Михаил Зильберман. Боги Ханаана и Ветхий Завет

Предисловие А.Колтыпина. Великолепная работа Михаила Зильбермана о религии и богах Ханаана, на территории которого был впоследствии образован Израиль. Прочитав ее внимательно, вы получите ответы на вопросы, кем был бог иудеев Яхве, был ли исход евреев из Египта или он был придуман составителями Библии, почему Яхве наывает в Библии своими врагами Дагона, Баала и Астарту, кем является семиголовый дракон из Апокалипсиса от Иоанна, и многое, многое другое.

Хананеи и окружающие их народы рассматривали поступательное развитие мира как смену поколений богов (у ханаанеев, хурритов и у древних греков – насильственным путём). В различных городах-государствах Ханаана не только мифы, но и генеалогии, иллюстрирующие представления о происхождении даже одних и тех же общеханаанейских богов, во многом не сходны (например, родословная Ушу). Довольно чётко удалось реставрировать только две генеалогические системы: Библскую и Тирскую. Считается, что, в частности, генеалогия Угаритского пантеона богов недостаточно ясна.

Филистимляне

Корнем генеалогического древа города Библа мыслилась супружеская пара: “Элиун, Элион” (“Высочайший”) и богиня “Берут” (“союз”), имя которой, как усматривал ещё Б.А.Тураев, может быть олицетворением особого договора, заключённого между богом и людьми (“брит”, ивр.; “бритум”, акк.). Детьми Элиуна и Берут считались Небо (Баал-Шамем) и Земля (Арец), породившие в свою очередь следующее поколение богов: Эла (Илу); Бет-эля (Бет-Илу)- воплощение священных камней; и бога-зерно Дагона.

Баал-Шамем (в центре)

В одном из мифов рассказывается о том, что Баал-Шамем (принявший отцовскую власть после гибели Элиона, растерзанного диким зверем) был неверен своей жене, которая переносила измены мужа весьма болезненно. Помимо этого Баал-Шамем (прототип греческого Урана) собирался убить и всех своих сыновей от богини Арец. Древнегреческая мифология сгущает краски в этой истории: Уран обладал бесконечной плодовитостью, но его дети были ужасны видом и отцу своему ненавистны, поэтому Уран прятал их в утробе Геи (Земли), которая тяжко от этого страдала. Старший сын Земли (Арец) бог Эл, возмужав, решил отомстить отцу за оскорблённую мать и выступил по её настоятельной просьбе против Баал-Шамема (как Крон против Урана) вместе с матерью и её союзниками. Молодой бог победил отца и лишил его власти. Многократные попытки Баал-Шамема вернуть себе обратно власть над миром успехом не увенчались. В конце концов, Эл перехитрил отца, оскопил его (в греческом мифе – серпом), лишил мужской силы и, тем самым, осквернив Баал-Шамема, окончательно отнял у него возможность возвращения к власти. Отметим, что отправление культа Баал-Шамема (помимо мифопоэтического обоснования обряда “Молох”) документально засвидетельствовано в Библе середины Х в. до н.э.  и Тире начала V11 в. до н.э. .

В одном хеттском мифе, основанном на хурритском источнике, гениталии шумерского отца богов Ану (дабы свергнуть того с престола) были откушены его сыном Кумарби, – хурритским “отцом богов”, отцом бога Тешшуба, главой следующего поколения богов хурритов (в шумеро-аккадской мифологии подобный сюжет отсутствует).

Ханаанейско-хурритский (вероятно, куро-араксский) мотив оскопления нашёл отражение и в древнееврейской мифологии. Когда “Ной проспался от вина своего, (то) и узнал, что сделал над ним младший сын его” (Быт.9.24). Поскольку Хам, глумившийся над несчастием своего отца, везде в Книге Бытия назван вторым сыном Ноя, следовательно, Ханаан и был тем младшим сыном Хама, который осквернил деда. О том, что произошло с Ноем, Книга Бытия не повествует; однако, мидраши заполнили эту лакуну красочными рассказами о кастрации Ноя, за что Ханаан, сын Хама, и был проклят (Хам, ранее благословлённый Господом в числе сыновей Ноя, основоположников обновлённого человечества, не мог быть проклят). Ной же из-за своего дефекта (оскверняющего ранения) к священнослужению более не допускался.

Место, на котором в Библской мифологической системе стоял Элион, в Тирской занимал Шамемрум (“Высшее Небо”), отец Эла. Замечено, что к общеханаанейской (и, в частности, к Угаритской) системе Тирский мифологический цикл присоединяется довольно искусственно. От содержания Сидонского и Беритского пантеонов к нашему времени сохранились лишь мелкие фрагменты.

Эль

В “Финикийской истории” бог Эл, “обходя Вселенную”, даёт власть над землёй Ханаана своей сводной сестре и жене Астарте, брату Демарунту и сыну Баалу (по другой версии отец Балу – Дагон).

Определяя сферы владычества, Эл особо выделил Библ (Гебал) и вручил его своей сестре и жене, имя которой – “Владычица, хозяйка, Библа” (“Баалат-Гебал”, “Баалтида”). “Редкая богиня семитического пантеона засвидетельствована так единогласно, как “Владычица Библа“,- отмечает выдающийся русский востоковед Б.А. Тураев (1868-1920 гг.). Однако это наименование богини “явно не было её собственным (наиболее расхожим) именем” (106.с408). Некоторые исследователи полагают, что речь здесь может идти либо об Астарте, либо об Анат. В частности, знаменитый греческий писатель Плутарх в трактате “Об Осирисе и Изиде” называет Баалат-Гебал Библской царицей Астартой.

В “Истории” повествуется о том, что, будучи в изгнании, Шамемрум, в надежде вернуть себе царство, посылает к Элу с дипломатической миссией “своих дочерей – Астарту, Диону и Рею (Филон, где возможно, даёт богам древнегреческие имена). Дальновидный Эл дабы сделать сестёр своими союзницами, берёт их в жёны (в древнегреческой мифологии Рея – мать Зевса, жена Крона).

Ханаанейский аналог греческой богини Дионы Филон сам же и определяет: Диона это – Балтида (Баалат-Гебал). Следовательно, первоначально Астарта и Баалат-Гебал – различные богини. Так какая же ханаанская богиня в архаичные времена (до отождествления) являлась “Владычицей Библа”- Баалат-Гебал?

Как известно из мифологии, “главнейшими, официальными”, жёнами Эла были Астарта и дева Рахмайу (возможно, Анат; см. ниже). У Гомера богиня Диона – супруга царя богов Зевса и мать Афродиты (ассоциировалась с Астартой и Анат). Одно из имён Афродиты – Диона (Ovid.Fast.II). Диона ассоциировалась и с Герой, олимпийской супругой Зевса, пособницей при родах. Как один из образов Белой Богини она именовалась также Гера Аргейя (“Ослепительно белая”) и почиталась как Лунная Богиня смерти (свойства проэллинской Великой богини-матери, богини Неба). В Аргосе поклонялись Гере в образе коровы (Зевс, видимо, при этом представлялся в образе быка, как и при похищении Европы). Для Ханаана подобная ассоциация – Анат и Балу (как царь богов отождествлялся с Зевсом Кассием). Древние египтяне воспринимали Баалат-Гебал как свою Хатхор,- богиню любви, богиню Неба, почитаемую как небесная корова.

Астарта

Подытоживая эти краткие сведения, можно видеть, что Баалат-Гебал – великая богиня. Она – супруга и сестра (дочь) царя богов, мать богов, богиня Неба, связана с плодородием. Из известных науке богинь Ханаана, помимо семитической Астарты, в таком качестве воспринималась только протоханаанейская Анат (не Шапаш – богиня Солнца или Никкаль, жена бога Луны). Анат, по Филону,- царица Аттики (т.е. по статусу она равна и Астарте, и Баалат-Гебал). Однако такое определение сферы владычества Анат относят к более поздней эпохе, нежели время создания “Финикийской истории”. Религиозно-мифологическое отождествление Баалат-Гебал и Анат можно усмотреть в мифе “Чудесное спасение Баалат-Гебал и её сына”, памятуя, что войны людей – это войны их богов. В этом фрагменте рассказано, что “когда боги (Ханаана) сражались за власть на небе и на земле (боги амореев-завоевателей с богами автохтонного протоханаанейского населения)… (в итоге) Эл окончательно победил и стал верховным богом… Баалат-Гебал, испугавшись жестокой войны, бежала далеко на восток к берегам Евфрата” (Разгромленные протоханаанейские ополченцы (и часть мирного населения) бежали от амореев-номадов – как известно, раннебронзовый период истории Библа закончился его страшным разрушением. На территории же от Ханаана и до Евфрата (Мари) зафиксировано устойчивое поклонение богине Анат. Напрашивается также предположение о том, что наименование “Баалат-Гебал” бытовало и до эпохи амореев, “появления” в Ханаане их богов (в том числе и Астарты).

На расстоянии одного дня ходьбы от Библа, на горе Ливан, в городке Афака (в верховьях реки Адонис), находилась знаменитая роща и святилище Астарты, разрушеное по приказу римского императора Константина (306-337 гг. н.э.) из-за изуверского характера празднования священного брака Астарты и Адониса. Обряды же в честь Адониса совершались в святилище богини Астарты.

Ханаанеи постоянно испытывали культурное давление своих этнических “братьев” – египтян. В Библе, например, найдено большое количество египетских изделий, а также и местных, созданных по египетским образцам. Самым древним египетским предметом, найденным в Библе, была каменная ваза с именем последнего фараона II династии (начало ХХV111 в. до н. э.). Во времена Среднего царства в Библе (Кепна, егип.) был египетский храм. Древние египтяне отождествляли Библский культ Адониса со своими мистериями в честь Осириса, полагая религию этого города близкой к своей (Плутарх. De Isid. et Osir.): из Египта ежегодно (ещё и в греческие времена) отправляли по морю в Ханаан “голову” Осириса, которую в Библе с плачем встречали финикийские женщины, после чего начинались празднества (мистерии). “Некоторые из библян говорят,– отмечал Лукиан Самосатский в “Трактате о сирийской богине”,- “что у них погребён Осирис египетский и что траур и мистерии справляются не в честь Адониса, а в честь Осириса… (и) библяне… бреют головы, как египтяне” (94.с374). Из египетских памятников известно, что фараоны-завоеватели Нового царства основывали в Ханаане храмы в честь Амона-Ра. В письмах из Библа бог Амон часто упоминается совместно с Баа- лат-Гебал (Ашторет, Анат), которую уже в III тыс. до н.э. египтяне отождествляли со своей Хатхор. На панели из Арслан-Таша богиня Астарта (фигура по типу явно ханаанейская) изображена (по стилю) в египетском костюме, парике и с атрибутами богини Исиды-Хатхор. На одной Туринской статуэтке Х1Х династии египетская жрица в полном облачении держит пред собой громадную герму богини Хатхор с вертикальной надписью: “Хатхор владычица мира, владычица Библа, госпожа Нубии“. Даже в персидское время на Библской стеле правителя Иехавмелеха местная богиня (владычица города и ханаанейская богиня Неба) изображена в виде египетской богини Неба Хатхор. Нередко отождествлялась Баалат-Гебал (Астарта, Иштар) и с богиней-львицей Сехмет, (то же зафиксировано и в Египте эпохи гиксосов). Гигантская мраморная статуя (XIX-XVIII вв. до н.э.) древнеегипетского бога Бэса (покровитель семьи; божество, охраняющее человека от бедствий) с головой льва (у египтян изображался в виде человека-карлика) украшала Храм обелисков в Библе.

В Библе, вероятно, были святилища нескольких египетских богов. На это указывает письмо правителя Библа Риб-Адди фараону (Амарнский период), в котором он просит, ввиду опасности, угрожающей городу, “прислать людей взять сокровища, чтобы враги (хаабири) не расхитили достояния твоих богов“. Подобная ситуация в эпоху Нового Царства обнаружена и в других городах. Так, правитель Аскалона пишет фараону: “Я охраняю для моего господина его богов“. По-видимому, в Библе постоянно проживало много египтян, и их культурное влияние было весьма ощутимым. В связи с этим особенно характерно высказывание царя Библа Закар-Баала (“Балу здоров”) в эпизоде продажи Египту корабельного (кедрового) леса (1095 г. до н.э.). С большим трудом, нехотя согласившись на переговоры, царь-ханаанеянин говорит египтянину: “Создал Амон (но не Эл) все земли. Он создал их (и Ханаан в том числе), но землю Египта… раньше всех“. Характерно, что в “храм Рамсеса в Ханаане”,- храм бога Амона, упоминаемый при Рамсесе III, регулярно “ходят азиаты со своими дарами” (возможно, как следствие влияния периода гиксосов).

Потребность раскрытия истоков зарождения процессов адаптации и ассимиляции предков древних евреев на земле Ханаана обусловливает пристальное, детальное рассмотрение возможно более широкого круга аспектов культуры Угарита, в окрестностях которого расселились и долгое время проживали многие роды “черноголовых”, мигрантов и их потомков, оставивших Месопотамию, хабиру из племён “Авраам”, “Лот” и “Иакуб-ел” (см. Кн.I).

 Так, в угаритской поэме “Рождение богов” бог Эл (Илу) вступает в брак с двумя своими дочерьми (более хурритская, нежели египетская традиция) и от этого брака рождаются “боги благие и прекрасные”, ставшие родоначальниками племен, основавших Угарит. Академик В.Струве, сравнивая этот угаритский миф с библейским рассказом о праведном Лоте и его дочерях, делает вывод об их мифопоэтической связи. Считается даже, что библейское предание более точно сохранило память о тех исторических событиях, о которых в ханаанейском (угаритском) мифе говорится в искаженной, иносказательной форме. В угаритских текстах, в частности, нередко упоминается культ бога Кемоша (Камоса), слившегося на земле Угарита с аккадским Астаром (Ашером) в единого Астар-Камоса (как следствие адаптации и ассимиляции “черноголовых”) и сделавшегося родоплеменным богом (родоначальником) моавитян, их главным божеством (библейский Моав – сын Лота от одной из его дочерей).

В Угаритской мифологии (отдельно взятой), как правило, каждый из богов наделён специфическими, только ему присущими, конкретными функциями. Верховное божество Угаритского пантеона (ещё в начале второго тыс.до н. э.), глава совета богов и верховный судья Илу – бог-демиург и первопредок, творец мироздания и всего сущего, отец богов и людей, ниспосылающий потомство. Он – отец и владыка лет (“господин годов”) – т.е. времени (из тех же концептуальных соображений и Господь Бог поименован как “Владыка вечности”). В качестве владыки небес (после захвата власти у Баал-Шамема) Илу (Эл) посылал на землю дождь, ветер, бурю, молнии; был олицетворением плодоносящего начала, богом плодородия. Следовательно, в эпоху расцвета культа Илу (Эла), он, практически,- универсальное, всеобъемлющее божество.

У аккадцев, в частности, слово “Ил, Илу” обозначало просто “бог” (как имя нарицательное), также как и у ветхозаветных евреев – “Эл”. Как уже отмечалось, в ностратическом языке древнесемитское слово, обозначающее бога вообще,- “Эл, Ил”, возводится к прилагательному “красный, бурый” (ассоциация с огнём). Существует также мнение, что имя божества: “Илу”, угар. (“Эл”, фин.) первоначально означало “сильный, могучий”.

Изображался Илу и в образе быка, и в виде величественного бородатого старца, сидящего на троне в длинной одежде и высокой тиаре с рогами и принимающего жертву, а также благословляющего жертвователя. По характеру Илу предстаёт в мифах как справедливый, добрый, мудрый и милосердный патриарх. В пору заката почитания его культа,- бог Илу пассивен и бездеятелен, и значим лишь как символ высшей власти. Первоначально же Илу, божество, относящееся к древнейшему слою религии семитов, – владыка вод, земли и преисподней, а позднее – и неба; покровитель царей и царской власти, всякое царство – “дар Илу” (“Сказание о Карату”). Никто не смеет что-либо предпринять без дозволения и благословения царя богов. Так, бог Балу не дерзает самочинно благословлять и определять будущее преданных ему людей, даже таких как, Данниилу – рапаита, жреца его культа (текст священного предания о Данниилу найден в храме Балу), и принужден просить об этом самого Илу. Показателен состав жертвоприношения Карату богам Илу и Балу (действо сказания происходит, в основном, в середине II тыс. до н.э.- Карату нападает на хурритов, обосновавшихся в Эдоме (Удумми), и позднее изгнанных оттуда потомками Исава,- постгиксосский период; в эту пору Балу – Баал-Хаддад (Сетх), царь богов). В едином акте молебствования принесены в жертву на городской стене (эквивалент “высоты”): козлёнок, ягнёнок, птица “жертвенная”, мёд из золотого кубка и вино – из серебряного. Илу – Великий бог-отец, древний владыка земли и преисподней, и ему, в силу архаичной традиции принесены: козлёнок (дар подземному огню), мёд (как богу вод) и вино (как богу земли). В жертву же Балу, в Угарите изначально богу небесному, принесены: птица, серебро и золото, ягнёнок (во времена неолита рогатый баран (рога – ветвистые побеги) считался животным богини Неба).

Так мог выглядеть Йамма. Художественная фантазия.

“Состарившись”, Илу передал своё достояние во владение своим сыновьям: богам Йаму, Балу и Муту (Моту), своему любимцу. С богом Илу, потерявшим былую силу, иногда весьма непочтительны. Так, богиня Анат (и только она одна) путём угроз и запугивания добивается у Илу разрешения на постройку Хусаром дома для своего возлюбленного, бога Балу (Угаритский миф “Дворец для Балу”). Характерно, что Библские варианты сказания, использованные Филоном Библским, “разительно отличаются от угаритских мифов о строительстве” дома (храма) для Балу.

В результате эволюции религиозных представлений жителей Ханаана (вероятно, обусловленной влиянием пастушеских племён амореев-завоевателей), земля- важнейший субъект раннеземледельческой религии, начинает противопоставляться преисподней и морским водам: бог земли Балу (Баал-Цафон) борется за власть над миром с богами Муту и Йаму (“Море”), терпит иногда поражение, но в конце концов одерживает победу и становится царём богов (не только Угаритского пантеона), оттеснив Илу на задний план (особенно в эпоху гиксосов и постгиксосский период; в первом тыс. до н.э. культ Эла (Илу) ещё более отступает).

Баал Хамон

Победу Баал-Цафона над безбрежным Йаму обеспечивает демиург Хусар, создав “всепоражающее” оружие:

Пусть трепещет твой враг, о Баал,
Пусть трепещет враг, побежденный мной,
Пусть будет повержен твой противник…

В Угаритской мифологии, помимо бога Илу (Эла), известен и некий Божест венный Отец, стоящий выше Эла (Илу), отец многих божеств. Примечательно, что в предании, лежащем в основе сирийской Апологии Псевдо-Милитона (50. с214), образ Эла, как творца, демиурга, вообще не фигурирует, а некий бог Кусар (Хусар) выступает как царь ханаанеев и отец Адониса.

В космогонии Моха устроитель космоса, демиург, порождённый Вечностью (Олам, Улам),- бог Хусар, “Кусар-ва-Хусас” (“Умелый и мудрый”, хан.). Это наименование – синоним, заменяющий запретное имя протоханаанейского Великого бога-отца. В “Финикийской истории” Санхунйатона бог Хусар – сын Эла, общесемитского, не протоханаанейского, божества. Хусар- бог-ремесленник, кузнец, оружейник, наделённый сверхъестественной созидательной силой. В Угаритской мифологии он делает “Волшебный лук”, стреляющий без промаха, предмет вожделения богини Анат; чудесные палицы для Балу, при помощи которых последний побеждает бога моря Йаму. Характерно, что требуемые конкретные специфические свойства своим изделиям демиург Хусар создаёт словом, называя имена, давая предметам соответствующие названия. Так, первая палица, по имени “Гонитель”, “прогоняет” Йаму; а вторая, названная как “Удалитель”,- поражает его насмерть (“удаляет”). Согласно одному из мифов, супруга Хусара – богиня Неба (Баалат-Гебал, возможно, протоханаанская Анат; Балу же – дитя Анат).

Обычно бог Хусар живёт и трудится (миф “Дворец для Балу”) на островах Крита (Кафтару), на горе (миф “Волшебный лук”). Можно предположить, что Хусар, отождествлённый “Финикийской историей” с Гефестом,- кузнецом, древнегреческим богом огня, обитает на острове Санторин, в огненных глубинах действующего вулкана, поскольку и бог преисподней, владыка мёртвых Муту (ипостась Великого бога-отца, позднее выделившаяся в отдельное божество) также явно сохранил прежний, протоханаанейский, адрес “места жительства”: собираясь в очередной раз сразиться с Балу, “Кафтару (Крит) покинув… набросился Муту на Балу“. Подтверждение предположению о том, что “гора” Хусара это – действующий вулкан (Гефест,- он же и Вулкан), можно усмотреть в распоряжении Илу, в котором царь богов, благословляя Муту и желая воздать славу любимому сыну в ознаменование его победы над Балу (умирающий и воскресающий бог плодородия), приказывает Хусару: “В честь он (Хусар) твою (в честь Муту) вознесёт дыма столбы“, т.е. разбудит вулканы (в таком случае Хусар – архаичный бог земных недр). Очевидно, Муту и Хусар жили в одном и том же месте на Крите,- на острове Санторин, активность вулканической деятельности на котором была, по-видимому, высокой и в эпоху “керамического неолита”.

Так мог выглядеть Дагон. Художественная фантазия.

Существует мнение, основанное на кажущемся сходстве имён (и ряде параллелей), что Тирский (натуфийский) Ушу, Усу – это Х(Ус)ар. Не менее вероятно, что Хусар – это Дагон (Ситон), Хен и Аваддон, т.е. протоханаанейский (угаритский) Великий бог-отец раннеземледельческой археологической культуры “керамического неолита”, воспринявший некоторые функции своего предшественника. Показательно, что в Угарите божественные помощницы при родах (богини-акушерки), по протоханаанейской традиции, назывались “хусарот” (женский род от “Хусар”) и представлялись в виде птиц (ласточек или голубей), (49-1.с596; 50.с203); т.е. связывались и с богом-отцом Хусаром (животное плодородие) и с богиней-матерью, богиней Неба, помощницей при родах, его супругой (хусарот – “дочери Зари”); но, возможно,- и с двуполым божеством (Ушу). Так, в Гимне о свадьбе бога луны Йариху и богини Никкаль “хусарот” предписывается позаботиться о сыне этой пары: “Позаботьтесь о нём, из своих рук поддержите его, дайте ему мясо с кровью (явная параллель к богу-отцу), напитайте его, сделайте его сильным, когда супруга Йариху произведёт его на свет!“.

Сообщения Филона Библского свидетельствуют о том, что в финикийской (ханаанейской) литературе существовало некое весьма древнее сочи- нение (первоисточник), в котором все священные мифологические предания излагались в едином, логически цельном, повествовании. Автором такого сочинения считалось некое божество, которое придало Крону (Элу) знаки царского могущества. Источником этих сведений Филона явилось предание о Фабиане, первом верховном жреце (иерофанте) Ханаана, основателе культовой традиции. Если полагать имя жреца семито-проторавидийским – “Пе-бо-ан” (корень слова “???”), то перевести его можно как: “Уста (его) в Небе”, т.е. устами жреца вещает бог.

“Ортодоксальная интерпретация аллегорий” священного предания первоисточника (о богах), зафиксированного Таавтом, приписывает его авторство “богу Сурмубелу и Фуро”, по прозвищу Хусартис, которая “постоянно следовала” за Сурмубелом (возможно, отсюда и её прозвище).

По данным И.Шифмана имя “Фуро” может означать “голубка” и представлять одно из наименований тех “умелых; полезных” птиц, которые являлись пособницами при родах (т.е. хусарот). Если, подобно О.Айсфельдту, прочитать “Фуро” как “Торо, Тора” (учение), то текст о Сурмубеле и Фуро можно воспринять и в том смысле, что учение Сурмубела “постоянно следовало” за ним, он его неизменно проповедовал, а Таавт позднее записал.

Хусартис (Фуро), судя по прозвищу, должна быть спутницей Хусара. Очевидно, что “авторство” бога-демиурга Хусара (Кусар-ва-Хусаса), божественного Отца, должно быть “отражено” в космогонии Маха.

Имя “Сурмубел”, производное от корня “srm” (сарам) – “обрезать, отсекать”, может означать и “Бог (Бел), обрезающий (нить судьбы)”. С назначением жизненной доли (“резать”- в смысле “нарезать долю”- определять судьбу) связывается и общеханаанейское божество Гад, бог (благой) судьбы. Возможно, имена “Сурмубел” и “Гад”- различные ипостаси одного и того же архаичного божества (Сарамбел-Гад определил судьбу Эла как царя богов и явил знаки его могущества). Термин “бел” указывает на эпоху образования и введения в миф этого имени – старовавилонский период (ок.1930-1595 гг. до н.э.), очевидно, как следствие “обаяния” образа Энки (Абба) демиурга и бога судьбы, личного бога племени “Авраам”, обосновавшегося в Угарите и его окрестностях, где он отождествлялся с Кусар-ва-Хусасом. В частности, бог Таммуз (Думузи), сын Энки, считался в Ханаане (вероятно, как Адонис) сыном Хусара. Близок бог Энки Хусару и как “Нудимуд”, шум.- “Созидающий” (“Умману”, акк.- “Мастер”). По мнению И.Шифмана, бог Сурмубел идентичен “Творцу, Господину Тира”,- Мелькарту (скорее, отождествлённому с ним демиургу Ушу, а значит и Хусару).

Итак, возможно Сурмубел это – Кусар-ва-Хусас, который (и под этим именем) также способен определять будущее, например,- судьбу (исход) борьбы Балу с Йаму за власть над миром: “Ты (Балу) уничтожишь своего врага… Ты захватишь вечное царство и будешь вечно господствовать“.

Филон Библский представляет Хусара и в качестве изобретателя методов обработки железа. Ветхозаветная аналогия этому мифопоэтическому персонажу – Тувал Каин, “который был (первым) ковачём всех орудий из меди и железа” (Быт.4.22). Дабы подчеркнуть архаичность образа Тувал Каина, он включён в число “близких” потомков Адама. Имя “Тувал Каин” состоит из двух слов, в первом из которых корень слова (“тевел”) означает: “вселенная, космос”. И, если, принимая во внимание издержки масоретской огласовки Ветхого Завета, это имя (“Тувал Каин”) согласовать, как “Тевел Киэн”, где “ки”-“земля, а “эн”- “владыка”, шум., то оно может означать “Владыка земли и (всей) вселенной” (буквально “Вселенной, земли, господин”). И тогда не исключено, что наименование “Тувал Каин”- еврейский эпитет “Кусар-ва-Хусаса” (Хусара), с которым месопотамские племена Евера-Авраама познакомились в Угаритском номе ещё на ранней стадии своей диаспоры. Отметим также, что музыкант Иувал, брат Тувал Каина, считался ханаанейским богом музыки.

Асират

Асират, Ашират (Ашрату, амор.; Асирту, угар.; Ашера, Ашторет, ивр.; Ашерту, хетт.)- богиня любви и плодородия, праматерь богов и людей (к её детям Балу “явно не относится”, владычица сущего, супруга Илу (у амореев-кочевников являлась супругой их верховного бога Марту). Другое имя верховной ханаанейской богини (по-видимому, по аналогии с богом Илу) – “Илату” (“богиня”). У древних арабов, в частности, также существовала богиня с именем “Аль-Илат” (“Алилат”), Геродот отождествляет Алилат с Афродитой Уранией (т.е. “Небесной”). В первой половине II тыс. до н.э. центрами почитания Асират (“Сказание о Карату”) были Тир (Асирату тирийцев) и Сидон (Илату сидонян).

Отзвуки того, что и древнесемитская Асират в глубокой неолитической (или даже мезолитической) древности почиталась как верховная богиня, глава пантеона, звучат в мифе “Дворец для Балу”: одного разрешения Илу (Эла) на постройку дворца мало,- требуется получить и согласие Асират, богини Неба. Примечательно, что в мифологии Угарита лишь Асират, архаичной владычице Неба, приносились (“Дворец для Балу”) в дар серебро (символика Луны) и золото (символика Солнца). Верхового осла богини Неба также обряжали в сбрую из серебра и попону из золота, а осёл, в частности, в мусульманской традиции- одно из животных неба.

Асират одновременно выступала и как владычица моря (солёных вод) – великая “Асират морская” угаритских текстов (возможна параллель с Тиамат). В этом качестве она покровительствовала рыбакам. Позднее верховный бог Илу кардинально урезал права богини (как аналога Тиамат) в пользу бога моря Йаму: “в угоду ему вырвет (Илу) столбы (морского) жилища Астарты (Асират), опрокинет трон её царства, разобьёт её скипетр” – отголоски неолитической религиозной революции. Дабы предотвратить это деяние, Астарта вознесла Илу моление: на берегу моря она принесла рыб в жертву Илу (как богиня моря) и устроила в честь него жертвенный пир (Миф “Дворец для Балу”).

 Бог Йаму, носящий эпитет “Судия речной”, по-видимому, первоначально, как ипостась Великого бога-отца, почитался богом земных пресных вод (рек). Богом моря Йаму стал считаться лишь после мифопоэтической постройки морского дворца для него. Примечательно, что получив “морскую” ипостась архаичной Великой богини, ранее главы пантеона, Йаму счёл возможным (как наследник высшей власти) обращаться к Совету богов с повелениями, в ранге: “ваш господин, ваш владыка”; как божество, превосходящее Илу.

Астарта, однако, не простила унижения. В борьбе Йаму с Балу семитическая богиня выступала как союзница протоханаанейского бога, а когда Йаму был повержен, Астарта (богом моря она его упорно называть не желает) возликовала: “Наш пленник – Йаму, в наш плен попал Судия речной“.

Среди посвящений Асират важное место занимали предметы фаллического культа. Её синоним – ашера,- столб, дерево (символы богини Неба). Судя по связи Асират с землёй и водой (морем), она принадлежит, как считается, к самому древнему слою общесемитической религии и мифологии. В городе Эбла, в частности (III тыс. до н.э.), Асират имела статус “богини Эблы”, т.е. верховной богини этого древнейшего семитского города-государства.
Примечательно, что в различных угаритских мифах (в Угарите Анат почиталась более, чем Асират) неоднократно подчёркиваются её конфликтные отношения с протоханаанейским богом Балу (в частности, она жаждет его любви, но он насмехается над нею), что, по-видимому, отражает отношения между завоевателями-амореями и автохтонным населением Ханаана на начальном этапе ассимиляции этих этносов.

Как богиня войны, Астарта (Асират) воспринималась вследствие её идентификации (отождествления) с аккадской Иштар. Так, в договоре ассирийца Ассар-хаддона с царём Тира Астарта, подобно Иштар,- богиня войны (50.с106): “Астарта да сокрушит в страшной сече ваш лук“. Священными животными Астарты, как и у Иштар, считались лев и голубь. Отождествлялась Астарта и с Анат.

Многочисленные фигурки Асират (Астарты, Иштар) были найдены при раскопках в наслоениях Израильского периода. Так, бронзовая статуэтка сидящей богини ханаанейского типа найдена на ритуальной площадке XI в. до н.э. в Ацоре (Ibid., р.352). В Ветхом Завете имя “Ашторет” упоминается довольно часто. Слово “ашторет” (как имя нарицательное) обозначало у евреев Ханаана приплод в стаде (функция плодородия), (Втор.7.13;28.4,18,51). Считается, что культ Ашторет в Израиле обусловлен влиянием Астарты Сидонской. Однако, в тексте ритуала (KTU 1.23), связанного с Асират из Угарита, говорится: “На огне семь раз отроки варят козлёнка в молоке“. Этот же ритуал, связанный с плодородием, в Угарите совершался и в честь Рахмайу-Анат (в тексте мифа говорится, что и для Асират, и для Рахмайу одновременно сварили козлёнка). Именно этот Угаритский ритуал обусловил требование Ветхого Завета: “Не вари козлёнка в молоке“. Алтари Астарты, воздвигнутые царём Соломоном, разрушил лишь Иошияhу. Известны города, названные в честь богини, например, Астарот или Аштарот-Карнаим в Заиорданье (Быт.14.5), города рефаимов, служителей богини плодородия.

Обнаружены посвятительные надписи (Телль-Микне, VII в. до н.э.) с обращениями к Асират. Надписи (и остраконы (Emerson J.A. New Light on Israelite Religion: The Implications of the Inscription from Kuntillet Ajrud. – Zeitsch- rift fur die alttestamentliche Wissenschaft. Bd.94.B.,1982, S.1-20), недавно открытые (VIII в. до н.э.) в Кунтиллет Ажруд, в юго-западной части Негева; и в Кирбет эль-Ком, в предгорьях Иудеи; где упоминаются различные ипостаси Господа “Яхве Шомрон (Самарийский, – в Ветхом Завете это – Телец Самарийский) и его Ашера”, “Яхве Теман и его Ашера”, “Яхве и его Ашера”,- указывают на то, что в доиудаистическую эпоху отождествления бога Эла и Всевышнего евреев, Ашера (Асират, Астарта), жена Эла, выступала и в качестве супруги “Яхве”.

В борьбе за власть, утраченную Илу, первым одерживает победу бог Йаму (“море”, хан., ивр.)- владыка водной стихии, разбушевавшегося водного хаоса. С Йаму связывались штормы, ураганы и землетрясения (он, как Посейдон,- “колебатель земли”). Бога Йаму обычно сопровождают морские чудовища: левиафан, дракон и др.. Бог моря жесток и деспотичен, он обложил данью всех побеждённых им богов. На один из советов богов Йаму присылает послов с категорическим требованием о полном, рабском, подчинении ему бога Балу. Не питающий симпатий к Балу, сыну Дагона, бог Илу, глава совета, санкционирует обращение Балу в рабство (“дискриминация” Балу проявлялась и в запрете Илу на строительство дома (дворца) для Балу, в то время как все прочие боги, дети Илу и Асират, уже обладали дворцами (дворец – символ власти)). Однако это решение реализовать уже невозможно: к этому моменту Балу – могучий бог и великий боец,- бог-громовержец “Алиййяну-Балу”- “Силач Балу“. При первом столкновении, потерпев сокрушительное поражение и подчинившись, “Скачущий на облаке” не смирился и при поддержке пришедших ему на помощь Хусара (“друга и товарища Балу”) и богини-воительницы Анат (как и Балу протоханаанейских, не семитских богов), одолел бога моря, предварительно убив его стража- левиафана (то же произошло и в Индии, где древние дравидийские боги в конечном итоге, практически, “взяли верх” над богами арийцев-завоевателей).

Левиафан

В древнееврейской доиудаистской традиции (как уже упоминалось) Господь Бог, подобно Балу, борется с водной стихией Йаму и одерживает победу над ней и левиафаном. Описание этой победы Господа, по-видимому, вошло в песнь Моисея (Исх.15.8): “От гневного дыхания Твоего взгромоздились воды, стали, как стог, струи, смёрзлись (от страха) пучины в сердце моря (Йаму)“. Древность этой песни доказывается не только архаичностью языка, выявляемой при сопоставлении её лексики с лексикой других частей Книги Исхода, но и большой тематической близостью к мифам Угарита, где победа Балу над Йаму описывается в сходных выражениях. Этот же мотив звучит и в псалме (Пс.88.7): “Ты владычествуешь над яростью моря (Йаму); когда вздымаются волны его, ты укрощаешь их“. Воля Господа непреложна (Иов (38.8-11)):

И Я объявил о нем Мой закон,
И поставил засовы и створки,
И сказал: доселе придешь и не более,
И здесь будет остановлена надменность твоих волн.

В Угаритских текстах бог моря Йаму назван и Беритским именем – “Йево”, под которым он широко почитался в Финикии. В Берите, который Эл отдал богу Моря, бог Йево считался покровителем города. Иногда бога моря Йево (акустическая близость имён) отождествляют с Господом,- Йаhве (в таком случае Йаhве пришлось бы бороться с самим собой). В эпоху Судей древние евреи поклонялись богу Йево (Суд.8.33): “Когда умер Гедеон (род “Манассия”), сыны Израилевы… поставили себе богом Баал-Берита“.

Итак, после победы над всеми своими врагами, владыкой мира, царём богов, становится энергичный, деятельный и справедливый бог-воитель Балу (“Баал-Цафон”- “Владыка горы Цафон”, на которой и стоял дом Балу; “Алиййяну-Балу”- “Силач Балу”; Баал-Хаддад) – бог бури, грома и молний (небесного огня), дождя и связанного с небесной влагой (дождём (снегом) и росой) растительного плодородия.

В мифе “Волшебный лук” повествуется о том, как Пагати, сестра главного героя мифа Акхата, жрица-рапаитка “постигающая волю богов”, оплакивает Балу, бога влаги и целителя растений, поскольку “смерть грозит богу Балу по окончании (каждого) семилетия”, а с нею – приход засухи и голода: “Не будет росы! Дождя не будет! Не будут бить ключом источники бездны (шумерский мотив у угаритцев!)… Но Балу вернётся… (и)… прорастёт юным стеблем на грядке“.

При храмах Баала практиковалась культовая проституция, групповые эротические оргии

Вероятно, в этой мифопоэтической раннеземледельческой истории отразился обычай как древнего коренного населения, так и евреев Ханаана соблюдать семилетний земледельческий цикл – оставлять землю под парами (не возделывать) каждый седьмой год (Лев.25.3-4; 26.34-35,43).
Отправление культа Балу, как бога, стимулирующего урожай, включало элементы эротической вакханалии (Балу первоначально – податель влаги и бог-рапаит (целитель растений, см. ниже), исполнитель воли богини Неба, Великой матери, её ранняя ипостась; и его культ – компонент почитания раннеземледельческой богини-матери). Поэтому при храмах Балу обычно практиковалась культовая проституция, а во время обрядов и процессий в честь Балу (Ваала) жрецы и фанатики в экстатическом исступлении наносили себе раны.

Символ Баала – фаллос

По-видимому, уже в первой половине II тыс. до н.э. Балу являлся олицетворе нием и производительной мужской силы (в образе быка он вступает в связь с богиней Анат); его символ-фаллос. Круглый, рогатый головной убор (шапка), в котором обычно изображён Балу, заканчивается фаллическим навершием. Известны изображения Балу в облике быка (идол с головой быка и знаком фаллоса на лбу, а также воина, поражающего землю молнией-копьём (стела из Угарита; первая половина II тыс. до н.э.; белый известняк). Главный храм Балу, вероятно, находился на горе Цафон, хан. (гора Касия, греч.; “Хаззи”, хет.; совр.,- “Джебель-Акра”) ещё в эллинистическую эпоху, когда Могучего Балу (“Алиййяну-Балу”) почитали как Зевса Касия. В Угарите Балу (Баал-Хад- дад), возможно, уже к середине II тыс. до н.э., занимал центральное место (как царь богов) в пантеоне, хотя иногда, по традиции, и подчинялся главе совета богов Илу (согласно мифологии).

Баал-Зебул

 Как известно, Вельзевул (Ваал-Зевул, Баал-Зебул), упоминающийся в Ветхом Завете под именем “божества Аккаронского” (4Цар.1.2), в качестве “Повелителя, царя, мух”; представляется как демоническое существо, верховный вождь адских сил, “князь бесов”, в силу новозаветных, евангелических, воззрений. Имя “Вельзевул” переводчик и комментатор Библии Евсевий Иероним (1V-V вв. н.э.) связывал с Баал-Зебулом, как с богом ассимилировавшихся филистимлян, а Д.Э. Райт (Библейская археология) интерпретировал как “Возвышенный господин”.

Для многих народов мира муха – символ нечистоты, греха; носительница зла и болезней. Так, в ветхозаветной традиции египетские и ассирийские войска сравниваются с тучами мух. Древние евреи связывали с образом мухи не только Баал-Зебула (на иврите “муха”- (зебуб), а слово (зебул) означает “храм, дом”), но и таких врагов Всевышнего, как Молох (Эл, Баал-Цафон, Мелькарт) и Левиафан (Йаму). В Иерусалимском храме не должно было быть ни одной мухи.

Имя бога: “Баал-Зебул”- “Владыка дома, храма”, хорошо ассоциируется с наименованием и содержанием Угаритского мифа “Дворец для Балу” , выстроенного на горе Цафон (этот дворец, дом Балу, очевидно, являлся древнейшим храмом этого божества в Ханаане). Выдающийся специалист по мифологии Ханаана И.Шифман полагал, что “Баал-Зебул”- одно из многих имён Баал-Цафона, Ваала (Баал-Хаддада), сильнейшего из богов, “скользящего на облаке князя”. Образ Баал-Зебула, как “мушиного бога”, защищающего людей от укусов мух, по-видимому, являлся одной из ипостасей царя богов Балу. Ещё во времена израильского царя Охозии (851 г.до н.э.) Баал-Зебул был почитаем не только ханаанеями (центральный культ бога был в городе Экрон), но и древними евреями: царь Охозия обращался за оракулами к Баал-Зебулу (Ваалу), (4Цар. 1,2,3,6). Согласно Филону Библскому, в эллинистический период Балу отождествлялся с Зевсом, тоже громовержцем и тучегонителем, царём богов, не только как Зевс Кассий, но и как “Апомийос”- “Отвратитель мух”. Зевсу в этом качестве приносились жертвы в Актийском храме. Следовательно, в первой четверти I тыс. до н.э. и ранее древние евреи, хаибири, считали Балу (Баал-Хаддада, Ваала) богом, по меньшей мере, не причинявшим им вреда.

Главной помощницей Балу во всех его делах была “сестра и жена”, дева-воительница Анат, богиня охоты, “порочная дочь” Илу. “Anath, Anata” у северных и западных семитов, “Anait, Анахит” в армянской мифологии – “Великая мать”, богиня плотской любви и войны (подобно Иштар), владычица птиц. Почитали Анат и в верхней Месопотамии – в городе Мари.

С Анат постоянно связываются эпитеты “сила жизни”, “госпожа Неба” (“Аn”, шум., протодрав.- “небо”; точнее, как было показано в Кн.I, “А-Н” – высокая, небесная, вода). В имени “Анат” окончание слова “ат” ставит “АН” (небо) в форму женского рода.

В угаритском мифе “Волшебный лук” орлы и коршуны – священные птицы богини Анат. В облике орла, а иногда и других птиц, появляется и сама богиня. Характерно, что на стеле, обнаруженной в Бейт-Шаане, изображение богини сопровождается иероглифической надписью “Анат(ит),- царица Неба и госпожа всех богов” (возможно, как Хатхор).

Многие слова на иврите, языке ханаанейской группы, начинающиеся со слога (слова) “ан” определяют представления и понятия, входящие в область символики, связанной с раннеземледельческой богиней Неба: облако (анан), ветвь (анаф), ожерелье (анак); петля, бант (анива) или (анод)- обвешанный, украшенный (священное дерево обвешивалось (украшалось) лоскутками цветной материи – приношениями богине Неба). Помимо прочего, и сама Анат – крылатая богиня (“Анату распустила свои крылья и полетела”).

Показательно проклятие, посланное в адрес богини Анат убитым горем Данниилу, сразу же после того как его дочь Пагату, “искусная в делах небесных”, по знамению – стае орлов и коршунов (символика неба), вьющихся над домом Данниилу, узрела, что с Акхатом, по вине богини Неба, произошло страшное несчастие (был заклёван орлом Анат). “Проклял Данниилу (не называя имени божества) облако, чтобы… восемь лет не лился из него дождь, и чтобы не было росы” (облако, “небесная вода”- дождь и роса, число восемь – символика богини Неба).
Позднее, узнав, что произошло, “вознегодовал Данниилу на богиню (Анат) и на всю (её растительную) природу“. Характерно, что поглотила (съела) тело Акхата именно мать орлов (параллель к Великой матери).

В некоторых угаритских текстах второй супругой бога Илу названа “Рахмайу” (“дева”). Эта богиня связана и с охотой. В списке Угаритских божеств она стоит выше самой Асират, семитической богини Неба, богини-матери (что указывает на стойкость протоханаанейских жреческих традиций в Угарите). Детьми Рахмайу считаются Шахару и Шалиму (Салиму), боги утренней и вечерней зари, т.е. она тоже богиня-мать и богиня Неба. В сказании о Карату, “любезном слуге”, жреце Илу, обе супруги царя богов присутствуют на свадьбе героя, где Рахмайу благословляет новобрачных. Асират же мстит Карату (насылает на него смертельную болезнь), поскольку он, нарушив клятву, забыл принёсти ей обещанную жертву за благодеяние (золото и серебро), тем самым, оскорбив древнесемитскую богиню Неба. Поскольку обещанная жертва – это жертва по обету, не “тамид”, то забывчивость Карату, вероятно, обусловлена тем, что Асират не являлась для царя из Дитана божеством первостепенной важности, и её храма в Угарите не было (свой обет Карату принял в Тире).

Отметим, что есть предположения о том, что “Рахмайу”- это “дева и богиня охоты” Анат. В “Сказании о Карату” богини Рахмайу и Анат характеризуются одним и тем же эпитетом – “прелестная”. Из перечня богов, присутствующих на пиру у Карату (упоминается Рахмайу, но не Анат), а также из благословления Илу (где говорится, что первенца Карату вскормят Асират и Анат, т.е. жёны Илу) вытекает, что Рахмайу – это Анат. Ю.Б. Циркин усматривает в “Рахмайу” архаичное семитское божество, “чей культ возник задолго до появления амореев в Сирии“. Наиболее ранние следы её культа зафиксированы в Ханаане на рубеже III-II тыс. до н.э. (с276).

В “Финикийской истории” повествуется, что у “туземной нимфы” Анобрет был от бога Эла (Илу) сын по имени “Йехуд” (“Единородный”,- перевод Филона Библского). Если имя “Анобрет” позволительно прочитать, как “Анотрет”, то “туземная нимфа” – богиня Анат, а сын её “Йехуд” – единородный бог как для аморейского, так и для протоханаанейского пантеонов. Принеся его, первенца, в искупительную жертву Баал-Шамему (Шамемруму), Эл совершил жертвоприношение от лица всех богов (пришлых и местных) земли Ханаанейской.

Засвидетельствовано (надпись от IV в. до н.э. из Кипра), что в облике богини Афины, одной из главнейших фигур олимпийской мифологии, равной Зевсу по силе и мудрости, у ханаанеев почиталась Анат. Согласно “Финикийской истории”, Анат – владычица Аттики, города Афин; т.е. традиция отожде- ствления богинь, по-видимому, уходит своими корнями в глубь тысячелетий (по свидетельству Платона афиняне были достаточно хорошо знакомы с обычаями и верованиями ханаанеев Карфагена).

Подобно Анат, Афина – дева и богиня-воительница. Образ Афины весьма многогранен и богат наслоениями, а её догреческое происхождение не позволяет (49-1.) раскрыть этимологию имени богини.

Древнейшая (догреческая) связь Афины с Небом несомненна: её рождение сопровождалось золотым дождём; она отождествлялась с дочерьми Кекропа – Пандросой (“Всевлажная”) и Аглаврой (“Световоздушная”); в Аттике ей посвящались праздники дарования росы для посевов и отвращения засухи.

В архаичной мифологии Афина также “известна как Великая богиня-мать”, как родительница и губительница всего живого. Ей были посвящены земледельческие праздники (созревания плодов, начала жатвы). Отождествлялась Афина и с Агравлой (“Полебороздная”).
Итак, очевидно, что в неолитическую эпоху Афина воспринималась, как богиня Неба, Великая богиня-мать.

Примечательно, что мифология сохранила и глубокую связь образа Афины с фигурой неолитического Великого бога-отца, бога земли и преисподней. Один из главнейших атрибутов Афины – змея. Богиня – не только покровительница змей, но и сама “пёстровидная змея” (у бога-отца Диониса “пёстрое” лицо; см. Кн.I). Считается, что “истоки мудрости” Афины – в её хтоническом прошлом (Согласно учению Таавта, змея обладает огненной природой; Великий отец же, как Змей,- источник мудрости.). Культ змеи играл важную роль в Греции, в особенности в мистериях Диониса. Не исключено, что и “мудрая” сова,- ночная птица, избегающая света (т.е. Неба), воспринималась в древности как священное животное Великого бога-отца. Непременный атрибут Афины – эгида из козьей шкуры с головой змеевласой Медузы (горный козёл – эмблема подземного огня). Афина же помогла титану Прометею похитить у Гефеста из глубин преисподней подземный огонь. Афина также считалась и хранительницей молний Зевса (воплощавших во времена неолита появление в небе Великого бога-отца (57.)).

Уж не слыла ли “Афина” в Аттике эпохи натуфа единым двуполым богом (воплощавшим в себе и ипостась двуполого божества “Афродита”)?
Существует точка зрения, что древнеиранская богиня Анахита (“Ардвисура Анахита”, где – “ардви”- “влажная?”, “сура”- “сильная”, Анахита – “Незапятнанная”) – западного (малоазийского) происхождения, и её прототипом послужила Анат. Имя “Ардвисура Анахита” не встречается в надписях ахеменидских царей вплоть до первой половины IV в. до н.э., когда она впервые упоминается в надписи Артаксеркса Мнемона (405-359 гг. до н.э.) в стереотипной фразе: “Да защитят меня Ахура-Мазда, Анахита и Митра…“. Примечательно, что часть имени “Анахита” перешло в фарси в форме “Нахид”, как название планеты Венеры и её персонификация.

Анахита

В зороастризме (первичный зороастрийский канон) Ардвисура Анахита – непорочная богиня небесных вод и планеты Венера.

Первоначально богиню воспринимали как источник вселенских вод (отголоски раннеземледельческой культуры неолита), стекающих с вершины мировой горы Хукарйи в божественном царстве света. Она питала собой все источники, давала начало рекам, делала землю цветущей и плодородной (богиня плодородия). Подробные сведения о древнеиранском восприятии богини изложены в “Авесте”, где ей посвящён отдельный гимн (“Ардвисур-Яшт”, или “Абан-Яшт”- “Яшт V”). В этом Яште она предстает как богиня священных вод; место ее жительства находится в небе, среди звезд. Полная сил и величия, она мчится на четырехколёсной колеснице (царица неба) и сокрушает всех врагов света и добра (воительница). Боги и люди взывают к ней и молят о даровании величия (царской власти), силы и богатства. Она – мать богов. Ардвисуру Анахиту славит и приносит ей жертвы даже сам верховный бог Ахура Мазда, призывая ее спуститься на землю с неба. Подобно Астарте, Анахита ответственна за приплод у людей и животных. Она – “уготавливает для родов материнское лоно всех жён, делает лёгкими роды всех жён, исполняет в урочное время молоком материнскую грудь”. Анахита (как и Анат, Астарта или Иштар) – воплощение женственности, любви и красоты.

Изображение высокой, статной девы, юной красавицы-богини, наделялось орлиными крыльями. “Сверху на голову надела Ардвисура Анахита диадему с сотнями драгоценных камней, золотую, из восьми частей, в виде колесницы, украшенную лентами, прекрасную, с выдающимся кольцом, хорошо сделанную“.

Итак, всё выше изложенное свидетельствует о том, что богиня Анахита полностью соответствует мифопоэтическим признакам (небесные воды и свет, орёл, кольцо, лента, числа четыре и восемь, планета Венера, растительное плодородие, помощь при родах и т.д.), отображающим Великую богиню-мать, богиню Неба (проявляются и заимствования из постнеолитической шумеро-аккадской и хурритской мифологий). Не исключено, что такое наименование богини, как “Ана- (хи)та – Незапятнанная”, сотворено народной этимологией древних иранцев из непонятного для них имени “Анат“.

Следовательно, вполне можно предположить, что Анат (Анаит)- госпожа Неба раннеземледельческой куро-араксской культуры, заимствованная у натуфийцев (судя по имени), которую семитическая Асират не смогла окончательно заместить и вытеснить; хотя с небес “строптивая” богиня Анат была и низвергнута – её наиболее часто упоминаемое жилище (согласно угаритской ханаанейской мифологии)- дом в глубинах земли (это может быть и отголоском предполагаемой первоначальной двуполости божества)).

Мифопоэтические образы богинь Анат и Асират (“Астарты” Ветхого Завета) содержат много общего. В Угарите и та, и другая слыли символом женской красоты, при воспевании которой их не разделяли: “чья прелесть, как прелесть Анату, чья красота, как красота Астарты“. Отождествление богинь произошло, по крайней мере, ко времени создания “Сказания о Карату”, в котором старший сын Карату обозначен как “Тот, кто сосёт молоко Ашеры, кто сосёт грудь девственной Анат“. Богини одновременно были и девами, и супругами, и матерями, и, в конечном итоге, слились. По одной из мифологических версий, Асират и Анат (вероятно, как супруги Илу) живут в одном и том же месте – на горе Имбабу. Астарта, в качестве Анат, живущей в недрах земли, носила даже название – “Астарта Пещерная”. Ветхозаветные пророки также не слишком разделяли богинь, порицая тех, кто “стали служить Астартам”. В I тыс. до н.э. культ Анат засвидетельствован лишь за пределами Ханаана: на Кипре и в Элефантине (под именем “Анатбетиль”, возможно,- “Анат дома Бога”, либо это имя двуполого божества).

Изображалась (нижняя панель кровати из слоновой кости, отнесённая Шеффером к Амарнскому периоду; Рас-Шамра) богиня Анат с двумя парами крыльев (одни – подняты, другие – опущены); с рогами, растущими изо лба, и солнечным диском между ними (как у Хатхор,- египтяне идентифицировали Анат и Асират, но позднее воспринимали их как единое божество – Анаташтарт (вторая половина II тыс. до н.э.)), кормящей двух отроков, явно близнецов (Шахару и Шалиму, которых после открытия текста об их рождении принимали даже за одно божество). На другой пластинке из слоновой кости вырезана женщина (Анат) с оголённым бюстом, её шея украшена широкой цепью, на головном уборе – змея. В руках богиня держит связку колосьев. Справа и слева от неё стоят два рогатых чудовища.

Анат

Найдена и фреска с оргиастическим сюжетом на фоне храмовых воскурений. С одной стороны композиции стоит богиня Анат в белом одеянии (богиня Неба), с другой – жрец у двери храма богини. Представлялась Анат и в виде обнажённой женщины, стоящей на льве (аналогия с Иштар). Как воительница, богиня представлялась стоящей в воинственной позе с поднятой правой рукой, в которой она (предположительно, судя по египетскому изображению на надгробных плитах) держала боевую секиру, и со щитом и копьём в согнутой в локте левой руке (секира, копьё и щит не сохранились).

Характерно, что “сестра и жена” (заметим, что жрица-рапаитка Пагату – сестра и жена Акхата, будущего главного жреца рапаитов Харнама; Миф “Волшебный лук”) бога Балу богиня Анат пылает к нему совершенно не супружеской любовью, но материнской:

Как сердце коровы к её телёнку,
Как сердце овцы к её ягнёнку,-
Так – сердце Анат (стремится) к Ваалу.
(Перевод И.Шифмана)

Эпитеты, использованные в этих очень красивых древних стихах, характеризуют Анат, как Великую неолитическую богиню-мать, а Балу – как её дитя.

То что Балу – первоначально бог-податель небесной влаги, её воплощение,- порождение богини Неба, явствует из того, в частности, что перед пиром (Анат в гостях у Балу, миф “Дворец для Балу”) Анат и Балу, как небесные боги, совершают ритуальное омовение не водой земного источника, но “росой небес”. Это же можно усмотреть и из содержания древнего мифа, рассказывающего о том, как Анат поглощает телесную суть (кровь и плоть) убитого бога Балу.

С точки зрения естественноприродного толкования мифа “перед нами,- пишет Ю.Б. Циркин (с277),- олицетворённое поглощение дождя (Балу) земным источником (Анат)”. Непосредственно после этого деяния Анат (по тексту) обходит различные земные источники. Отсюда ряд учёных делает вывод, что Анат – богиня земных источников, а её имя (Ан-ат)- производное от слова “источник”.

Если рассматривать Анат, как богиню Неба, владычицу “высокой, небесной, воды (А-Н)”, то, поглощая материальную субстанцию Балу – влагу, она (небо) собирает (в виде испарений) росу и воды дождя, собственность, принадлежащую ей по праву (в отличие от “сладких” вод Бездны (Абзу) – вод земных источников, принадлежащих Великому богу-отцу). По-видимому, ко времени создания мифа сама богиня Неба уже “утратила” способность производить дождь или росу, поэтому она, как богиня плодородия, обходит земные источники влаги с тем, чтобы оценить их обильность, а также и ущерб от засухи после гибели Балу.

Характерен состав погребальной жертвы, принесённой Анат при предании земле тела Балу: по семьдесят (70=7х10 либо 70=7х5х2) быков и волов, горных козлов, овец, ослов, оленей. Поскольку Балу изначально бог небесный, ипостась богини Неба как “высокая” небесная вода, жертвы Анат кратны трём: три одной стороне и три – другой: помимо земли и преисподней (символика: числа 7, 5 и 10; животные – быки и волы) и подземного огня (горные козлы), жертвы приносятся также и небу (олени, ослы, овцы).

Примечательно, что в борьбе за равноправие, независимость и власть с владыкой Илу и его потомством, основным атрибутом чего прежде всего служило наличие дворца (“когда будет у Балу дворец, тот сможет установить время дождей, время потоков, он возвысит свой голос в облаках, бросит на землю молнии”), Балу не только обращается (через вестников) за помощью к Великой матери Анат, но и просит её, живущую в недрах земли, походатайствовать о содействии перед Авадоном (Хусаром, Дагоном)- Великим отцом, богом земли и преисподней, – от своего (её) имени (путём жертвоприношения Авадону исключительно атрибутов культа богини) попросить за него. “Балу просит её поместить в землю хлебную жертву, вылить возлияние (молоко или масло) в глубину земли, поместить там жертвенный котёл (для варки)“. В начале, увидев вестников Балу, Анат сильно испугалась (за своё возлюбленное чадо): “ослабли её члены, задрожали её колена“. Но “успокоенная (ими) Анату согласилась сделать всё, о чём просит Балу“.

В Мифе “Балу и Муту” повествуется о том, что после смерти Балу на земле наступает засуха и опустошение. В отместку за гибель любимого “мужа” и её последствия богиня плодородия Анат убивает Муту. В тексте мифа, практически, не рассказано о битве между ними (Богиня-мать неимоверно сильнее и Муту, и Балу, этих “двух равно могучих исполина”: “Она (с лёгкостью) схватила Муту, сына Илу” и разрубила его мечом-серпом). Описание последствий победы “воспроизводит цикл сельскохозяйственных работ после сбора урожая”.

“Муту, Мот” – и смерть, и, в тоже время первозданная плодоносящая живительная сила (ил, перегной (продукт смерти), дающий и усиливающий плодородие твёрдой, каменистой почвы Ханаана). Как животворящая субстанция, гниль, грязь, выступает и у Нонна Панополитанского (в его передаче Тирского мифа). Поэтому “только он, Муту, один… накормит богов и людей, насытит всех живущих на (этой) земле“; Балу же, Владыка того, что на земле, на это не способен. Муту, царь преисподней, недр земли, по-видимому, был ответственен также и за водные “источники бездны”.

Дабы возродить жизнь на земле, Анат размалывает жерновами останки Мота и рассевает их (животворящий ил) по полю подобно зерну (по-видимому, богиня плодородия, подательница влаги, контролировала и уровень живительной силы земли), и тогда Балу тотчас воскресает и возвращается к жизни, а напоённый и омытый им мир оживает. Именно взаимодействие, единение богов (в начале Великих бога-отца и богини-матери, а позднее – их ипостасей) возрождает умершие семена, брошенные в землю. В одном из мифов Анат, раннеземледельческая богиня растительного плодородия, убивает Муту, изображаемого в образе “зрелого колоса”, который падает под ударом её серпа в конце лета (т.е. живительная плодоносящая сила бога земли Муту создаёт урожай, вливаясь в растения, затем гибнет (однако, не сам Муту) во время его уборки, но возрождается ежегодно (Балу – каждые семь лет); поэтому и Муту (в одной из своих ипостасей, в частности, не как царь Шеола) – умирающий и воскресающий бог). Древние жители Ханаана воспринимали распри своих богов Муту и Балу, что называется, как “единство и борьбу” противоположных сторон одного и того же явления в процессе поддержания жизни на земле (поглощение небесной влаги землёй и преисподней). Поэтому и “никто (из них) не мог победить”, борьба, в конце концов, прекратилась и “боги примирились”. Характерно, что табличка с рассказом о борьбе Балу с Муту “завершается гимном в честь богини (солнца) Шапаш”; ибо тепло (солнце), влага и плодородие земли воспринимались как дарованное людям свыше единое божественное благо.

“Люди,- полагает А.Б.Зубов ,- стали использовать зерно (и колос) в религиозных обрядах за одно, а то и за два тысячелетия до начала регулярного земледелия и, практически, одновременно с фиксируемым археологически сбором дикорастущих злаков. Складывается впечатление, что зерно (и колос), мука, выпеченный хлеб… были (важнейшими) элементами ритуала… Зерно… очень ёмкий символ смерти и воскресения, возрождения” (изображение богини-матери с головой в форме зерна – артефакт; мука, хлеб и зерно приносились в жертву только богине растительного плодородия).

Художественная фантазия, как мог выглядеть семиголовый Латана-Левиафан, сопоставляемый автором с Йамма

Ради торжества жизни и упрочения миропорядка на земле Анат борется с различными разрушительными силами природы: и с богом преисподней, и с разбушевавшейся морской стихией – с чудовищем Латану. Так, в борьбе с Йаму и семиголовым змеем, его опричником, Балу, помогающий Анат, был тяжело ранен копьём Муту, союзника Йаму, когда он (Балу), преследуя Латану, забрался в его логово на дне моря, откуда его, вероятно, в бессознательном состоянии, и извлекла богиня Неба (наверное, при участии Шапаш, содействующей Анат в подобных обстоятельствах).

Возможно, это – мифопоэтические отголоски каких-то великих распрей, конфликтов, происходивших между Великой неолитической богиней-матерью и богом-отцом, методы разрешения которых весьма красочно высвечиваются в описании предполагаемой расправы Анат (угрозы) над богом Илу (Элом), прежде (семитическим) неолитическим богом-отцом: “Швырну я его, словно овцу, на землю. Кровью омою середину его бороды” (“Дворец для Балу”). И разговаривает Анат с богом Илу не как почтительная дочь, но как сварливая жена (Рахмайу), как богиня Неба, глава пантеона: “Радуйся, Илу, что ещё жив на свете“.

Древнейшие представления о богах (невероятная жестокость и необузданная ярость) отражены в непомерной кровожадности Анат, “моющей руки в потоках крови врагов”. “К её ногам падали головы воинов, как отрезанные колосья, над нею, как саранча, летали отрубленные руки“. “Многих сразив, она оглянулась. При виде трупов блаженство её охватило, вспухла печень её (от радости), ибо она погружала колени в кровь храбрецов” (Миф “Дворец для Балу”). Точно также радостно купалась в крови и древняя египетская богиня Неба Хатхор, небесная корова (она же богиня любви): “она ходила, глубоко увязая в (человеческой) крови“.

В Угаритской мифологии Анат носит эпитет “невестка народа”, т.е. является женой сына бога-эпонима угаритян, их создателя. Предполагается, что в протоханаанейской древности Угарита Анат считалась женой (и сестрой) хтонического бога “Угару” (возможно, сына “Божественного Отца”, сотворившего главных богов и людей, либо самого Отца), основателя и покровителя города Угарит. Позднее, в мифе “Дворец для Балу”, Угару уже представлен как “рядовой” бог: в качестве посланца Силача Балу к Анат он преклонился пред ногами богини и простёрся ниц. Существует мнение, что наименование “Угарит” – имя богини плодородия, и, следовательно, оно – один из протоханаанейских эпитетов богини Анат, великой матери.

В Ханаане богине Анат поклонялись повсеместно; ей посвящали деревья; много городов носило её имя: Анат и Карт-Анат; Та-Анат (Фаанаф) – Земля Анат, егип.-хан.; Бет-Анат в Иудее и в коленах Нефалимовом и Бениаминовом; в городе Анатод родился пророк Иеремия.

В израильско-иудейском доиудаистическом обществе весьма почитали Анат. Так, мать Самегара (Шемагар – “Имя-гора”), героя Древнего Израиля, носила имя богини (Суд.3.31): “Самегар, сын Анатов… шестьсот человек филистимлян победил”. По традиции и сегодня в Израиле даются женские имена “Анат”.

Интересно, что в Элефантине, городе на острове в среднем течении Нила, обосновалась в V111-V11 вв. до н.э. еврейская военизированная колония, просуществовавшая, предположительно, до 405 года до н.э.. Из архивных документов этого поселения, относящихся к V в. до н.э., выясняется, что у колонистов был храм, где они поклонялись Господу Богу (под именем Йаhу). Они, в частности, почитали и богиню Анат, которая в доиудаистическом пантеоне древних евреев считалась супругой Господа (видимо, по той причине, что ранее Анат в представлениях хаабири считалась супругой Адду (Аддада), Баал-Хаддада – Сета (Сетха), их главного Бога в гиксосский и постгиксосский период и перед эпохой становления библейского монотеизма, с которым в то время отождествлялся Йаhу).

Согласно теогонии Санхунйатона-Филона и Угаритской мифологии Балу (Баал-Цафон, Баал-Хаддад)- сын бога Дагона, брата Эла (Илу), которые, очевидно, такие же братья, как Шамемрум и Усой (Хусар), главы пантеонов богов завоевателей-семитов и покорённого автохтонного населения Ханаана. В “Финикийской истории” рассказано, что Эл “царствовал в стране” (Ханаане) и там “имел сына от туземной нимфы”. Следовательно, бог Эл (Илу) для этой страны – не автохтонное божество.

Санхунйатон повествует о войнах между богами завоевателей и коренного населения: между Баал-Шамемом (Ураном, владыкой неба) и Понтом (“морем”- греч.), протоханаанейским богом моря (вероятно, Ситоном (Дагоном), который считался в его городе братом Посейдона). Показательно, что протоханаанеянин Балу – “(аморейского бога) Йаму (с которым Илу даже вступает в сговор против “недостойного” Балу) давний невольник, строптивый раб (не смирившийся абориген) и неверный (бог иной веры, иного народа)”, (Миф “Балу и Анат”)). С Йаму воевал (потерпел поражение, был убит, но воскрешён Цидом (Дагоном)) и бог Демарунт, сын наложницы, беременной захваченной в плен и отданной Дагону.

Согласно “Финикийской истории”, в начале времён (на первом этапе завоевания) Эл, как предполагается, даже отрубил голову “строптивой” Анат – своей “порочной дочери” (местной Великой богине). Символичны имена, данные протоханаанеями неким аморейским “богам пустыни”, противостоящим Балу: “Разрушающие” и “Прожорливые”. Лишь древние ханаанские божества Анат, Хусар и Шапаш (богиня Солнца) солидарны с богом Балу и поддерживают его в сопротивлении “недоброжелательности” Эла, а также помогают ему в войнах с Муту и Йаму, богами амореев-завоевателей. По-видимому, амореи, интенсивно ассимилируясь, всё же длительное время не идентифицировали себя с автохтонным протоханаанейским населением. Когда умер Балу, Илу (Эл)– верховный бог амореев, воскликнул (Миф “Муту и Балу”): “Что станет с народом сына Дагона? Что станет с (его) людьми?“.

Характерно, что найденные Клодом Шеффером в Угарите храмы Балу (конец третьего-начало второго тыс. до н.э.) и Дагона, отца Балу, были построены по одинаковому плану (трёхчастная планировка)- собственно храм, примыкающий к нему вестибюль, и перед ним большой двор, обнесённый мощной стеной. Храмы прямоугольной формы, ориентированные по оси север-юг, содержали внешнее и внутреннее святилища. На открытом дворе находился алтарь (2,2х2 м), где и совершались принародные богослужения. К входу во двор (с восточной стороны) вела особая “дорога процессий”. Храмы Балу (40х20 м) и Дагона (меньшего размера), видимо, наиболее почитаемых богов Угарита, находились на самой вершине городского холма, причём, храм бога-отца располагался значительно выше, чем храм бога-сына (в ту пору ещё не царя богов).

С эллинистическим Асклепием отождествлялся ханаанейский бог-целитель Эшмун “называемый финикийцами Эшмуном за жизненную теплоту “. Считается, что наименование “Э-ш(е)м-ун”- производное от “шем”- “имя”, апеллятив, заменяющий запретное имя бога. Однако, возможна и другая этимология имени: наименование бога, прочитанное (вокализованное), как “Э-ш(е)мен”- “(Это) елей, масло, (исцеляющий, возвращающий “жизненную теплоту”) бальзам”, более отвечает надеждам и чаяниям ханаанеев, возлагаемым на способности этого бога (исцеление не только от болезней, но и от смерти). Эшмун, как и Асклепий в начале своей божьей деятельности, был наделён властью исцелять мёртвых. Позднее Эшмун излечивал “дыхательную душу” умершего от всех страданий и сопровождал её (на магической ладье) на небеса, в царство богов. Обычно символом Эшмуна считалось изображение змеи на шесте. Эшмун – хтонический бог (ипостась бога-отца), в мистериях в его честь использовался некий мистический огонь (очищения). Отец бога Эшмуна – Цадик (“Праведник”, хан.), предположительно, являлся судьёй в Шеоле (по другой версии Эшмун – сын Рашапы). В I тыс. до н.э. Эшмун, умирающий и воскресающий бог, считался покровителем Сидона и почитался в Тире (в перечне богов договора Ассирии с Тиром Эшмун стоит на пятом месте, после Мелькарта) . Дамаский сообщает, что о боге Эшмуне существовал миф, подобный мифу об Адонисе.

Мелькарт

Древнеханаанейский герой Мелькарт, сын Демарунта, воплощая светлое, солнечное, начало, постоянно сражался с силами мрака и хаоса: с драконом, со львом, с вепрем, с человекобыком, с великанами и т.д. (отождествлён с Гераклом). Герою, воскресшему после гибели в битве с богом Моря, в день его пробуждения (Мелькарт воскрес от запаха перепелов) в месяце перитий (декабрь-январь), приносились в жертву перепела (Афиней;1Х, p.392 d.), массовый перелёт которых в Палестине приходился на перитий (сравн., ветхозаветная тема перепелов). Перепела, как священные птицы, считались опасной пищей, вызывающей головокружение и столбняк, но жир их помогал от эпилепсии.

Известно, что тирский царь Итобаал (879-848 гг. до н.э.) пытался внедрить культ Мелькарта, бога-покровителя Тира, в Северном Израильском царстве (3Цар.16.31-33) через свою дочь Иезавель, жену израильского царя Ахава (в Ветхом Завете Этбаал – царь Сидона). Царь Ахав посещал храм Мелькарта в Тире, а у себя в Самарии он построил святилище и жертвенник этому Ваалу. Там же Ахав установил ашеру (столб) в честь Асират, матери Мелькарта, по преданию родившей его под оливой на острове. Ветхий Завет сообщает, что эта религиозная реформа не обошлась без кровопролития (3Цар.18.14) Весьма энергично и решительно боролся против нововведения пророк Илья. Он, правомочный представитель Господа (здесь под именем – Цаваот), созывает на гору Кармель (“Керем-Эль”- “Сад бога”; 552 м над уровнем моря), священную горную обитель Мелькарта, жрецов этого бога и жрецов Асират, и заключает договор с народом, жрецами и божествами (“режет” договор – рассекает тельца на две части), по которому боги Цаваот, Мелькарт и Асират должны, при участии жрецов, принародно доказать, кто из них подлинный Бог. Народ же обязывается поклоняться только истинному Богу, отвергнуть лжебогов и покарать их жрецов. Посрамив Тирских жрецов и одержав над ними убедительную победу, пророк Илья, согласно договору, приносит их в жертву Цаваоту.

Ветхозаветные евреи “курили фимиам” и таким божествам, как Гад (ханаанейский эквивалент шумерского бога Энки) и Мена (Мени) (Ис.65.11). Божество Мени, Мен(и)а (“часть”), также связывалось с судьбой. В “Финикийской истории”, дошедшей до нас в греческом переводе, “Мена, Ме- ниа”- это “Геймармена” (“участь, судьба” ), которая может соответство- вать аккадской “шимту” (“участь, судьба, индивидуальная доля”), и также персонифицирована (как “Намтар”). Сравнение Мениа с египетскими божествами похожих наименований: Менкерот, Менкерт, Мент и Менхит – указывает (три из богинь – львицы и связаны с преисподней) на связь Мениа с хтоническим миром (как и Намтар).

Степень популярности, значимости, божества в определённый исторический период отчётливо выявляется из межгосударственных документов той поры. В первой четверти I тыс. до н.э. ранжирование финикийских богов обстояло следующим образом: “Да уничтожит Баал-Шамем и Эл, создатель земли, и Шемеш вечный, и всё поколение сынов Эла” (720 г. до н.э., финикийско-хеттская иероглифическая билингва из Кара-Тепе). В договоре тирийцев с Ассархаддоном (667 г. до н.э.) приведён следующий порядок перечисления богов: Баал-Шамем, Баал-Мелех (Эл), Баал-Цафон (Балу), Мелькарт, владыка Тира, и Эшмун.

Религиозное мировоззрение Древнего Мира считало землю любого рода неотъемлемой собственностью её божества, милостиво дозволяющего людям пользоваться ею: “ибо Моя земля; вы пришельцы и поселенцы у Меня” (Лев.25.23). Считалось, что каждое божество владело только своей территорией, своей землёй. Имена богов Ханаана даже содержали наименования принадлежащих им местностей: Баал-Леван, Баал-Кармель, Баал-Пеор (хозяин Пеора); и города назывались их именами: Иерихон, Анатот, Иерусалим (“Шаллиму”- бог вечерней зари). Некто Нееман Сирийский, дабы иметь возможность поклоняться Богу израильтян в Дамаске, специально привозит (на двух лошаках) в свой город израильскую землю (4Цар.5.17). Локальные божества, покровительствуя своим землям, оберегали их от всяческих бед и напастей, давали оракулы и предвещания; но могли и создать массу неприятностей неугодным им обитателям (неурожай, засуха, мор и т.д.). В Книге Ионы повествуется о том, как хабри Иона, полагая, что на территориях иных племён и народов своя “божья” власть, собирается бежать от Господа из земли Израиля в город Тартиш (в Испании). Древние египтяне, пребывая в чужой местности (например, на Синайском полуострове), всегда обращались к её богам за покровительством и помощью в делах. Даже, если земля отчуждалась у прежних владельцев мирными средствами (например, изъятие и продажа за долги), то этот акт всегда сопровождался магическими действиями, символизировавшими отделение (отрыв) человека от своей земли и расставание с её божеством. Необходимость почитания чужих богов и святынь на землях, захваченных силой оружия, прекрасно выражена Эсхилом в “Орестее”: “Да, коль богов поверженного города, и храмы, и святыни пожелают чтить, победа их не станет поражением“. То, что происходит в противном случае, описано в Ветхом Завете (4Цар.17.26): “И донесли царю Ассирийскому, и сказали: народы, которые ты переселил и поселил в горах Самарийских, не знают (или не хотят знать) закона Бога той земли, и за то Он посылает на них львов, и вот, они умерщвляют их“. Прошли годы, и самаритяне, чтобы не гневить своих и чужих богов, и “Господа они чтили и богам своим они служили по обычаю народов, из которых выселили их” (4Цар.17.33). Удалить, изгнать местных богов было совершенно немыслимо, оставалось лишь угождать и ублажать их, дабы не причиняли вреда и не мешали спокойно жить. Необходимо было “кадить” им в облюбованных этими божествами местах: на высотах, в камнях и деревьях, в храмах – идти к ним с молитвой, дарами и жертвоприношениями. “И станет народ сей ходить вслед… богов той земли, в которую он вступает” (Втор. 33.13). И, тем не менее, пламенные пророки Древнего Израиля, денно и нощно “глаголом жгущие сердца людей”, а также коhены и левиты, со времён Моисея энергично и последовательно боролись с языческим культом богов “отцов Авраама” и ханаанских ваалов, столь милым и близким сердцу каждого ветхозаветного еврея вплоть до эпохи вавилонского пленения.

Заметим, что в Угарите найдены списки не только угаритских, но и месопотамских и хурритских божеств.

Источник