Б.П. Карпов. Руссильон - французский аналог Кафы. Как появились рабыни-славянки в средневековой Европе

Кроме знаменитого невольничьего рынка Кафы (Феодосия), где со Средних веков торговали рабами, в т.ч. славянскими, существовал почти такой же крупный, хотя и менее известный рынок в Европе, во французской провинции Руссильон.

***

Когда говорят о славянках в рабстве, мы сразу представляем себе восточный гарем. Но, оказывается, наши соплеменницы томились не только в гаремах Стамбула, Бахчисарая и Марракеша, но и в замках и домах Флоренции, Венеции, Мадрида и Барселоны.

Государства, населенные славянскими народами, веками страдали от нападений с востока и юга кочевников, которые доходили до Москвы и Киева, грабя и уводя население в плен целыми городами. Количество захваченных в рабство людей измерялось десятками тысяч, и все они вскоре оказывались в Кафе, на главном невольничьем рынке Крыма.

Руины крепости Кафа (Феодосия)

Из Кафы часть рабов отправлялась дальше, на юг и восток, а часть — на запад, в христианскую Европу. Там ценились, в основном, русские и малороссийские девушки, статные и светловолосые.

Некоторое время основным поставщиком девушек, захваченных в плен на Руси, были генуэзцы, которым принадлежали крупнейшие города Крыма. Кочевники за бесценок отдавали девушек торговцам людьми, а те их выгодно перепродавали. Позже, когда полуостров отвоевали мусульмане, этот бизнес перешел в их компетенцию.

Несмотря на то что рабов в Средние века по ценности приравнивали к скоту, к красивым девушкам-невольницам отношение было совсем иное. Следы побоев, излишняя худоба или болезнь значительно снижали ценность рабынь на рынке, поэтому их старались беречь.

Город Перпиньян

Южная французская провинция Руссильон и ее столица Перпиньян стали для европейцев аналогом крымской Кафы. Сюда привозили рабов из разных уголков Старого света и предлагали покупателям на нескольких невольничьих рынках. Основным «товаром» Руссильона были работники для сельского хозяйства, добычи ресурсов или строительства, но были здесь и красивые славянки, которых приобретали для того, чтобы сделать наложницами, служанками в доме или кормилицами.

Киевский историк XIX столетия Иван Лучицкий в своем исследовании «Русские рабы и рабство в Руссильоне в XIV и XV вв.» подробно описал, как происходил торг, какими были цены на наших женщин и какова была их судьба после продажи.

Лучицкий писал, что девушек, привезенных из Малороссии, Московии, Польши и Литвы, называли русинками, независимо от национальности, и ценились они дороже других. Если за негритянку были готовы отдать 40 ливров, а за красивую эфиопку 50, то цена славянок начиналась от 60 ливров. Верхний порог назвать было невозможно, так как известен случай, когда девушка с Руси была продана в Руссильоне за 2093 французских ливра.

Это огромная для средневековой Европы сумма, ведь в то время всего за один ливр можно было арендовать на год дом в центре города с конюшней и прислугой. Новый дом в XV веке стоил 20-30 ливров.

В чем секрет такой высокой цены?

В первую очередь, европейцы были готовы платить за красоту русинок, которой не было равных в мире. А кроме этого, многие девушки быстро себя окупали при использовании в качестве кормилиц. Вот что писал об этом Лучицкий:

«Рабыню русскую, всегда молодую, покупали безусловно, и затем по истечении известного времени ее ребенок или дети продавались или отсылались в приют, а она сама уступалась во временное пользование другому лицу в качестве, большею частью, кормилицы…

Это было делом крайне выгодным для рабовладельца. Покупая за весьма высокую плату русскую рабыню, рабовладелец легко выручал свои затраты путем найма ее на время. Особенно улучшились в этом отношении его шансы, когда в Перпиньяне (столице провинции Руссильон) вошло со второй половины XV века во всеобщую моду держать русских кормилиц».

Историк Василий Ключевский упоминал в одном из своих трудов тот факт, что колыбельные на русском, польском и литовском языках были слышны на берегах как Черного, так и Средиземного моря. Невольница русинка, прислуживающая в доме, могла стать своеобразным показателем высокого статуса хозяина и его отменного вкуса.

В городском архиве Флоренции сохранилось письмо одной знатной дамы своему сыну, в котором она настоятельно рекомендовала ему приобрести русскую девушку:

«Мне пришло на мысль, что раз ты женишься, тебе необходимо взять рабыню… Если ты имеешь это намерение, напиши какую… Татарку, которые все выносливы в работе, или черкешенку, отличающуюся, как и все ее соплеменники, здоровьем и силой, или русинку, выдающуюся своей красотой и сложением…»

В документах того времени часто встречается упоминание о «белых татарках», при этом имена у этих девушек были славянские. Похоже, работорговцы так называли девушек, привезенных из Тартарии — далекой холодной земли, расположенной на северо-востоке.

В XVII столетии, с наступлением эпохи Просвещения, работорговля в Европе продолжалась.

Крым в то время уже был татарским, и сам хан и его мурзы имели огромные доходы от невольничьих рынков. Посол Великого княжества Литовского в Крымском ханстве Михалон Литвин увидел у Перекопа колоссальное количество людей, непрерывным потоком следующих на полуостров. Их было так много, что дипломат засомневался, остался ли хоть кто-нибудь живой в тех краях, откуда их пригнали.

В XVI-XVII столетиях ни у польских королей, ни у царей Московии не было достаточно сил, чтобы воевать с крымским ханом. На Руси проблему пленных хоть частично, но решали путем выкупа, который собирали со всех по принципу налога. Он назывался «полоняничные деньги» и официально взымался с 1551 по 1679 год. Сумма налога сначала варьировалась в зависимости от ежегодных расходов на выкуп невольников, а затем стала фиксированной — 2 рубля с сохи.

В XVII веке, когда османская угроза нависла над всей Европой, христианский мир на время сплотился; православных перестали считать еретиками и язычниками, хотя и признавали «заблудшими», и торговля славянскими рабынями пошла на спад, однако не исчезла полностью.

В XVII веке стали фиксироваться первые истории возвращения женщин из рабства. Записи такого рода делались в монастырях, куда бывших невольниц отправляли для исповеди и совершения других церковных таинств. Священнослужители выясняли у женщин, какие грехи они совершали на чужбине и как блюли свою веру.

Одна из таких монастырских записей описывает судьбу девушки по имени Екатерина, которую угнали в неволю ногайские татары в 1606 году. Невольница была продана в Крым, откуда ее через 15 лет вызволили запорожцы. Екатерина прошла долгий пеший путь до Путивля, где ее ждал настоящий допрос в монастыре.

Молчанский монастырь в Путивле

После монастырского допроса она продолжила свое путешествие и вернулась домой, в деревню деревни Речки, неподалеку от Коломны. Дома Екатерину никто не ждал, так все считали ее мертвой. Муж ее женился второй раз, но церковники присудили ему воссоединиться с чудесным образом спасшейся супругой.

В монастырской книге эта история записана так:

«Катерина сказала веры татарской не держала, по середам и по пятницам и в великие посты мясо едала…, вышла на Путивль в великий пост в нынешнем году, и той вдове Катерине выискался муж Богдашко Елизарьев, и тому Богдашку велено жить с первой женою Катериною, а с другою женою, на которой после ее женился, с Татьяною, велено ему распуститца».

Также хорошо известна история русской девушки Феодоры, которую также в 17 лет ногайцы увезли в Кафу, где продали в Стамбул. Там ее хозяином стал богатый еврей. Юная невольница отказалась принять чужую веру, но пила и ела с семьей хозяина.

Со временем еврей продал ее армянину, а от того рабыня попала к знатному турку. Тот склонял ее принять ислам, но не смог сломить ее веры.

В монастыре Феодора рассказала, что избавление к ней пришло в лице русского парня Никиты Юшкова, который выкупил ее из рабства. Они обвенчались в одной из христианских церквей Стамбула, у них родились сыновья, которых также крестили в православие.

Но такие случаи были редкостью. Большинство девушек пропадали без вести на чужбине, и домашние о них никогда больше не слышали. В 1783 году русская армия отняла у татар Крым, и невольничий рынок в Кафе, один из последних в Европе, перестал существовать.

Центр работорговли переместился на Северный Кавказ, где торговля славянскими девушками отмечалась даже в XIX веке. С Кавказа в Турцию ежегодно доставлялось до 4 тысяч невольников, в том числе и женского пола.

И. Айвазовский. «Эскадра Черноморского флота перед входом на Севастопольский рейд» (фрагмент)

Работорговля шла в основном по морю, чему усиленно препятствовал флот Российской империи. Бизнес этот стал крайне рискованным и невыгодным, а спрос на невольников сильно упал. На рубеже XVIII и XIX веков британский путешественник Эдмонд Спенсер писал:

«В настоящее время, вследствие ограниченной торговли между жителями Кавказа и их старыми друзьями, турками и персами, цена женщин значительно упала… получить жену можно на очень легких условиях — ценность прекрасного товара падает от огромной цены сотен коров до двадцати или тридцати».

Несмотря на то что невольничий рынок в Руссильоне перестал существовать столетия назад, историки имеют немало информации о его оборотах благодаря нотариальным актам купли-продажи. Известно, что доля славянок, проданных в рабство, там составляла 22% от общего числа невольников.

Но на юге Франции не смогли превзойти рынок в Кафе, через который прошли в общей сложности 3 миллиона жителей Малороссии, Московии и Польши. Примерно половину их составляли девушки.

Источник

Подпишитесь на наш телеграм-канал https://t.me/history_eco

Публикация на Тelegra.ph

Еще по теме:

Роль еврейских работорговцев рахданитов в торговле славянами

«Черная смерть» – биологическое оружие хана Джанибека?