Михаил Бухарин. Индийские походы Диониса и Геракла в античной традиции

Предисловие П. Олексенко: Данная статья  – это глава из книги Бонгард-Левин Г. М., Бухарин М. Д., Вигасин А. А. Индия и античный мир. М.: Восточная литература, 2002 (стр 138).

Михаил Дмитриевич Бухарин (род. 1971), российский историк-востоковед, индолог, доктор исторических наук, академик РАН автор около 350 научных работ, семи авторских монографий. http://www.ras.ru/

Михаил Дмитриевич Бухарин – российский историк-востоковед, в 1997 году защитил диссертацию кандидата исторических наук «Древняя Индия в „Индике“ Мегасфена». В данной работе Бухарин очень подробно и детально разбирает древнегреческие легенды о Дионисе и Геракле на основе работ античных авторов.

Для удобства прочтения работы Михаила Бухарина она разделена на четыре части, которые имеют самостоятельную тематику. Общее заключение содержится в четвертой части работы.

***

Сообщения о походах Диониса и Геракла в Индию содержатся в трудах Диодора Сицилийского, Страбона, Арриана и Курция Руфа, которые, в свою очередь, черпали информацию из сочинений биографов Александра и “Индики” Мегасфена (Diod. II.38-39; Strabo. XI.5.5; XV. 1.7-9; Arr. Ind. 7-9, Anab. IV.28.1-2, V.I. 5-6; Plin. N.H. 6. 59, 76, 79; Curt. VIII.10.11, VIII.11.2). Вот краткое изложение этих легенд.

В доисторические времена в Индию с войском, в котором было много женщин, с запада пришел Дионис. В его армии началась моровая болезнь, которую он вылечил на горе Мерос. Придя в Индию, он нашел ее совершенно дикой и ввел основы цивилизованного образа жизни: основал множество городов, ввел законы, установил суды, научил жителей Индии выращивать, собирать и хранить различные виды продовольствия, ввел основы земледелия.

За совершенные благодеяния был избран царем. Он ввел богопочитание, установил собственный культ, включавший танцы под музыку и ношение длинных волос, и основал царскую династию; после него правили Спатемба, Будия и Крадэва. Дионис особенно почитался “философами”, жившими в горах.

Геракл завоевал Индию через 15 поколений после Диониса, неудачно пытался штурмовать скалу Аорн, совершил много подвигов, очистив Индию от разного рода нечисти. Разделил всю Индию среди сыновей, а единственной дочери по имени Пандайя даровал царство “на юге”. В этой стране женщины рожали в семь лет, а в 40 достигали старости. Обойдя всю землю и море, Геракл нашел жемчужину, которую подарил Пандайе в качестве украшения.

В конце жизни для продолжения мужской линии династии совершил с ней инцест. За совершенные блага почитался жителями равнин, в городах Метора и Клейсобора, в племенах сурасенов и сибов, считавших себя потомками его войска. Геракл основал много городов, носил львиную шкуру и дубину, отличался необыкновенной силой и отвагой.

Мегасфен (лат. Megasthenes) – древнегреческий историк, географ и этнограф. Служил секретарём царю Селевку I Никатору (Seleucus I, род. между 358 и 354–281 до н. э.), полководцу и сподвижнику Александра Македонского, основателю царской династии Селевкидов в Сирии и Малой Азии. После поражения в индийском походе Селевк и индийский царь Чандрагупта (ок. 321 – ок. 297 до н. э.) заключили мир, и Селевк прислал в Паталипутру, ко двору Чандрагупты, своё посольство. Возглавил посольство Мегасфен (302 г. до н.э.). В Индии он прожил до 291 г., собирал сведения об этой стране и написал книгу “Индика”.

В исследовательской литературе этот сюжет рассматривается исключительно с точки зрения возможности прояснить религиозную ситуацию в Индии в конце IV — начале III в. до н.э. Особенности индийской литературы — ее текучесть, отсутствие четких датировок, предпочтение желательной картины мира фактической — выдвинули античные источники на первый план при решении вопроса о доминирующих культах в поздне- и послеведийскую эпоху, а данные “Индики” Мегасфена, первого более или менее четко датируемого источника, стали едва ли не самыми авторитетными в решении этого вопроса.

Неполнота уже имеющихся историографических обзоров,¹⁾ отсутствие единства мнений среди исследователей, разнообразие подходов,²⁾ наличие ошибок при передаче положений опубликованных исследований и появление все новых работ по этой теме заставляют коротко остановиться на проблемах историографии.

1. Историографический обзор

Рождение легенды об индийском походе 

Еще до появления индологии как научной дисциплины легенда о походах в Индию Диониса и Геракла привлекла внимание мыслителей раннего нового времени. Г. Воссиус считал, что за фигурой Диониса нужно видеть библейского героя Ноя, давшего начало сельскохозяйственной деятельности человека.³⁾ Следующую попытку — сравнить Диониса с Рамой — предпринял В. Джонс.⁴⁾ Такой же точки зрения придерживался А. Х. Л. Хеерен, который полагал, что образ Диониса-Рамы происходит из плохо понятого индийского эпоса и что он может указывать также на развитие культа Шивы, земной реинкарнацией которого и являлся Рама.⁵⁾

В 1844 г. Т. Бенфей и Х. Лассен выступили со своими интерпретациями сообщений Мегасфена, касающихся родословной первых индийских царей.⁶⁾ Т. Бенфей попытался показать, что все цифровые данные Мегасфена — количество индийских царей от Диониса до Сандракотта и время их правления — абсолютно точно соответствуют данным индийского эпоса и традиции пуран.⁷⁾ Х. Лассен подверг положения Бенфея суровой критике и выступил со своим видением проблемы. По его мнению, сказания о культурогенной деятельности Диониса могут восходить к рассказам о деяниях первого легендарного царя Притху.

Дионис, сидящий на троне, с Гелиосом, Афродитой и другими богами. Античная фреска из Помпеи https://ru.wikipedia.org/

Однако вся история о введении Дионисом цивилизованной жизни в Индии и сама фигура Диониса — выдумка Мегасфена. В преемнике Диониса — Спатембе — Лассен увидел первого царя Лунной династии, к которой принадлежал Чандрагупта Маурья — Ману Сваямбхуву. Его прозвище, по мнению Лассена, точно соответствует имени “товарища-вакханта” Диониса — Спатембы. В следующем царе, Будии, он видит Будху — сына Ману, а в Крадэве — искаженное имя Пурурваса — следующего индийского правителя по пуранической традиции.⁸⁾ Из этого следует вывод, что последняя, как и эпос, во времена Мегасфена была уже вполне сформировавшейся.⁹⁾

Идея Лассена по привлечению генеалогических данных как центрального пункта исследования представляется весьма плодотворной, но в их интерпретации имеют место определенные противоречия, требующие дополнительного разъяснения. В частности, не проиллюстрировано аргументами утверждение, что сама фигура Диониса — выдумка Мегасфена. Ее может оправдать предположение, что за Спатембой действительно скрывается Ману Сваямбхува. Однако Будха считался не сыном Ману,¹⁰⁾ а именно Сомы (BrP. 9.31-32; 108.56).¹¹⁾ Таким образом, остался нераскрытым механизм сложения генеалогической части “Индики”.

Отождествления Диониса с индийскими богами

Дионис и Шива

К. Мюллер в своей статье о Мегасфене, предваряющей издание фрагментов его “Индики”, не приводя каких-либо аргументов, отождествил Диониса с Шивой, что было впоследствии повторено Е. Шванбеком и Дж. Мак-Криндлом.¹²⁾ Независимо от них с подобной гипотезой выступил В. С. Соловьев.¹³⁾ Позднее эта идея была высказана Х. Хумбахом,¹⁴⁾ а совсем недавно воспроизведена В.К. Шохиным, который привлек в поддержку данной точки зрения локализацию культа индийского Диониса в горах северо-запада Индии, что, по мнению исследователя, и должно указывать на его прототип.¹⁵⁾

Помимо того, что в поддержку этой точки зрения привлечен всего один из имеющихся признаков, необходимо различать почитание Диониса в горах, через которые пролегал путь армии Александра Македонского, и сообщения Мегасфена о почитании Диониса “горными философами” (например, Strabo. XV.1.58). Однако эта идея получила развитие в работах Ж. Шарпантье,¹⁶⁾ полагавшего, что в сообщениях о культе Диониса отражены данные о почитании Шивы, воспринявшего определенные черты Рудры, и продолживших эту линию А. Фуше,¹⁷⁾ Г. Будрусса,¹⁸⁾ Ж. Дюмезиля,¹⁹⁾ Дж. Б. Лонга,²⁰⁾ И. Пушкаш²¹⁾ и К. Карттунена.²²⁾

А. Фуше полагал, что возникновение легенды о походе Диониса в Индию — естественная реакция греков на пронесшийся по армии слух о том, что горные индийцы почитают Диониса. Слух этот был спровоцирован местными культами, в частности культом “Великого повелителя гор”, который Ф. Фуше назвал “дионисийской религией Шивы”, и использован Александром Македонским в собственных интересах. Примечателен призыв А. Фуше внимательно перечитать сообщения Арриана, Страбона и Курция Руфа, в которых говорится лишь о том, что эта легенда явилась своего рода отзвуком на увиденное и услышанное при вступлении армии Александра Македонского в Индию.

Г. Будрусс и К. Карттунен полагают, что в рассказе о Дионисе отражена информация о почитании в ираноязычной среде Северо-Западной Индии неких местных божеств (или божества), культ которых носил оргиастический характер и которые впоследствии слились или развились в собственно шиваитский культ.

Авторы, особенно К. Карттунен, приводят достаточное количество информации, взятой из материалов индийской мифологической традиции, эпоса, данных археологических раскопок, подтверждающих существование в Северо-Западной Индии в середине IV в. до н.э. религиозных культов, основанных на употреблении вина, на танцах, песнях, носивших, судя по санскритским источникам, экстатический характер. Г. Будрусс обращает внимание на то, что в горах Гиндукуша до сих пор живут индоевропейские по происхождению племена, почитающие культурного героя, эпитеты которого восходят к Шиве.

Ж. Дюмезиль предложил интересную интерпретацию легенды об исцелении армии Александра на горе Мерос от моровой болезни. По его мнению, эта история восходит к мифу о том, как боги, собравшиеся на горе Меру, добывали амриту и поднявшийся при этом смертоносный пар впитал в себя именно Шива. Мегасфен, таким образом, “историоизировал” этот миф.

По поводу этой теории необходимо сказать следующее: действительно, этнографические и мифологические данные индийской традиции указывают на почитание на северо-западе Индии Шивы; определенную связь между индийским мифом о добывании амриты на горе Меру и греческим — об исцелении армии Диониса на горе Мерос — проследить действительно можно. Но сторонники этой гипотезы ограничивают себя “описательной” информацией, восходящей к армии Александра, не используя данные “Индики” Мегасфена, в частности, по индийской генеалогии.

Дионис и Рудра-Шива

Как в своей отдельной работе,²³⁾ так и в соответствующей главе совместного с Г.Ф. Ильиным труда Г.М. Бонгард-Левин видит в образе Диониса описание Рудры-Шивы.²⁴⁾ Им предложено 13 пунктов их соответствия. Однако некоторые из них носят черты лишь сходства, но не тождества рассматриваемых персонажей. Так, если Дионис познакомил индийцев с различными деревьями, то Рудра-Шива был их властелином, что не одно и то же. Дионис научил индийцев земледелию, в то время как Рудра-Шива считался богом плодородия.

На несходство этих функций указывает и Арриан, который считает, что это деяние Диониса соответствует миссии Триптолема (Ind. 7.6), никогда не считавшегося богом плодородия. Кроме того, в том, что Дионис впервые впряг быков в плуг, совсем необязательно видеть роль Шивы как повелителя скота.

Рудра Шива

Во всех этих случаях роль Шивы не совпадает с функциями “культурного героя” Диониса. К Рудре-Шиве не относятся и многие другие атрибуты индийского Диониса: приход с запада с армией и завоевание всей Индии, связь излечения армии от моровой болезни с горой Мерос, введение религиозного культа и судов, переход из человеческого состояния в божественное (Diod. II.38.5) и др. Таким образом, и Рудра-Шива не отвечает всем требованиям, предъявляемым к отождествлению персонажей индийской мифологии с Дионисом, описанным в античной традиции.

Интересно, что еще в 1953 г. В. Кирфель, сопоставляя фигуры Шивы и Диониса на основе других источников, пришел к выводу, что “индийский” Дионис Мегасфена не соответствует образу как своего греческого “собрата”, так и индийского Шивы, с которым он традиционно связывался по нумизматическим и иконографическим данным более позднего времени, являясь в данном случае своего рода исключением.²⁵⁾

Между тем попытки обнаружить в Дионисе черты Шивы продолжаются. Последнюю по времени попытку предпринял П. Левек.²⁶⁾ Он полагает, что в Дионисе проявляются две черты одного архаического божества, чей культ восходит к эпохе неолита, воплотившиеся, по его мнению, на северо-западе Индии в Шиве: разрушение и дарование процветания в сельскохозяйственной сфере. Однако автор не учитывает сведений Мегасфена по индийской генеалогии, принимая во внимание лишь “экстатические” и “сельскохозяйственные” черты Диониса.

Дионис и Сурьядэва

А. Каннингхем в работе “Монеты древней Индии” отождествляет Диониса Мегасфена с Сурьядэвой.²⁷⁾ Основанием для этого послужила передача Харесом Митиленским имени индийского Диониса как “Σοροάδειος”, что исследователь переводит как “οινόποιος”, т.е. “делатель вина”, что в смысловом и фонетическом отношении и должно, по его мысли, отражать связь Диониса с данным божеством. Быть может, версия Хареса и восходит к Сурьядэве, однако Мегасфен не употреблял подобных эпитетов. Да и многочисленные подробности, относящиеся к деятельности Диониса в Индии, не имеют никакого соответствия с деяниями бога Солнца.

По мнению Ф. Граузе, культ Диониса в Индии напоминает индуистский праздник весны Холи.²⁸⁾ Автора интересовал прежде всего культ, но не возможность его идентификации.

Дионис и Кришна

Дж. Кеннеди приводит ряд культурно-исторических и археологических свидетельств, которые позволили ему ассоциировать Диониса с Кришной.²⁹⁾ Однако и он не привлекает генеалогический материал “Индики” Мегасфена. Идеи Дж. Кеннеди дополняет по тексту Мегасфена А. Далквист, приводя следующие возможные аналогии, которые он далее сам же и критикует: индийский Дионис упоминается под тремя разными именами, что является отражением трех аватар Вишну, а Кришна — одно из важнейших воплощений Вишну.

Длинные волосы почитателей Диониса и прозвища Кришны — “keśava” и “hṛisikeśa” — “волосатый”; имя Кришны “damodara” могло отражать факт ношения почитателями Диониса поясов вокруг талии; Кришна, как и Дионис, основал свой культ и был почитаем при жизни; он умер в возрасте 125 лет, Дионис — также в очень преклонном возрасте; оба божества строили города; сохранились свидетельства о месте рождения Диониса в Индии.

Анализируя эти данные, Далквист приходит к следующим выводам: Дионис первым научил индийцев обрабатывать землю, а Кришна был известен как пастушеское божество. Дионис первым стал строить города, а Кришна уже родился в городе. Кришна построил всего один город, в то время как Дионис, согласно Мегасфену, — множество. Музыкальными инструментами Диониса были кимвалы и тимпан, а Кришны — флейта. Диониса почитали в горах, а Кришну — на равнине. Нет информации о том, что Кришна пришел в Индию во главе армии с запада.

Сходство ограничивается лишь длинными волосами почитателей Диониса и прозвищами Кришны — “keśava” или “hṛisikeśa” — “волосатый”,³⁰⁾ наличием информации о культе Кришны при жизни и тем, что оба умерли в весьма почтенном возрасте.³¹⁾ Таким образом, Дионис не мог быть Кришной, ибо отличий в их образах слишком много, а сходства почти нет. Неполон набор соответствий Диониса и таким отдельно предлагавшимся персонажам индийской мифологии, как Скандха³²⁾ и Баларама.³³⁾

Дионис и Сома

По мнению К. Чаттопадхьяя, в “индийском” Дионисе нужно видеть бога галюциногенного напитка Сому. Об этом, с одной стороны, говорит “вакхический” характер культа “индийского” Диониса, с другой — правильная интерпретация одного из фрагментов “Исторической библиотеки” Диодора Сицилийского: «…και φασι τον μεν αρχαιότατον ‘Ινδον γεγονένοαι» (III.63.3).³⁴⁾ Исследователь полагает, что “’Ινδόν” — не этническая принадлежность,³⁵⁾ а имя собственное, отражающее один из эпитетов Сомы — “Indu”.³⁶⁾

Между тем, как бы привлекательно ни выглядело это предположение, следует признать, что “’Ινδόν ” в данном случае действительно не может быть именем собственным: в рассматриваемом отрывке Диодор ведет речь о различных Дионисах, родившихся в разных частях ойкумены (например, фиванском), в том числе и об индийском. А далее он прямо поясняет, что говорит о месте рождения, но не об имени собственном (Diod. III.63.5). В том, что армия Диониса пришла с запада, индийский ученый видит как уверенность Мегасфена в приходе Диониса из Греции в Индию, так и “историческую память” пивших Сому индоариев о приходе в Индию через Пенджаб или приход более поздних волн индоарийской миграции, не отдавая предпочтения какой-либо точке зрения.

Касаясь генеалогических данных “Индики” Мегасфена, он пишет, что пураническая традиция считает Будху сыном Сомы, уже отождествленного им с Дионисом, а по данным Арриана (Ind. 8.2), Будха был сыном Спатембы — наследника Диониса. Следовательно, Дионис, Сома и Спатемба — один и тот же персонаж. Такая очевидная натяжка лишь подтверждает, что отождествление Диониса с Сомой на основании только двух признаков — неверно.

Дионис и Ману

Рассматривая положения, выдвинутые О. Штайном об идентификации Диониса, А. Далквист пишет: “Штайн отождествляет Диониса и Ману на основании трех черт схожести: оба дали начало царским династиям, оба были законодателями, оба были „культурными героями””.³⁷⁾ Фигуру Ману как прообраз Диониса, выдвинутую Штайном, Далквист отвергает, так как, по его мнению, Ману, хотя и основал царскую династию и был “культурным героем”, не являлся богом.³⁸⁾ Но шведский индолог не дает точной ссылки на цитируемое им место из работы Штайна.

Между тем, обратившись к ее тексту, можно обнаружить, что мнение Штайна значительно отличается от представленного впоследствии.³⁹⁾ Так, отождествления Диониса с Вишну, Шивой, Кришной, Сомой-Скандхой, предлагавшиеся ранее, немецкий индолог отвергает, считая, что эти конструкции⁴⁰⁾ носят искусственный характер.⁴¹⁾ Мнение же самого Штайна выглядит следующим образом: “Мегасфен не сделал ничего другого по сравнению с тем, что было сделано историками Александра, которые в походе македонского царя видели воспроизведение мифических походов Диониса, разве что, может быть, он сопоставил культовую деятельность индийцев с культом Диониса”.⁴²⁾

Таким образом, история с походом Диониса выглядит неким переложением истории похода в Индию Александра Македонского, шедшего, по мнению его биографов, по стопам Диониса, пользовавшегося особым почитанием македонского царя. До тех пор, пока не найдено никакого другого объяснения происхождению легенды об индийском Дионисе, эта версия имеет полное право на существование. Далее Штайн обращается к рассмотрению генеалогии первых индийских царей, представленной Мегасфеном. Он полагает, что Спатембе — второму индийскому царю — может соответствовать Sudyumna, который был сыном Ману Вивасвата.

Следовательно, последний и послужил для Мегасфена прототипом для воспроизведения в качестве первого царя в генеалогической части “Индики”.⁴³⁾ Следует заметить, что Судьумна, хотя и был сыном Ману (BrP. 2.17-18), не являлся отцом Будхи, и именно этот факт не может служить аргументом для отражения у Мегасфена пуранической генеалогии, с которой он, по мысли Штайна, был знаком.⁴⁴⁾

Дионис и дравидийская мифология

Одной из наиболее значимых работ по рассматриваемому вопросу явилась монография А. Далквиста “Мегасфен и индийская религия”, как обобщившая предшествующий опыт в этом направлении, так и предложившая новые оригинальные, хотя и не нашедшие поддержки пути в исследовании этого вопроса.⁴⁵⁾ Однако цель автора осталась прежней: на основании опыта предшественников и еще более тщательного рассмотрения свидетельств как античной,⁴⁶⁾ так и индийской литературы, найти тех персонажей, которые подошли бы под описание Диониса и Геракла.

Избрав в качестве основополагающего тезиса своего рассуждения разделение Диодором (II.39.1) и Страбоном (XV.1.58) почитателей Диониса и Геракла как жителей горной местности и равнин, Далквист считает, что это отражает противопоставление ариев, почитавших Геракла-Индру, и млеччхов — местных варваров, живших в горах и чтивших своего неарийского бога.⁴⁷⁾ Затем, погружаясь в безбрежное море легенд различных доарийских народностей, собранных путешественниками нового и новейшего времени, шведский индолог находит в них все необходимые сведения для иллюстрации соответствия индийскому Дионису мундского народного героя Маранг-Буру.

Анализируя аргументы и метод работы Далквиста, можно сказать следующее. Во-первых, мунды не заселяли горы — носители археологической культуры “медных кладов и желтой керамики”, отождествляемые современной наукой с народом мунда, жили в долине Ганга (но не в горах), где занимались оседлым земледелием.⁴⁸⁾

Во-вторых, Дионис пришел в Индию с запада, а развитие этой культуры показывает, что ее носители продвигались из восточных областей Индии в западные.⁴⁹⁾ Кроме того, материалы самой античной традиции не дают причин для такого жесткого разделения населения Индии на этнические группы по типу заселяемого ими ландшафта: из “Индики” Арриана известно, что пастухи и охотники, входившие в число семи классов индийского общества, отражавших варновое деление общества,⁵⁰⁾ населяли горы (Arr. Ind. 11.11).

Таким образом, население горных районов Индии, согласно античной традиции, было по меньшей мере смешанным. Кроме того, у Мегасфена речь идет о разделении не всего общества, а только среди “философов” (Strabo. XV.1.58), но этот нюанс остался без должного внимания Далквиста. Согласно же тексту Арриана население Индии делилось на равнинное и горное не по профессиональному признаку, а по отношению к земледелию и виду употребляемой пищи (Ind. 17.5). Так, жители равнин употребляли в пищу хлеб, “горцы” же ели мясо. Эта информация полностью согласуется с тем, что Мегасфен сообщал о пастухах при описании всей структуры индийского общества (Arr. Ind. 11.11).

В-третьих, Диодор называет рассказавших эту историю о Дионисе “самыми сведущими” (λογιότατοι) среди индийцев (II.38.3). Вряд ли Мегасфен или любой другой информатор Диодора мог назвать “самыми сведущими” варваров, вступление в контакт с которыми строго осуждалось ортодоксальными учениями.⁵¹⁾

В-четвертых, если общение между Мегасфеном и его индийским окружением в Паталипутре было возможным, ведь связи греческого мира с Индией со времен Александра были довольно тесными, то контакты с мундами выглядят совершенно невероятными хотя бы из-за языкового барьера.

В-пятых, представляется методологически не оправданным построение работы на этнографических материалах нового и новейшего времени. Нет никакой гарантии в том, что легенды, на которые опирается Далквист, имели хождение и во времена Мегасфена и что какой-нибудь материал, который мог бы иметь решающее значение в решении этого вопроса, не затерялся с течением времени.

В-шестых, Арриан недвусмысленно помещает Диониса и Геракла в один царский род (Ind. 9.9), определяя разницу между ними в 15 поколений, т.е. тогда или Дионис должен принадлежать к кругу арийских богов, если считать Геракла Индрой, как думает Далквист, или Геракл должен быть мундским божеством.

Кроме того, текст Арриана явственно дает понять, что индийский Дионис был куда более почитаемым и популярным божеством, чем индийский Геракл: «…και προ Αλεξάνδρου Διονύσου μεν πέρι πολλος λόγος κατέχει… ‘Ηρακλέος δε πέρι ου πολλός… ‘Ηρακλέος δε ου πολλα υπομνήματα…»⁵²⁾ (Ind. 5.8-10). Ни при каких условиях не представляется возможным, что мундский народный герой Маранг-Буру был более значительным героем, чем Индра или любой другой персонаж индоарийской мифологии, имевший общеиндийское значение, что следует из текста Арриана. Очевидно, что отождествление Диониса с мундским народным героем Маранг-Буру является неверным.

Дионис как синтез образов различных божеств

К. Д. Сетхна полагал, что религиозным аналогом Дионису был “бог вина” Сома. Но его культ не был широко распространен в Индии. В качестве бога, имевшего общеиндийское культовое значение и обладавшего чертами Сомы, он видит Шиву, почитавшегося, как и “индийский” Дионис, некоторыми горными племенами (Strabo. XV.1.58). На роль основателя царской династии в Индии он рассматривает трех кандидатов: Ману Вивасвата, Ману Сваямбхуву и Притху. К. Д. Сетхна анализирует лишь один генеалогический аспект — хронологическое первенство в династии, и приходит к выводу, что информация индийской традиции лучше всего здесь согласуется именно с Притху.⁵³⁾

Ш.Р. Гойал считает, что “индийский” Дионис Мегасфена сочетает черты “сельскохозяйственного” героя Притху, Индры, Шивы, Санкаршаны-Баларамы — еще одного сельскохозяйственного героя, любителя вина и музыки, и Шивы, наделяемого такими же характеристиками.⁵⁴⁾

П. Гуковски не выводит отдельные черты Диониса из образов разных персонажей индийской мифологии, но стремится показать, что “культовые герои” различных племен или разных мифологических традиций слились для историков Александра в одном Дионисе или Геракле. Так, в Дионисе слились Индра, Рудра и Шива разных племенных традиций, а в Геракле — Васудэва-Кришна, Санкаршана, Шива, Веретрагна.⁵⁵⁾ Нельзя не признать, что по данному вопросу автор предложил немало интереснейших замечаний. О. фон Хинюбер, поддерживая идею смешения нескольких богов в образе Диониса, все же оставляет вопрос открытым.⁵⁶⁾

Дионис и “льстецы Александра”

Ряд исследователей стремились показать, что появление фигуры Диониса в Индии связано лишь с политическими выгодами, которые преследовали Александр и его окружение. В частности, об этом пишут Ж. Нуавилль⁵⁷⁾ и А. Замбрини.⁵⁸⁾ А. Замбрини ни в одной из своих работ не говорит об индийском подтексте легенды о пребывании Диониса и Геракла в Индии. Ее появление он выводит из целого комплекса причин чисто греческого характера: фигура Александра Македонского как царя-завоевателя и цивилизатора служила центральной осью в развертывании Селевком Никатором пропагандистской кампании в селевкидском государстве, причем литература и монетная чеканка должны были стать главным орудием влияния на общественное мнение в условиях нестабильности военной и политической власти,⁵⁹⁾ в основном в противовес птолемеевскому Египту.

Дионис

Вообще он рассматривает “Индику” Мегасфена как “заказное” полемическое произведение, выпущенное “по следам” “Египтики” Гекатея Абдерского.⁶⁰⁾ Фигура Диониса-Александра должна была помочь осмыслить новые географические, исторические и идеологические реалии, в частности сложение институтов нового государства, а эти задачи и решал в Индии Дионис.⁶¹⁾ А.Д. Нок считал, что рождение легенды о походе Диониса в Индию в связи с прославлением Александра — дело рук Клитарха и, как ни странно, Мегасфена.⁶²⁾ По его мнению, современных Александру данных о его почитании в образе Диониса — нет.

Уже при Птолемеях, скорее всего в Египте, и, вероятно, Клитархом, между 310 и 300 гг. до н.э. была составлена пропагандистская легенда о походе Диониса в Индию, которая через Аристобула (!) была развита Мегасфеном. В работе А. Д. Нока много интересных замечаний по развитию раннеэллинистической пропаганды, но остается неясным, кому служил тогда Мегасфен — Птолемеям или Селевку (в случае, если прав Нок — первым, однако как посол Селевка Мегасфен должен был работать на него).

Рождение легенды о завоевании Дионисом Индии ко времени после индийского похода Александра относит и Р. Гиршман. Он не говорит о том, могли ли какие-либо местные божества подтолкнуть греков к мысли о пребывании на северо-западе Индии Диониса, по его мнению, эту роль исполнил ландшафт в регионе между Индом и Гиндукушем — горы, источники, равнины, покрытые плющом. И Ниса — место рождения Диониса — была помещена в долине Кабула на месте древней Нагары (совр. Джелалабад). Тогда-то и возникла эта легенда, которую римская иконография снабдила образом бородатого индийского Вакха.⁶³⁾

А. Диле считает, что сама легенда о походе Диониса в Индию могла возникнуть только в связи с индийской кампанией Александра, так как до ее осуществления функции “культурного героя” были свойственны Гераклу. Вместе с тем он полагает, что реально существовавшие культы Шивы и Кришны, со своей стороны, способствовали рождению этой истории.⁶⁴⁾ Сочетание “политического” и “религиозного” подходов выглядит наиболее продуктивным из представленных точек зрения, но, как уже было показано ранее, Шива и Кришна не обладают необходимой полнотой черт “индийского” Диониса.

Оригинальная точка зрения представлена в работах Ж. Тондрё. Он полагал, что во время индийского похода Александр “имитировал” Диониса, “играл” в него, руководствуясь одной лишь прагматичной целью — вдохновить таким образом своих солдат на новые ратные подвиги.⁶⁵⁾

Ссылки

¹⁾ Dahlquist 1962: 73-88, 180-190; Karttunen 1986a: 210-212.

²⁾ Наиболее экстравагантная точка зрения изложена в сочинении полковника сэра Томаса Холдича, который на основе рассмотрения этой легенды “открыл” новую страницу в истории древнего мира. По его мнению, существование легенды о завоевании Индии Дионисом говорит ни много ни мало о захвате Индии “западной расой (которая могла быть греческого происхождения) до вторжения ассирийцев, мидян, персов… на многие века раньше VI в. до н.э.” (Holdich 1910: 128). Ситуация, современная полковнику британской армии, расквартированной в Индии, и дала основу для такого радикального и прямолинейного заключения.

³⁾ Vossius 1700: 69.

⁴⁾ Jones 1788:256-257.

⁵⁾ Heeren 1817: 421 (№1).

⁶⁾ Benfey 1844: 218-231; Lassen 1844: 232-259; Lassen 1847: 509-510; Lassen 1852: 696-698.

⁷⁾ Почти через сто лет индийский историк Д.Р. Манканд представил поражающий своей скрупулезностью труд, в котором, проанализировав колоссальный материал практически всех (!) пуран, пришел к аналогичному выводу. Однако огромное количество приведенных математических вычислений делает серьезный анализ этой работы практически нереальным (Mankand 1951: 67).

⁸⁾ Эта же последовательность царей приводится и в работах О.Веккера и Ж. Дюмезиля (Wecker 1916: 1305; Dumézil 1983a: 50; 1983b: 61).

⁹⁾ Lassen 1844:251-254.

¹⁰⁾ См. генеалогические таблицы, представленные Ф.Э.Парджитером (Pargiter 1922: 88, 144).

¹¹⁾ См. также: Thapar 1984: 332.

¹²⁾ Müllerus 1847: 401; Schwanbeck 1846: 43, 45; Mc’Crindle 1877: 111. Во втором томе “Индийских древностей” Х. Лассен вскользь говорит о том, что за Дионисом, почитавшимся в горах, нужно видеть Шиву (Lassen 1852: 698).

¹³⁾ См.: Соловьев 1991: 21.

¹⁴⁾ Humbach 1980:398.

¹⁵⁾ Шохин 1993: 128, 332.

¹⁶⁾ Charpentier 1933:41.

¹⁷⁾ Foucher, Bazin-Foucher 1947: 256.

¹⁸⁾ Buddruss 1965:721.

¹⁹⁾ Dumézil 1983a: 48-49, 59.

²⁰⁾ Long 1971: 180-209.

²¹⁾ Puskáś 1990: 39-47.

²²⁾ Karttunen 1986a: 212-219.

²³⁾ Bongard-Levin 1980-1981: 59-62.

²⁴⁾ Бонгард-Левин, Ильин 1985: 374-375.

²⁵⁾ Kirfel 1953: 90.

²⁶⁾ Lévêque 1995: 125-137. См. также: O’FlahertyW. Doniger 1980: 81-111.

²⁷⁾ Cunningham 1963: vii-viii.

²⁸⁾ Growse 1880:94.

²⁹⁾ Kennedy 1907:967.

³⁰⁾ Но отличительные черты почитателей Диониса — ношение пояса или длинные волосы — совсем необязательно должны означать наличие прямой связи с одним из прозвищ Кришны.

³¹⁾ Dahlquist 1962: 181-183.

³²⁾ Кеrbaker 1905:139-196.

³³⁾ Chaudhari 1983: 119-133.

³⁴⁾ “…и говорят, что самый древний был индийцем”.

³⁵⁾ Это положение было отвергнуто О. Штайном, не приведшим, правда, никаких аргументов для этого (Stein О. 1931: 303).

³⁶⁾ Chattopadhyaya 1925: 262-265.

³⁷⁾ Dahlquist 1962: 184.

³⁸⁾ Там же.

³⁹⁾ Интересно, что именно такая “исправленная” и неполная точка зрения Штайна утвердилась в последующей исследовательской литературе, например, она подвергается критике К. Карттуненом (Karttunen 1986a: 212). Настоящее мнение Штайна по отождествлению индийского Геракла Далквистом не рассматривается вовсе. Упоминания этой статьи, как и книги А.Каннингхема “Монеты древней Индии”, которую он также активно цитирует, нет и в списке использованной литературы. Вероятно, текста этой интереснейшей словарной статьи, по объему больше напоминающей солидную монографию, или по крайней мере ее материала, относящегося к рассмотрению индийского похода Диониса и Геракла, Далквист не знал.

⁴⁰⁾ Особенно много критики досталось как раз последней (Stein О. 1931: 303).

⁴¹⁾ Stein O. 1931:302-303.

⁴²⁾ Stein O. 1931:303.

⁴³⁾ Stein O. 1931: 310. Тождество Диониса и Ману как первого царя в пуранических сказаниях постулировал также Д.Р.Манканд (Mankand 1951: 3).

⁴⁴⁾ Stein O. 1931:310.

⁴⁵⁾ См. рецензии: de Casparis 1963: 280-281; Buddruss 1965: 718-723; Hartman 1965: 55-64; Wilhelm 1966: 425-36; Kuiper 1969: 142-146.

⁴⁶⁾ Никто до Далквиста, по его мнению, не использовал всех фрагментов, посвященных Дионису и Гераклу в Индии (Dahlquist 1962: 38). Вместе с тем нельзя не согласиться с Ф.Вильхельмом, указавшим, что для идентификации Диониса и Геракла Мегасфена может оказаться одинаково важным не весь набор характерных черт того или иного персонажа местной традиции, а какой-нибудь один самый характерный признак (Wilhelm 1966: 425).

⁴⁷⁾ Dahlquist 1962: 181-184.

⁴⁸⁾ Бонгард-Левин, Ильин 1985: 84.

⁴⁹⁾ Бонгард-Левин, Ильин 1985: 84.

⁵⁰⁾ Бухарин 1997: 138-149.

⁵¹⁾ Л.Скуржак, на работы которого в данном случае мог бы опереться А. Далквист, стремился показать, что “философы” были жрецами среди дравидийского населения Восточной Индии, пережившего Хараппскую цивилизацию (Skurzak 1954: 95-100; см. также и более позднюю работу — Skurzak 1979: 69-74). Идеи польского историка не более чем чрезмерно смелые предположения, не подкрепленные аргументами. Об этом см.: Бухарин 2000b.

⁵²⁾ “…Есть много сказаний о Дионисе до Александра… о Геракле же не много, о Геракле немного осталось воспоминаний…”.

⁵³⁾ Sethna 1966a: 16-29.

⁵⁴⁾ Goyal 1985: 104-113.

⁵⁵⁾ Goukowski 1981:17,25-28, 32, 37-38.

⁵⁶⁾ Wirth, von Hinuber 1985: 1105.

⁵⁷⁾ Noiville 1929: 245-270.

⁵⁸⁾ Противоположную точку зрения — о независимом от фигуры Александра формировании образа Диониса отстаивал П. Гуковски (Goukowski 1981: 13-14).

⁵⁹⁾ По данному аспекту он повторяет положения работ Р.А. Хадли (Hadley 1965; Hadley 1974a: 9-13; Hadley 1974b: 51-54, 56-59, 64). См. в поддержку А. Замбрини (Karttunen 1997a: 26-27).

⁶⁰⁾ Здесь А. Замбрини явно следует положениям работ О. Мюррея (см., например: Murray 1970: 166: Murray 1972: 208). Точку зрения О. Мюррея нельзя назвать заслуживающей доверия. По его мнению, “Индика” Мегасфена наряду с “Вавилоникой” Беросса была прямой репликой на “Египтику”. Гекатея Абдерского, воплощая платоновский идеал государственного устройства с философами во главе и жесткой неподвижной структурой. Между тем Индия в изображении Мегасфена не конкурирует с Египтом — она не источник, но восприемник цивилизации. Во всяком случае, нужно ставить вопрос не о зависимости “Индики” и “Вавилоники” от сочинения Гекатея, но о том, что они могут восходить к одним общим для греческой этнографической традиции принципам. О том, что “Египтика” Гекатея Абдерского могла явиться откликом на “Индику” Мегасфена, см.: Бухарин 2000а.

⁶¹⁾ Zambrini 1983: 1115; Zambrini 1985: 782-785, 790-791; Zambrini 1987: 145-148, 150-152.

⁶²⁾ Nock 1928: 25-30.

⁶³⁾ Ghirshman 1946: 46.

⁶⁴⁾ Dihle 1987: 48-9.

⁶⁵⁾ Noiville 1929: 247-249. Tondriau 1949: 45; Tondriau 1952: 455. Противоположную точку зрения — об искренности Александра Македонского в почитании Диониса и отсутствии в его “дионисийстве” прагматизма — см.: Vallois 1932: 81-82.

Источник

Продолжение см. в след. статье: Михаил Бухарин. Древнегреческий Геракл и древнеиндийские боги

Подпишитесь на наш телеграм-канал https://t.me/history_eco

Публикация на Тelegra.ph

• Ключевые слова: Дионис,Геракл,Мегасфен,Индика,индийский поход