.

Руяне верили, что Свантевит выезжает на коне этом на битву с врагами своего святилища и своей земли. И доказательством тому якобы служило обстоятельство, что нередко его находили наутро в стойле покрытым потом и грязью, словно бы он проделал дальний путь. Саксон Грамматик «Деяния Данов»

Римский автор Тацит писал в I веке, что на священной горе Азербайджана Сабалан (Санбул) находился храм некоего героя, которого Тацит назвал Геркулесом. Считалось, что божество горы Сабалан ночью незримо охотилось на лошадях по прилегающим лесам. Этого бога почитал парфянский царь Готарз.

Между тем Готарз приносил обеты местным богам на горе Санбул, где важнейшим был культ Геркулеса; в определенное время он напоминает жрецам, явившись им в сновидении, чтобы они привели к храму снаряженных для охоты коней. И после того как этих коней нагружают полными стрел колчанами, они разбредаются по горным лесам и лишь поутру, сильно запыхавшись, возвращаются с пустыми колчанами. После этого бог снова является в ночном сновидении и указывает леса, в которых он побывал, и в них повсюду находят убитых зверей. Тацит

В Северной Европе подобные ночные выезды прочно связывались с происками женских призраков. Их называли марами.

На полуострове Ютландия некогда жила королева, которая без памяти любила лошадей. К одной лошади она была привязана особо, и думала о ней во сне и наяву. Конюх, заходя в конюшню ночью, нередко видел лошадь усталой, из чего заключил, что на лошади ездила мара. Поэтому, взяв однажды с собой ведерко с холодной водой, он окатил лошадь — и в тот же момент заметил, что на лошади сидит королева. Бенджамин Торп «Нордическая мифология»

В фольклоре северной Европы лошади семантически увязывались с водоемами также как во всем индоевропейском мире. Здесь можно вспомнить коней Посейдона. Лошадь это также важнейший психопомп — проводник в мир мертвых, который всегда находился за водными препятствиями. Славянский Ирий (рай) лежал как известно за синим морем. В греческой мифологии чтобы попасть в царство Аида (ад) нужно было переправится через реку — Стикс или Ахерон. Поэтому лошадь неразрывно связывалась с культом мертвых и в германской мифологией с богиней Хель. Видимо, ассоциации Мары/Марзаны с божеством смерти тоже существовали. При этом современные представления о Маре/Моране/Марзане как исключительно богине смерти или зимы не имеют подтверждения в исторических источниках.

Мара — это божество связанное с плодородием, скорее всего с войной, возможно с верховной властью, лошадьми, водоемами. То есть Мара имеет все признаки верховной богини, поэтому не зря ее имя долго совмещалось с именем Богородицы в Польше, как об этом писал А. Брюкнер. В фольклоре Мара стала олицетворением ночных страхов и ужасов.

Ниже предания о лошадях и марах (призраках) Северной Европы собранные британским филологом Бенжамином Торпом (1782 — 1870) в первой половине 19 века.

Конская Мара

На Узедоме жил человек, у которого была сильная и ухоженная лошадь. Однако эта лошадь внезапно ослабела и стала похожей на клячу. Ее хорошо кормили, однако она никак не поправлялась. Это показалось хозяину лошади очень странным, он долго думал над тем, что могло случиться, но никак не находил ответа. Наконец, он послал за знахарем. Осмотрев лошадь, тот сказал, что вылечит ее. Он остался в доме на ночь и в полночь отправился в конюшню, закрыл отверстие для веревки, поднимающей засов, а потом пошел звать хозяина, и вдвоем они вошли внутрь. Хозяин с удивлением увидел знакомую женщину, сидевшую на его лошади и, несмотря на все старания, не способную сойти с нее. Им попалась «конская мара», которая немедленно принялась умолять освободить ее, что они и сделали, но только после того, как она пообещала никогда не повторять своих посещения.

Мара

У деда моей тетки Мингера ван Свигенховена была лошадь, одержимая марой. Об этом узнал сосед и принес два кирпича, которые положил крест накрест, быстро обмотал веревкой и повесил на лошадь. После этого лошадь немедленно перестала потеть и шарахаться, а мара больше ее не мучила.

Святая Дева на лошади

Когда жители Делве, что находится на севере Дитмаршена, собрались строить церковь, они никак не могли решить, в каком именно месте следует воздвигнуть это сооружение. Наконец, они решили привязать образ Святой Девы к спине пестрой лошади и отпустить животное на волю. Где она окажется на следующее утро, там и будет построен храм. На следующее утро лошадь оказалась на болотистом месте, густо заросшем терном и кустарником. Расчистив обнаруженное таким образом место, жители перенесли на него свою деревню, а построенная церковь получила название Unseleve Fruup dem Perde, то есть Владычицы нашей на лошади.

Мать-лошадь

Однажды, когда несколько крестьянских детей из Хиршхольма (рядом с Копенгагеном) играли около Агерсо, из воды внезапно появилась большая белая «мать-лошадь» и поскакала по полям. Мальчики побежали поглядеть на нее, и один из них осмелился даже забраться ей на спину однако лошадь сразу после этого понесла, собираясь унести паренька в озеро. По счастью, он тут же произнес такие слова:

Крест Господень, спаси меня от этого огромного коня!

После этого лошадь немедленно исчезла из-под него.

Лошадь выходит из воды

Однажды неподалеку от Ягова один крестьянин пахал в субботу поздно вечером. Как только солнце опустилось, из близлежащего озера выбралась лошадь с висящими удилами. Лошадь пристроилась к лошадям крестьянина и потянула вперед с такой силой, что борозда за бороздой вспахивались буквально в мгновение ока. Крестьянин изо всех сил старался не отстать, но быстро сбился с дыхания; и по его лицу заструился пот. Лошади его покрылись белой пеной. Такая пахота продолжалась с половину часа без какого-либо перерыва, пока лошадь не исчезла там же, откуда появилась. После этого крестьянин поспешил домой. Больше никогда он не пахал в субботу.

Хель-лошадь

В прежние времена в каждом церковном дворе перед погребением первого человека закапывали живую лошадь. Появлявшийся потом дух этой лошади называют хель-лошадью. У нее три ноги, и встреча с ней предвещает смерть. Отсюда о пережившем опасную болезнь говорят: «Откупился от смерти горстью овса» (как подношением).

Хель отождествляется со смертью, и во времена мора она скачет на трехногой лошади, пугая людей. Потому, когда начинается мор, говорят: «Хель ходит поблизости», а когда ночью собаки лают и забывают, говорят: «Хель среди собак». Когда кто-то заболевает, говорят: «Хель пришла», а когда выздоравливает: «Хель выгнана». Хель можно прогнать из одного места в другое. Известны города и деревни, из которых изгоняли Хель, — и люди, которые это делали.

В Иордкирхе, в окрестностях Апенраде, это существо часто видели одиноко бредущим по дороге, называвшейся Лангфорт, под звуки поступи четырех конских копыт по каменной мостовой. Утверждают, что у него нет головы. В Тондерне старая трехногая серая (или белая) слепая лошадь каждую ночь, стуча подковами, проходит по улице. Если она останавливается перед каким-нибудь домом или заглядывает в него, кому-то из его обитателей предстоит умереть. Старики часто замечали ее и потому умели предсказать чью-либо смерть. Эта лошадь называется Хель. Говорят, что у нее нет хозяина, хотя кое-кто утверждает, что верхом на ней разъезжает женщина в черных одеждах.

Несомненно, что образ Мара-Марзаны родственен славянским Вилам — богиням покровительствующим умершим, считалось, что у них есть лошадиные копыта, а также германским валькириям.