Татьяна Джаксон. Посольство Александра Невского к норвежскому королю Хакону Старому

Уникальные сведения о переговорах русского князя Александра Невского и норвежского конунга Хакона Старого в середине XIII в. сохранились в одной из исландских саг. К традиционным видам исландских саг относились так называемые «королевские саги», или «саги о норвежских конунгах», посвященные истории Норвегии, прародины исландцев, с древнейших времен по 1280 г. В одних сагах говорилось о правителях легендарных, мифологических, в других — о героях «века саг», в третьих повествование велось о событиях, весьма близких ко времени записи саг.

Эти последние («саги о современности»), хотя и созданные по законам жанра, все же строились на совсем иной источниковой базе. Интересующая нас «Сага о Хаконе, сыне Хакона», охватывающая события 1204—1263 гг., была написана по приказу сына Хакона, конунга Магнуса, в 1264—1265 гг.

Ее автор – Стурла Тордарсон – имел в своем распоряжении богатые и хорошо организованные архивные материалы норвежской королевской канцелярии, а также использовал воспоминания очевидцев событий. Исследователями отмечается «вполне документальный характер» этой саги, «преобладающий в ней над литературно-повествовательным элементом». Сага сохранилась в нескольких рукописях XIII—XVI вв.

Ниже приводится фрагмент текста – перевод со старонорвежского:

«В ту зиму, когда Хакон конунг сидел в Трандхейме, прибыли с востока, из Гардарики, послы Александра, конунга Хольмгарда. Звался Микьян, и был рыцарь, тот, кто стоял во главе их. Жаловались они на то, что делали между собой чиновники Хакона конунга и его сына на севере в Марке и восточные Кирьялы, те, что платили дань конунгу Хольмгардов, потому что между ними постоянно было немирье, грабежи и убийства. Были там совещания, и было решено, как этому положить конец. Им было также поручено повидать госпожу Кристин, дочь Хакона конунга, потому что конунг Хольмгарда велел им узнать у Хакона конунга, не отдаст ли он госпожу ту замуж за сына Александра конунга. Хакон конунг решил так: дослал мужей из Трандхейма весной, и поехали на восток вместе с послами Александра конунга. Стояли во главе их Виглейк – сын священника, и Боргар. Поехали они в Бьоргюн, а оттуда восточным путём; прибыли они летом в Хольмгард, и конунг принял их хорошо; и установили они тогда мир между собой и своими данническими землями так, чтобы не нападали друг на друга ни Кирьялы, ни Финны; и продержалось это соглашение недолго. В то время было немирье великое в Хольмгарде: напали татары на землю конунга Хольмгарда; и по этой причине не поминали больше о сватовстве том, которое велел начать конунг Хольмгарда. И после того, как они закончили порученное им дело, поехали они с востока с почётными дарами, которые конунг Холбмгарда послал Хакону конунгу. Прибыли они с востока зимой и встретились с конунгом в Вике».

Дополнительного комментирования, на мой взгляд, заслуживают три группы вопросов:
– о сути конфликта, приведшего к переговорам;
– о предводителе русского посольства;
– о сватовстве, сопутствовавшем переговорам, и о причинах, по которым это сватовство не имело продолжения.

Новгородские послы, как следует из «Саги о Хаконе», жаловались на нападения должностных лиц норвежского конунга на кирьялов (карел), что перекликается с сообщением «Саги об Эгиле» о грабительских нападениях Торольва, сборщика дани в Финнмарке, на располагавшиеся южнее карельские поселения.

Сопоставление известий двух саг позволяет заключить, что грабительские набеги норвежцев на кирьялов, проникших в северные районы Фенноскандии, происходили уже по крайней мере на полстолетия раньше, т. е. до времени записи (между 1200 и 1230 гг.) «Саги об Эгиле».

Обращает на себя внимание используемый «Сагой о Хаконе» и не встречающийся нигде более в источниках термин «восточные кирьялы». Вероятно, под «восточными кирьялами» следует понимать приладожскую корелу, представители которой совершали торговые, военные и промысловые экспедиции на север и северо-запад со своей коренной территории.

Подразумеваемые «западные кирьялы» в таком случае — это древнекарельское население, осевшее в районах современной Северной Финляндии. Выделение этих последних в качестве особой ветви корел подтверждает новгородская летопись, упоминающая под 1375 г. «корелу семидесятскую», проживавшую, по всей видимости, в районе Оулуйоки в Приботнии (ныне территория Финляндии).

О предводителе русского посольства «Сага о Хаконе» говорит так: «звался Микьял и был рыцарем тот, кто предводительствовал» послами конунга Александра из Хольмгарда. Полагаю, что за этим именем скрывается боярин Миша, предок новгородских феодалов Мишиничей, бывший одной из самых заметных фигур в Новгороде в конце 20-х — середине 50-х годов XIII в. Мише и раньше приходилось исполнять посольские обязанности. Во всяком случае, он появляется на страницах летописи под 1228 г., когда едет послом от князя Ярослава Всеволодовича к псковичам («Тогда же князь посла Мишю в Пльсков») приглашать их в совместный поход на Ригу.
Значительным эпизодом биографии Миши, несомненно, отличившим его в глазах князя Александра, было его участие в Невской битве 15 июля 1240 г., где возглавляемый Мишей отряд внес значительный вклад в победу русских. (В Житии Александра Невского «новгородец, именем Миша», назван среди шести «мужь храбрых», отличившихся в бою: «сей пешь с дружиною своею натече на корабли и погуби три корабли Римлян».)

Житие Александра Невского

Имя Миши столь характерно, что оно не нуждалось в уточнении отчеством (см., например, известие новгородской летописи под 1257 г.: «Той же зимы убиша Мишю»). Видимо, не только в летописи Миша — без отчества, но и в жизни: именно поэтому и сага не уточняет его происхождения и не говорит о нем ничего иного, кроме: «звался Микьял и был рыцарем».

В сватовстве сына Александра, Василия, к дочери Хакона Кристин, если исходить из общей оценки внешней политики, проводимой князем Александром Ярославичем, можно усмотреть один из шагов на пути к укреплению (среди прочего, и путем династических браков) русских границ с владениями Швеции, Дании и Норвегии, что обеспечивало бы безопасность Новгородской Руси на северо-западе, а также дипломатический прием с целью расположить норвежского короля в пользу соглашения с Новгородом.

Как известно, брак не был заключен; Кристина была выдана замуж в Испанию только в 1257 г. Вероятнее всего, причиной несостоявшегося брака стал пересмотр Александром Ярославичем своей западной политики.

Источник

Подпишитесь на наш телеграм-канал https://t.me/history_eco

Публикация на Тelegra.ph