Юрий Зубрицкий. Мистическая реальность. Сокровища древних инков, где они?

Мировоззренческое и психологическое поле Южной и Центральной Америки настолько неравномерно, настолько изобилует яркими вспышками, черными сгустками, девственной белизной, игрой всех красок и оттенков, что цвета радуги представляются слишком бледным набором средств, чтобы передать все это многообразие. Кажется, что мистика и магия источаются из самих пор южноамериканской земли; их воздействие ощущает каждый иностранец, едва он вступает в пределы Абья-Ялы.

Явление древнеинкского вождя

Странный цветочный аромат вдруг окутал меня, и на какое-то мгновение я потерял сознание. Перуанский инженер Салас, поспешивший ко мне на помощь, тревожно промолвил «Сороче…». Сказанное не удивило меня. Я узнал это слово, означающее название болезни Андских гор, часто поражающей чужестранцев. Удивило другое. В момент, когда Салас устремился ко мне, а я уже пришел в себя, я совершенно отчетливо увидел, как европейская одежда моего спутника куда-то исчезла. На нем оказалась легкая туника, перехваченная широким, усеянным магическими знаками, поясом, на голове узкий золотой обруч, украшенный тремя яркими перьями священной птицы, на ногах сандалии (окотос) с золоченым переплетением. Одним словом, костюм древнего инки.

«Как ты себя чувствуешь?» – услышал я, но не на испанском, а на кечуа, языке древних инков. От удивления я пробормотал что-то в ответ на том же языке, хотя передо мной вновь стоял по-европейски одетый (и получивший образование в Европе) инженер, а не индейский вождь. Что же это за метаморфозы?

Не найдя более разумного объяснения, я приписал все это моему послеобморочному состоянию. Самому Саласу я, разумеется, ничего не сказал о его перевоплощениях. Засмеет еще!.. И видимо, мои опасения были напрасными. Спустя несколько лет один из моих перуанских друзей, врач по специальности, сказал, выслушав мой рассказ:

«Да, возможно, это была простая галлюцинация, а возможно, и нет… В нашей душе европеизированных метисов в минуты эмоционального напряжения часто просыпается и господствует индейский предок. Вероятно, нечто подобное случилось и с Саласом. А исходивший от него в тот момент поток энергии заставил тебя, знающего нашу историю, увидеть в человеке, спешащем к тебе на помощь, древнего инкского вождя».

Таинственный свет

Долина реки Урубамбы, Перу

Описанный выше случай произошел ночью в апреле 1971 года, примерно в 20–25 км от древнего города Мачу Пикчу, открытого в 1911 году. В силу ряда обстоятельств, мы с моим перуанским другом были вынуждены на ночь глядя пуститься пешком в пятидесятикилометровый путь по шпалам, лежащим вкривь и вкось. Пространство между ними было усеяно кусками битого камня; его острые грани резали обувь как бритва. Это страшно утомляло нас, буквально выматывало. Много странного и неординарного встретилось нам в пути: костры, разожженные «нецивилизованными» индейцами, от которых в любой момент можно было ожидать стрелу, напоенную ядом кураре; текущие с недоступных вершин ручьи с водой, напоминающей по вкусу боржоми, но абсолютно непригодной для питья из-за обилия болезнетворных бактерий; повелительницу гор–пуму. Узкоколейка вела нас от долины к долине, от ущелья к ущелью. И я, как никогда раньше, ощутил на себе, что такое микроклимат.

Одна долина непосредственно примыкала к горной реке Урубамба, стесненной каменными, часто изломанными берегами. Река порожилась, ревела стоглавым стадом африканских слонов, а главное–насылала в долину густой и холодный, пробирающий до костей, туман.

В другой долине, наоборот, была духота и тропическая жара; голос Урубамбы был еле слышен. Зато рядом что-то чавкало, хлюпало, кряхтело и выло. Невольно вспоминался поистине сверхчеловеческий диапазон октав Има-Сумах, популярной перуанской певицы 50–60-х годов.
В третьей долине шел дождь, а в четвертой от адовой сухости язык прилипал к гортани. От столь частых и резких перемен уходят последние силы, начинаешь плохо ориентироваться и в направлении и во времени.

И уж совсем стало худо, когда огромная туча плотно закрыла луну. В полной темноте продвигаться по шпалам–сущее мучение.

«Суярий, уауке, суярий …Кунанля…»–торопливо и почему-то полушепотом забормотал на кечуа Салас. – «Подожди, брат, подожди.. .Сейчас…»
И европейски образованный человек, кандидат технических наук, воздев руки к небу, речитативом произнес несколько раз древнюю инкскую песню-молитву:

«О, Солнце! О , Луна! Светила
Вы–прародители народа.
Пойду во тьме–иссякнут силы.
Не оставляйте небосвода!»

Атмосфера, глубокой тропической ночи, наполненная мифичностью и таинственностью, была такова, что я совсем не удивился, когда вокруг луны образовался кусочек чистого неба, возвративший нам, хотя и бледный, но спасительный свет. «Мистика!»–только и мог прошептать я…
Но что это?.. Впереди нас, в нескольких километрах, замаячил свет. «Странно…,–сказал мой спутник,–там нет никакого селения». А свет был виден все явственней и явственней. Измученному жаждой и первыми десятками километров тяжелого пути мне уже виделась просторная веранда, уставленная удобными креслами и сидящими в них людьми, попивающими пиво и кока-колу. Однако по мере приближения образы веранды, кресел и людей рассеивались один за другим. Но большой освещенный участок пространства оставался. Свет как бы был ограничен какими-то невидимыми преградами, он как будто бы был заключен в невидимое помещение размером в 7–8 тыс.куб.м (по весьма приблизительной оценке, которую я делаю сегодня). Но источника света не было, во всяком случае, он был невидим.

Между узкоколейкой и ближайшей к нам границей этого светового бассейна было метров сто-двести. Но пройти это расстояние было невозможно, и не только из-за усталости, а из-за столь густых зарослей перуанской сельвы, что потребовались бы острые топоры и многие часы труда, чтобы пробиться к свету. Да и нужно ли было это? И что же, в конце концов, это за свет? Я устремил вопрошающий взгляд на Саласа.

«По нашим поверьям,–объяснил он,–такой свет появляется над теми местами, где зарыты клады инков». Ни Салас, ни я не развивали дальше эту тему. Мы были настолько измучены, что готовы были отдать все золото мира за глоток свежей воды. И золото, и алмазы в тот момент для нас, оставшихся наедине с небом, горами и сельвой, не представляли ни малейшего интереса.

Мы двинулись дальше… Как я ругал себя впоследствии за то, что не удосужился, несмотря на тяжелое физическое состояние, на следующий же день отметить на плане местности точку, где светился воздух.

Странная забывчивость или откровение индейца-кечуа

Повседневные заботы помешали мне это сделать и в последующие дни, месяцы, годы, а когда спустя несколько лет я предпринял эту попытку, к моему огорчению, обнаружилось, что я безнадежно забыл, где расположена та точка нашего пути, где перуанская земля была готова открыть нам одну из своих тайн. Впрочем, когда десятилетия спустя я поделился своим огорчением с одним престарелым индейцем-кечуа, он сказал:

«Наша земля время от времени указывает на древние захоронения сокровищ не для того, чтобы ее грабили, а чтобы ею восхищались и уважали ее. Именно поэтому свет возникает перед людьми, когда они не готовы раскапывать ее недра. А затем, человек, видевший свет, теряет память о том, где произошло это событие, а часто забывает и о самом событии. Таково наше поверье».

Насколько это поверье действенно, я испытал на себе: сегодня я смог бы определить место древнего захоронения лишь приблизительно, на участке пути в 20–25 км.

Золотой сад Куско

Золотая пластина в церкви в Куско, построенной на месте инкских руин

Итак, я впервые прикоснулся к вопросу о легендарных богатствах древних инков. Позволю себе теперь рассказать читателям о них. А начну с наследия Инки Тарсиласы, сына испанского конкистадора и одной из последних инкских ньюст (принцесс-весталок Солнца).

Нет возможности приводить все места из написанной им хроники, в которых он рассказывает об инкских сокровищах. Процитирую лишь несколько строк, посвященных так называемому «Золотому саду» или «Золотой ограде». Это была площадь, примыкавшая к храму Солнца в инкской столице, городе Куско .

«То огороженное место, – пишет хронист,–во времена инков было садом из золота, серебра и платины… В нем находилось множество сделанных из этих металлов различных трав и цветов, малых кустарников и больших деревьев, множество животных больших и малых, диких и домашних… змей, больших и малых ящериц, улиток, бабочек, мелких и крупных птиц – и каждая вещь располагалась таким образом и на таком месте, чтобы она выглядела как можно более естественней. Там было также большое поле маиса и злаков–кинуа, а также другие овощи и плодоносящие фруктовые деревья в натуральную величину, целиком из золота, серебра и платины. В доме имелись выплавленные из золота, серебра и платины связки дров, были большие фигуры мужчин, женщин и детей, отлитые из тех же металлов… Они (золотых дел мастера – Ю.З.) изготовляли бесконечное множество посуды, которую держали в храме…, включая горшки, кувшины, маленькие и большие сосуды. В том доме (храмовый комплекс – Ю.З.) не было вещи, которой пользовались для какой-нибудь надобности, чтобы она не была бы сделана из золота, серебра или платины, в том числе кирки и заступы… По этой причине с полным основанием и точностью Храм Солнца и весь дворец они называли «Кори Канча», что означает «Золотой квартал».

Где спрятаны сокровища инков?

Подобные чудеса имелись и в других городах империи. Куда же подевались эти несметные сокровища? Значительная их часть была выплачена индейцами за освобождение Атауальпы, Единственного Инки (титул императора – Ю.З.), вероломно захваченного в плен испанскими конкистадорами. Получив крупнейший в истории человечества выкуп, испанцы вопреки своим обещаниям казнили верховного правителя инков.
И все же выкуп, доставшийся испанцам, составлял лишь небольшую часть сокровищ. По словам Инки Манко, возглавившего борьбу народа против чужестранцев, этот выкуп можно сравнить с одним манговым зернышком, а то, что спрятали индейцы,–с целым мешком таких зерен. Где же таятся эти богатства? Возможно, что какая-то их часть зарыта в том месте, над которым Саласу и мне довелось видеть огромную массу таинственно светящегося воздуха.

В самом же городе Куско (бывшая столица инков) есть подземелье, вход в которое несколько десятилетий назад был перекрыт толстой железной решеткой. А до этого неоднократно в путешествие по подземелью отправлялись искатели кладов. Отправлялись… и не возвращались. Правда, один из таких смельчаков после длительного отсутствия возвратился. Он принес с собой золотой початок кукурузы. А в лице не было ни кровинки. И неудивительно: странная рана на левой руке разъяснила все. Несчастный, чтобы не погибнуть от жажды и голода, пил собственную кровь и этим подорвал свои жизненные силы. Выйдя на свежий воздух, он несколько раз глубоко вздохнул и упал замертво.

Где-то в большом количестве спрятано золото Царства Киту, входившего в состав Тауантинеуйо, «четырех соединенных сторон света», как именовалась инкская империя. Во всяком случае, на окраине эквадорского города Отавало начинается древняя проторенная дорога. Она называется «куриньян» («путь золота»). Дорога уводит в горы, а там она разветвляется на множество тропок, то разбегающихся в разные стороны, то переплетающихся между собой.

Золото Пайтити

Где-то в такой непроходимой сельве, возможно, находится Пайтити

Но наиболее реальное местонахождение большей части инкских сокровищ – это затерявшийся в сельве (джунглях) Юго-Восточного Перу город Пайтити. Мне известно, по меньшей мере, о четырех случаях, когда люди неожиданно попадали в этот мертвый город или в его окрестности, становились обладателями золотых вещей и смогли избежать участи мишени напоенных ядом стрел индейцев из племени мачигэнга. Племя охраняет город в соответствии с тем, как об этом распорядились инки более четырех с половиной веков назад.

***

Как же выглядит Пайтити сегодня, если исходить из рассказов людей, побывавших в нем (но уже никогда не возвращавшихся в него)?

Пайтити лежит в глубоком горном ущелье, поросшем буйной тропической растительностью, но все же не сумевшей полностью одолеть каменные стены строений. В город можно войти с двух сторон. С одной стороны еще кое-где виднеются остатки мощеной дороги, впрочем, сильно разрушенной вначале самими инками, а затем кустарниками, лианами и деревьями, с неодолимой силой рвущимися из земли. Пробираясь сквозь такую зеленую стену, рискуешь разодрать в клочья не только одежду, но и собственную кожу.

В другом конце ущелья сохранилась лестница со ступеньками, вырубленными в скале. По ним также можно войти в город либо выйти из него. Наверху ступени примыкают к массивным воротам, сложенным из каменных блоков. На фронтоне ворот укреплен золотой диск, диаметром в несколько метров, изображающий Солнце с человеческими чертами лица и расходящимися во все стороны лучами.

В городе, видимо, всего одна улица, в центре площадь. На ней и возле нее стоят примерно 12 золотых человеческих фигур в натуральный рост, изображающие Единственных инков (императоров), правивших в Тауантинсуйо (империи инков). Улица проходит между каменными строениями, в помещениях которых, а также рядом с ними, в некотором беспорядке уложены, а то и просто навалены изделия из драгоценных металлов (главным образом, из золота): початки кукурузы, ожерелья, браслеты, сосуды.

Одним словом, как утверждает перуанский этнограф Рубен Иваки Ордоньяс, «Пайтити–город, который между своими холодными каменными стенами хранит такие сокровища, о каких человек и помыслить не может».

Но значение Пайтити не только в том, что он хранитель сокровищ. Его открытие позволило бы найти ответ на многие загадки истории древней Абья-Ялы (Америки), а возможно и других континентов (например, Атлантиды). Открытие Пайтити было бы сопоставимо с открытием Трои.

Зачарованный город огорчений и надежд

Итак, как видно из первой части моего рассказа, в 1971 году судьба впервые подвела меня почти вплотную к сокровищам инков (если верить народным приметам), а затем наслала какое-то равнодушие к ним, леность, апатию и непростительную забывчивость. Не столь определенно, а может, и с ехидной усмешкой, она напомнила о них позже в Эквадоре, когда индейцы показали мне начало «пути золота». И вновь после вспышки острого интереса мной овладели равнодушие и апатия.

Но вот в 1974 году совершенно неожиданно для самого себя я стал обладателем интересной, убедительной и, пожалуй, во многом уникальной информации о городе Пайтити. Такая информация не могла оставить меня равнодушным. Был составлен проект экспедиции, поддержанный руководителями двух академических учреждений: директором Института Латинской Америки профессором В.В.Вольским и директором Института археологии академиком Б.А.Рыбаковым, а также вице-президентом АН СССР академиком Ю.А.Овчинниковым. Увы! Бюрократический произвол оказался сильнее научных аргументов моего проекта и научного (и даже административного) авторитета поддержавших меня руководителей. Равнодушие высокопоставленных лиц вынудили меня, в конце концов, отказаться от планов поиска зачарованного города. Города, который таит в себе несметные богатства, так и не найденные до сих пор.

Источник