Ilion-skiv. Титаномахия и гигантомахия: возрождение титанического начала на современном Западе

Предположительно, изображение титаномахии: безбородый Зевс, мечущий «молнии»[5] в стоящую на коленях фигуру (титана?). Западный фронтон храма Артемиды на о. Корфу, ок. 580 г. до н.э. Фрагмент. Археологический музей Корфу

Титаномахия

Для начала обратимся к немногим имеющимся в нашем распоряжении первоисточникам, содержащим древнегреческий миф о противостоянии Олимпийских богов с чудовищными порождениями матери-земли Геи, олицетворяемыми титанами (титаномахия), гигантами (гигантомахия) и тератоморфными чудовищами. В Теогонии Гесиода (VIII–VII вв. до н.э.) мы находим:

«Преж­де все­го во все­лен­ной Хаос заро­дил­ся, а сле­дом

Широ­ко­грудая Гея, все­об­щий при­ют без­опас­ный,

[Веч­ных богов – оби­та­те­лей снеж­ных вер­шин олим­пий­ских.]

Сумрач­ный Тар­тар, в зем­ных зале­гаю­щий нед­рах глу­бо­ких,

И, меж­ду веч­ны­ми все­ми бога­ми пре­крас­ней­ший, – Эрос

Слад­ко­и­стом­ный – у всех он богов и людей земно­род­ных

Душу в груди поко­ря­ет и всех рас­суж­де­нья лиша­ет.

Чер­ная Ночь и угрю­мый Эреб роди­лись из Хао­са.

Ночь же Эфир роди­ла и сия­ю­щий День, иль Геме­ру:

Их зача­ла она в чре­ве, с Эре­бом в люб­ви соче­тав­шись.

Гея же преж­де все­го роди­ла себе рав­ное ширью

Звезд­ное Небо, Ура­на, чтоб точ­но покрыл ее всюду

И чтобы проч­ным жили­щем слу­жил для богов все­б­ла­жен­ных;

Нимф, оби­таю­щих в чащах нагор­ных лесов мно­го­тен­ных;

Так­же еще роди­ла, ни к кому не всхо­див­ши на ложе,

Шум­ное море бес­плод­ное, Понт» (Теог., 116-132)[1].

После этого «разде­лив­ши ложе с Ура­ном» Гея рождает богов первого поколения – титанов. Согласно Гесиоду, титанов и титанид было ровно двенадцать – по шесть каждого пола: Океан, Кой, Крий, Гиперион, Иапет, Кронос и сестры-титаниды Тефида, Феба, Мнемосина, Тейя, Фемида, Рея. Вступив в брак между собой, они в свою очередь порождают новое поколение богов, к числу которых относятся: Прометей, Гелиос, музы, Лето и др.

Старший сын Урана и Геи титан Океан, опирающийся на тело морского чудовища. Римская статуя, II в. Археологический музей Неаполя

После рождения титанов Гея производит на свет трех «душою надменных» одноглазых киклопов (Брон­та, Сте­ро­па и Арга), а вслед за тем трех «ужасных» и «надменных» гекатонхейров (греч. сторуких) Котта, Бриарея и Гиеса:

«Целою сот­ней чудо­вищ­ных рук раз­ма­хи­вал каж­дый

Око­ло плеч мно­го­мощ­ных, меж плеч же у тех вели­ка­нов

По пять­де­сят под­ни­ма­лось голов из туло­вищ креп­ких.

Силой они непод­ступ­ной и ростом боль­шим обла­да­ли.

Дети, рож­ден­ные Геей-Зем­лею и Небом-Ура­ном,

Были ужас­ны и ста­ли отцу сво­е­му нена­вист­ны

С пер­во­го взгляда. Едва лишь на свет кто из них появил­ся,

Каж­до­го в нед­рах Зем­ли немед­ли­тель­но пря­тал роди­тель

Не выпус­кая на свет, и зло­дей­ст­вом сво­им наслаж­дал­ся.

С пол­ной утро­бою тяж­ко сто­на­ла Зем­ля-вели­кан­ша» (Теог., 150-153).

После этого Гея создает большой серп и собирает первое поколение богов-титанов, чтобы убедить их в необходимости кастрации Урана «ибо он пер­вый ужас­ные вещи замыс­лил». Однако, на ее призыв откликается лишь ненавидевший отца самый младший из титанов «меж детей наи­бо­ле ужас­ный, Крон хит­ро­ум­ный». Во время любовного свидания Геи и Урана, находившийся в засаде Крон, предварительно обученный матерью «вся­ким ковар­ствам», отсекает серпом «у роди­те­ля мило­го быст­ро член дето­род­ный». Пролившаяся на землю кровь Урана «когда обер­ну­ли­ся годы» породила «мощных Эриний» (духов-мстителей, преследующих нарушителей законов), «вели­ких» гиган­тов («с длин­ны­ми копья­ми в дла­нях могу­чих, в доспе­хах бле­стя­щих») и нимфы Мелии («ясеневые»), а из пены, взбитой «нетленным членом», который «по морю дол­гое вре­мя носил­ся», была рождена богиня Афродита.

Историк-востоковед, религиовед, доктор исторических наук, профессор А. Зубов соотносит оскопление Урана с древнейшим религиозно-мифологическим мотивом отделения Земли от Неба: «Смысл его в том, что когда-то Небо и Земля были едины, но это бытование Неба и Земли в единстве было когда-то так или иначе разорвано, разрезано. Наиболее страшная форма этого разрыва – это оскопление, когда Земля перестала рожать Небу, Земля перестала зачинать от Неба, Небесное семя перестало падать в Землю. И это было сделано по воле Земли, потому что Гея попросила Крона, своего сына, в котором были обе природы – и небесная, и земная, избавить ее от запертого чрева, от этого проклятия рождений. Но об этом говорится глухо»[2].

Воцарившись вместо отца, Крон берет в супруги свою сестру Рею. Согласно предсказанию Геи, его должен был лишить власти собственный сын, поэтому, как только у Реи рождались дети, Крон тотчас проглатывал их, во избежание исполнения предсказания. Однако, Рея обманула Крона, подложив ему вместо младшего сына Зевса запеленутый камень, который и был проглочен Кроном. Зевс же был тайно вскормлен в пещере на Крите. Возмужав, он по совету своей жены Метиды опоил Крона волшебным питьем, благодаря которому тот изрыгнул на свет братьев и сестер Зевса. Под предводительством Зевса дети Крона начали борьбу за власть с Кроном и другими титанами, длившуюся на протяжении десяти лет[3]. По версии римского мифолога Гигина, у истоков титаномахии стояла Гера (в римской традиции – Юнона – третья дочь титана Кроноса и титаниды Реи, сестра и жена Зевса, также проглоченная своим отцом), призывавшая титанов к штурму небес, чтобы вернуть трон Кроносу: «Когда Юнона увидела, что Эпаф, рожденный от наложницы, владеет таким могущественным царством, она позаботилась, чтобы он был убит на охоте, и побудила титанов свергнуть Юпитера и вернуть царство Сатурну. Коща они попытались подняться на небо, Юпитер вместе с Минервой, Аполлоном и Дианой стремглав сбросил их в Тартар»[4].

Однако, по версии Гесиода, ситуация развивалась не столь стремительно:

«В ярых, могу­чих боях, с напря­же­ни­ем, раня­щим душу,

Боги-Тита­ны и боги, рож­ден­ные на свет от Кро­на:

Слав­ные боги-Тита­ны – с Офрий­ской горы высо­чай­шей,

Боги, рож­ден­ные Реей пре­крас­но­во­ло­сой от Кро­на,

Вся­ких пода­те­ли благ, – с вер­шин мно­го­снеж­ных Олим­па.

Гне­вом, душе при­чи­ня­ю­щим боль, пла­ме­нея друг к дру­гу,

Десять уж лет непре­рыв­но они меж собою сра­жа­лись,

А раз­ре­ше­нья тяже­лой враж­ды иль ее окон­ча­нья

Не при­хо­ди­ло, и не было вид­но кон­ца меж­усо­бью» (Теог., 630-638).

Чтобы получить решающий перевес в битве с титанами Зевс Кронид и другие бессмертные боги, послушавшись совета Геи, прибегают к помощи сторуких гекатонхейров.

«В нед­рах широ­ко­до­рож­ной зем­ли посе­лил их роди­тель.

Горест­но жизнь про­во­ди­ли они глу­бо­ко под зем­лею,

Воз­ле гра­ни­цы про­стран­ной зем­ли, у пре­дель­но­го края,

С дол­гой и тяж­кою скор­бью в душе, в жесто­чай­ших стра­да­ньях.

Всех их, одна­ко, Кро­нид и дру­гие бес­смерт­ные боги,

Реей пре­крас­но­во­ло­сой рож­ден­ные на свет от Кро­на,

Выве­ли сно­ва на зем­лю, сове­та послу­шав­шись Геи:

Точ­но она пред­ска­за­ла, что с помо­щью тех вели­ка­нов

Пол­ную боги победу полу­чат и гром­кую сла­ву» (Теог., 620-628).

«Дол­го они и упор­но сра­жа­ли­ся в схват­ках могу­чих.

В пер­вых рядах сокру­шаю­ще-ярост­ный бой воз­буди­ли

Котт, Бри­а­рей и душой нена­сыт­ный в сра­же­ни­ях Гиес.

Три­ста кам­ней из могу­чих их рук поле­те­ло в Тита­нов

Быст­ро один за дру­гим, и в поле­те сво­ем зате­ни­ли

Яркое солн­це они. И Тита­нов отпра­ви­ли бра­тья

В нед­ра широ­ко­до­рож­ной зем­ли и на них нало­жи­ли

Тяж­кие узы, могу­че­стью рук победив­ши над­мен­ных.

Под­земь их сбро­си­ли столь глу­бо­ко, сколь дале­ко до неба,

Ибо настоль­ко от нас отсто­ит мно­го­су­мрач­ный Тар­тар» (Теог., 712-721).

По версии Гесиода, побежденные титаны вместе с Кроном оказываются заточенными под неусыпным присмотром сторуких гекатонхейров в самом средоточии земных глубин – т.е. не в Тартаре, как пишут многие, а «под Тартаром» (Теог., 851). В том самом месте, где «все зале­га­ют один за дру­гим и кон­цы и нача­ла».

«Там и от тем­ной зем­ли, и от Тар­та­ра, скры­то­го в мра­ке,

И от бес­плод­ной пучи­ны мор­ской, и от звезд­но­го неба

Все зале­га­ют один за дру­гим и кон­цы и нача­ла –

Страш­ные, мрач­ные; даже и боги пред ними тре­пе­щут.

Там же – ворота из мра­мо­ра, мед­ный порог само­род­ный,

Неко­ле­би­мый, в зем­ле широ­ко утвер­жден­ный кор­ня­ми.

Перед ворота­ми теми сна­ру­жи, вда­ли от бес­смерт­ных,

Боги-Тита­ны живут, за Хао­сом, угрю­мым и тем­ным.

Там же, от них невда­ли, в глу­бо­чай­ших местах Оке­а­на,

В креп­ких жили­щах помощ­ни­ки слав­ные Зев­са-вла­ды­ки,

Котт и Гиес живут. Бри­а­рея ж могу­че­го сде­лал

Зятем сво­им Коле­ба­тель зем­ли про­тя­жен­но­гре­мя­щий.

Кимо­по­лею отдав ему в жены, любез­ную дочерь» (Теог., 807-819).

Примечательно, что большая часть титанов не принимала участия в самых острых и напряженных эпизодах титаномахии, а после победы олимпийцев была включена в «послевоенный» божественный порядок. Нейтралитет соблюдают практически все титаниды и старший титан – Океан, а некоторые из титанов, например, дочь Океана титанида Стикс, Прометей и Эпиметей открыто заняли сторону Олимпа[6].

Гигантомахия

После окончания титаномахии Зевс вместе с олимпийцами вынужден вступить в борьбу с новыми чудовищными порождениями Геи – змееногими гигантами (гигантомахия) и тератоморфным Тифоном, или Тифоеем (тифония).

Согласно Гесиоду, гиганты появились на свет из впитавшейся в землю-мать крови оскопленного Урана (Теог., 180-186). По версии Аполлодора Афинского (II в. до н.э.), Гея породила их уже после того, как титаны были низвержены Зевсом. История рождения гигантов и их гибели подробно излагалась в утерянном 24-том­ном про­из­веде­нии Апол­ло­до­ра «О богах» («Pe­ri theon»), известном благодаря многочисленным цитатам. Там же был подробно описан ход битвы, получившей название гигантомахия, развернувшейся на Флегрейских полях, между гигантами и Олимпийскими богами, возглавляемыми Зевсом, которым помогали киклопы, сторукие гекатонхейры и Геракл. Теме гигантомахии посвящена поэма римского поэта IV века К. Клавдиана. К событиям гигантомахии в своих произведениях обращались Гомер («Одиссея», VIII в. до н.э.), Гигин («Poetica Astronomica», I в. н.э.), Павсаний (II в.), Диодор Сицилийский (I в. до н.э.).

Битва Афины с гигантами. Фрагмент фриза ворот агоры нимфея в Афродисии.
Мрамор. II в. н.э. Инв. № 1613 a. Стамбул, Археологический музей

Сцены из гигантомахии представлены в виде рельефных изображений на фризе алтаря Зевса в городе Пергаме (т.н. Пергамский алтарь, II в. до н.э.), на рельефах восточного фриза Парфенона и сокровищницы сифнийцев в Дельфах, а также на многочисленных произведениях вазописи [7].

Согласно одному из вариантов мифа, Гея, разгневанная заключением титанов в Тартар, родила огромных густоволосых чудовищ с телом человека до пояса и драконьими хвостами вместо ног (вариант – нижние конечности переходили в покрытые чешуей тела драконов). На поражающих своей экспрессивностью и трагичной реалистичностью горельефах Пергамского алтаря у многих гигантов изображены вместо ног – змеи, а некоторые из них к тому же еще и крылаты.

Пергамский алтарь. «Битва Афины с Алкионеем»: богиня со щитом в руках повергла крылатого гиганта Алкионея на землю. К ней устремляется крылатая богиня победы Ника, чтобы увенчать голову лавровым венком. Гигант безуспешно пытается освободиться от руки богини.

Предводителем и царем гигантов считается чудовище Эвримедон, по другой версии Алкионей. Гиганты собрали свое войско на Флегрейских полях, где и состоялась решающая битва. Однако Диодор Сицилийский упоминает и другие войны Зевса с гигантами – на Крите, где предводителем гигантов выступает Милин, во Фригии (против Тифона) и в Македонии близ ее столицы Паллены[8].

Считается, что гиганты – порождения Геи и Тартара – стали забрасывать небо огромными скалами и горящими дубами с целью уничтожить олимпийцев и стереть с лица Земли человечество, ненавистное их матери. Супруга Зевса, Гера, и мойры (греч. богини судьбы, «участи», «доли») предрекли богам, что они одержат победу только при помощи смертного, потому что гигант не может умереть от руки бога: «Богам рок судил, что они не смо­гут уни­что­жить нико­го из гиган­тов, но если в помощь богам высту­пит какой-либо смерт­ный, то они суме­ют взять верх над ними»[9]. Окончательный исход истории с гигантами решает помощь двух сыновей Зевса от земных женщин – героя Геракла и бога Диониса.

Поскольку в отличие от бессмертных титанов гиганты были рождены смертными существами, Гея пыталась разыскать некое волшебное растение, которое бы сделало бы ее детей бессмертными и неуязвимыми. Однако, Зевс запретил Эфиру, Эос, Гелиосу и Селене светить, а Геракл при призрачном свете звезд отыскал растение во тьме и благополучно доставил его на Олимп. Благодаря этому боги стали намного сильнее гигантов.

В Беотии Геракл убил предводителя гигантов Алкионея, а в ходе гигантомахии, разразившейся на Флегрейских полях, разил гигантов стрелами с наконечниками, пропитанными ядовитой кровью убитой им двенадцатиглавой лернейской гидры. Вместе с Аполлоном Геракл убил гиганта Эфеальта, выпустив ему в оба глаза по стреле. В свою очередь Дионис своим тирсом поразил гиганта Эврита[10].

Оценивая роль Геи в событиях гигантомахии Ф. Юнгер задается справедливым вопросом: «В какой мере гиганты настроены враждебно по отношению к богам? Они стали такими не сейчас, они таковы изначально, в согласии с Геей. Во время этой борьбы она страдает. Как изображено на пергамском фризе, она выходит из земли и наблюдает за битвой как страдающая мать. Сама она не перестает соучаствовать в ней, и ни один из богов не отваживается направить свое оружие прямо на Стенающую. Здесь она предстает как истинный враг Зевса, отвергающий его притязания на господство. В этом противостоянии Геи и Зевса ощущается сила, глубина и плодотворность борьбы, и ее сотрясающую мощь ощущает только тот, кто хорошо понимает участие в ней Геи»[11].

Комментируя этот сюжет в своем фундаментальном труде «Ноомахия» российский философ А. Дугин констатирует, что в отличие от титанов практически все гиганты «не просто космологически незакончены или матриархальны, это чистые и совершенные враги богов. Будучи монстрами и хтоническими могуществами, они, тем не менее, обладают гораздо более полной и оформленной идентичностью, нежели более расплывчатые титаны. Если титаны это – недо-боги, то гиганты – анти-боги. Они противопоставляют себя Олимпу уже осознанно и последовательно. Здесь Логос Кибелы достигает самого острого выражения. Земля объявляет войну Небу всерьез и необратимо. И показательно, что в рассказе о гигантомахии сама Мать Земля, Гея предстает поднявшейся из самой себя от ужаса и скорби при виде гибели своих хтонических чад. В этот раз это вполне осознанная война Земли, которая собирает гипохтонические войска на штурм отеческого порядка. На сей раз никто из гигантов не остается в стороне и не переходит на сторону богов. <…> В лице гигантов Олимпу бросает вызов сам Тартар – мужское первотворение Хаоса, лежащее еще ниже его. Это восстание последнего дна»[12].

Преодоление Тифона

После победы Олимпийских богов и гибели мятежных гигантов впавшая в ярость Гея рождает от Тартара самого ужасного из своих детей – чудовищного Тифона.

По другой версии, Тифон был рожден Герой от прикосновения к земле. В гомеровских гимнах приводится миф, согласно которому Гера, разгневавшись на Зевса за самостоятельное порождение им Афины, решила столь же самостоятельно, т.е. без участия мужского начала, родить живое существо. Ее желание было услышано Геей и через год верховная богиня родила Тифона, который был отдан на воспитание чудовищному Пифону, охранявшему вход в Дельфийское прорицалище до его занятия Аполлоном и считавшемуся сыном Геи (вариант – Геры)[13].

Еще одна версия рождения Тифона приводится в схолиях (комментариях) к «Илиаде» Гомера. После победы Зевса над гигантами, Гея в отместку оклеветела верховного бога перед Герой. Та взяла два яйца, помазанных семенем Кроноса, и положила их под горой Арим в Киликии, расчитывая на то, что из них вылупится демон, который сможет победить Зевса. После рождения Тифона Гера рассказала супругу о произошедшем[14].

Как бы то ни было, согласно Аполлодору, Тифон мыслится еще более ужасным чудовищем, чем гиганты[15]. Однако, в отличие от титаномахии и гигантомахии, во время которых для победы над чудовищными порождениями Геи Зевс прибегал к помощи таких же чудовищ (киклопы, сторукие гекатонхейры), и смертных героев, с ужасным Тифоном он расправляется теперь уже соврешенно самостоятельно, даже не прибегая к помощи олимпийцев. Хотя эта победа и дается ему с большим трудом.

«Зевс мечет молнию в Тифона». Чернофигурная гидрия (ваза для воды) с прорисовкой, между 540-530 гг. до н.э. Государственное античное собрание (нем. Staatliche Antikensammlungen), Мюнхен

«Млад­ше­го меж­ду детьми, Тифо­ея, Зем­ля-вели­кан­ша

На свет роди­ла, отдав­шись объ­я­ти­ям Тар­та­ра страст­ным.

Силою были и жаж­дой дея­ний испол­не­ны руки

Мощ­но­го бога, не знал он уста­ло­сти ног; над пле­ча­ми

Сот­ня голов под­ни­ма­лась ужас­но­го змея-дра­ко­на.

В возду­хе тем­ные жала мель­ка­ли. Гла­за под бро­вя­ми

Пла­ме­нем ярким горе­ли на гла­вах зме­и­ных огром­ных.

[Взглянет любой голо­вою — и пла­мя из глаз ее брызнет.]

Глот­ки же всех этих страш­ных голов голо­са испус­ка­ли

Невы­ра­зи­мые, самые раз­ные: то разда­вал­ся

Голос, понят­ный бес­смерт­ным богам, а за этим как буд­то

Ярост­ный бык мно­го­мощ­ный ревел оглу­ши­тель­ным ревом;

То вдруг рыка­нье льва доно­си­лось, бес­страш­но­го духом,

То, к удив­ле­нию, стая собак зали­ва­ла­ся лаем,

Или же свист выры­вал­ся, в горах отда­ва­я­ся эхом.

И совер­ши­лось бы в этот же день невоз­врат­ное дело,

Стал бы вла­ды­кою он над людь­ми и бога­ми Олим­па,

Если б ост­ро не уду­мал отец и бес­смерт­ных и смерт­ных.

Загро­хотал он могу­че и глу­хо, повсюду ответ­но.

<…>

В стра­хе Аид задро­жал, пове­ли­тель ушед­ших из жиз­ни,

Затре­пе­та­ли Тита­ны под Тар­та­ром око­ло Кро­на

От непре­рыв­но­го шума и страш­но­го гро­хота бит­вы.

Зевс же вла­ды­ка, свой гнев рас­па­лив, за ору­жье схва­тил­ся –

За гро­зо­вые перу­ны свои, за мол­нию с гро­мом.

На ноги быст­ро вско­чив­ши, уда­рил он гро­мом с Олим­па,

Страш­ные голо­вы сра­зу спа­лил у чудо­ви­ща зло­го.

И укро­тил его Зевс, поло­суя уда­ра­ми мол­ний.

Тот осла­бел и упал. Засто­на­ла Зем­ля-вели­кан­ша.

После того как низ­верг­нул перу­ном его Гро­мо­вер­жец,

<…>

Пас­мур­но в Тар­тар широ­кий Кро­нид Тифо­ея забро­сил» (Теог., 821-839; 850-859; 868).

Зевс как космоустроитель

Русский философ, антиковед, доктор филологических наук А. Лосев отмечает заметные перемены, происходящие в управляемом Зевсом мире олимпийцев: «Хариты, дочери Зевса от Эвриномы, вносят в жизнь радость, веселье, изящество. Деметра как супруга Зевса – уже не порождающая чудовищ земля, а богиня обработанных полей. Даже Аид похищает Персефону, дочь Зевса, с его дозволения. Мнемосина, богиня памяти, рождает Зевсу девять муз (таким образом, Зевс становится источником вдохновения, наук и искусств). От Лето у Зевса – Аполлон и Артемида. Третья по счету, но первая по значению жена Гера – богиня законного супружества и покровительница брачных законов. Так Зевс постепенно преобразует мир, порождая богов, вносящих в этот мир закон, порядок, науки, искусства, нормы морали и пр.»[16].

Древнегреческий мифограф и космолог VI века до н.э. Ферекид Сиросский (Сирский), который, по утверждению Климента Александрийского (II-III вв.) и Филона Библского (I-II вв.), «ни у кого не учился», а «приобрел свое знание из тайных книг финикийцев»[17], передает чрезвычайно важный мифологический сюжет, проливающий дополнительный свет на содержание космустроительной деятельности Зевса.

Ферекид называет в качестве первоэлементов «Зевса, Хтонию и Кроноса», соответствующих огню, земле и времени. Согласно космогонии Ферекида, во время праздника космического первобрака Зас (Зевс) подарил Хтонии (Гее) в дар некий «покров»: «Хтонии же стало имя Земля, с тех пор, как Зас дал ей в дар землю» (фр. В1)[18]. На покрове (фр. В2) Зас изображает «Землю и Огена [подземный мир]». «Чертоги Огена» или «Тартарийский предел» используются в богословии Ферекида для наказания «богов, согрешивших от дерзости» (фр. В5) в ходе вселенской битвы, возможно, еще длящейся (в этой связи Ферекид вскользь упоминает о неких «тайных учениях (мистериях) о Титанах и Гигантах, находящихся в противоречии с богами»[19])[20].

Очевидно, подарив Хтонии «покров», ассоциирующийся с земной поверхностью (почвой?), и преобразив Хтонию в Гею, Зевс тем самым стремится хотя бы отчасти скрыть/изолировать ее хтонические «безобразия», воплощенные в образе противостоящих богам первобытных хтонических чудовищ, олицетворяющих собой первозданную необузданную мощь земли (греч. χθών – земля, почва). По выражению Дугина, Зевс таким образом «упорядочивает хтонический Хаос, превращает его в структуру»[21].

Наряду с тем Дугин делает следующее немаловажное замечание: «Несмотря на то, что Ферекид представляет собой довольно позднее явление по сравнению с Гомером и Гесиодом, – он жил с 584/583 по 499/98 годы до Р.Х., – его интерпретация Зевса соответствует коренной и наиболее архаической индоевропейской традиции, носителями которой были еще первые эллины, пришедшие в Средиземноморье. Эта же идея примордиального Отца от Ферекида была транслирована Пифагору (которого считали его учеником[22]), а затем нашла свое выражение и в “Тимее” Платона, где сходная с Ферекидом жестко патриархальная трехчастная вертикаль трех родов (Отец, Сын и хора – Кормилица-Мать) лежит в основе всей космологической картины»[23].

Между тем Лосев отмечает, что «во многих мифах заметны древние доолимпийские связи Зевса. Он вступает в брак с музой Каллиопой, рождающей экстатических корибантов, демонических служителей хтонической Великой матери Кибелы, охранявших младенца Зевса на Крите». К этому перечню Лосев добавляет, что именно следуя совету Геи Зевс проглатывает свою первую супругу Метиду, чтобы избежать рождения от нее сына, который будет сильнее отца: «Фемида, дочь Геи, открывает Зевсу тайну, известную и Прометею, что такой же сын родится от Фетиды. Отказавшись от брака с Фетидой и выдав ее за героя Пелея, Зевс способствовал возникновению Троянской войны, исполняя просьбу матери Земли» [24].

У Феректида мы находим еще один важный архаический сюжет, связанный с низвержением древнейших владык мира – Эвриномы и Офиона – змеевидных существ, владевших Олимпом до Крона и Реи, «уступивших насилию и низринутых в глубь океана»[25] (вариант – Тартара[26]).

Дугин пишет по этому поводу: «Важно, что Ферекид подробно останавливается на битве Хроноса со Змеем Офионеем и его потомками – Офионидами. Эта борьба Сына-Времени с хтоническими чудовищами имеет в случае Ферекида философский смысл. Хронос у него – воплощение порядка, иерархии, смысловой последовательности. Он воплощает в себе узор мироздания, творческий Логос. Змей-Офионей есть восставшее могущество Земли-Хтонии, пытающейся вырваться из-под упорядочивающего покрова Заса, сбросить его. Это – философская война Логоса Аполлона, представленного как Засом, так и его Сыном, против Логоса Кибелы, воплощенного в Офионее и его порождениях. В основе сюжета битва Зевса с Тифоном (на горе Касий). По Ферекиду, философ должен сделать выбор своей армии: либо он становится носителем светлого Логоса Заса и его Сына, либо он окажется в войсках Офинея и его свиты, к которой современный исследователь Ферекида Г. Шибли причисляет Эвриному, Ехидну, наяду Калирою и саму Хтонию. Упоминание Эвриномы[27], которая в одном из эллинских мифов представлена как царица титанов[28], мужем которой был царь-змей Офионей, равно как и другие хтонические фигуры, указывают на то, что армия Офионея имеет гинекократический характер. <…> Показательно, что Хронос в версии Ферекида выступает как вторичный и подчиненный Зевсу – промежуточный – бог, а не его отец. Хронос Ферекида борется с Офионеем (Змеем) и его армиями, чтобы сбросить проигравшего в мировой Океан[29]. Показательно, что Филон из Библа полагает, что тема Офионея взята Ферекидом у финикийцев (прямое указание на матриархально-талассократический характер этого образа). Филон утверждает: “Заимствовав у финикийцев исходный материал, Ферекид богословствовал об Офионее (как он его называет) и Офионидах [потомках Офионея]”»[30].

Возрождение титанического начала

Характерно, что символические черты змеевидных Омфионидов недвусмысленным образом читаются и у мятежных змееногих гигантов. Возможно, именно в силу этой неочевидной, на первый взгляд, преемственности битва с гигантами для греческого традиционного сознания представляется еще более важной, нежели титаномахия. Юнгер делает чрезвычайно важное замечание, согласно которому для греков гигантомахия – это процесс, который длится и в настоящем, а для греческого самосознания «конститутивен эсхатологический ужас перед возвращением титанов и гигантов»[31].

Юнгер пишет: «Мысль о том, что гиганты могут вернуться, постоянно приводила в ужас древнего человека. <…> Что происходит там, где боги уходят от человека, где они предоставляют его самому себе? Там, где они ускользают от него, где перестают принимать участие в его судьбе, так что эта судьба начинается и завершается и без них, там всегда происходит одно и то же. Возвращается титаническое, которое начинает реально притязать на власть. Там, где нет богов, там есть титаны. Это закон, который человек не может обойти, куда бы он ни направился. Титаны бессмертны, они всегда здесь и всегда стремятся к тому, чтобы восстановить свое былое господство. Об этом мечтает род Иапета, об этом мечтают все Иапетиды. Земля наполнена и пронизана титаническими силами. Они тайно ждут того, чтобы вырваться из засады, разбить оковы и восстановить царство Кроноса»[32].

Дугин констатирует, что сюжет титаномахии «является ключевым для всей эллинской цивилизации, так как прямое и формализованное противопоставление порядка богов и порядка титанов с необходимостью дает определение греческой идентичности»[33].

В этой связи необходимо пояснить, что именно греческая идентичность, позднее «слившаяся с Римом», но «продолжающая существовать через Рим сквозь него, будучи полностью интегрированной в западноевропейский историал»[34] лежит в основании традиционной зпадноевропейской идентичности. При этом традиционная западноевропейская идентичности отнюдь не тождественна фактической идентичности современного Большого Запада, сделавшего недвусмысленный метафизический выбор в пользу «возрождения» титанического начала. На внешнем контуре этот осознанный выбор предельно откровенно представлен феноменом т.н. «новой нормальности» (ЛГБТ, трансгендерность, неофеминизм, радикальный экологизм и т.п.), а на внутреннем – фактической «доминацией Логоса Кибелы, определяющего структуры современности»[35]. Корни этого метафизического переворота при желании можно разглядеть уже у Ферекида, упоминавшего о неких тайных мистериальных учениях «о Титанах и Гигантах, находящихся в противоречии с богами»[36].

Обозначенные выше коллизии наглядно демонстрируют, на первый взгляд, не столь очевидную, но, тем не менее, имеющую место в действительности теснейшую связь между традиционными мифологическими сюжетами и процессами, протекающими в актуальной социально-политической реальности.

В указанном контексте следует предельно внимательно отнестись к словам обладателя докторской степени по математике за работы в области искусственного интеллекта, франко-американского астронома, астрофизика, математика и писателя Ж. Валле, не чуждого миру западных спецслужб.

Валле констатирует, что человеческой жизнью правит не череда упражнений, направленных на разрешение тех или иных проблем, а воображение и миф, которые подчиняются строгим законам: «Мифология определяет некий уровень нашей социальной реальности, неподвластный обыкновенным политическим и интеллектуальным тенденциям. На этом уровне структуры времени растянуты, а эволюция медленна. Средства массовой информации, роль которых сводится к тому, чтобы за доли секунды резюмировать сенсационные новости (чем скандальнее, тем лучше), совершенно не обращают внимания на этот сигнал. Общество, неспособное сосредоточить свое внимание больше чем на несколько минут (интервал между двумя телерекламами), не может постичь события, которые начались до рождения моего дедушки и закончатся после смерти моего внука. Но такие долгосрочные изменения существуют. Они властвуют над судьбами цивилизаций. Мифы задают сюжеты, которые должны хорошенько обдумать интеллектуалы, политики и ученые. Мифы управляются символами, а язык, облекающий эти символы в формы, представляет собой некую законченную систему. Система эта – металогика, а не метафизика. Она не нарушает никаких законов, поскольку сама является субстанцией, творящей законы»[37].

Подробнее читайте А. Комогорцев, А. Жуков. Код чуди: исчезнувшая цивилизация Русского Севера, 2022 и А. Комогорцев, А. Жуков “Великий потоп: до и после”

Примечания:

[1] По изданию: Эллинские поэты VII–III вв. до н.э. Эпос. Элегия. Ямбы. Мелика / Отв. ред. М. Л. Гаспаров. Пер. В.В. Вересаева. – М.: Ладомир, 1999.
[2] Зубов А. Новый курс лекций по истории религий. Модуль 6. Классическая Греция. Лекция 74: Представления о божественном в классической Греции. // URL: https://abzubov.com/new_course/lecture_074
[3] Лосев А.Ф. КРОНОС. // Мифы народов мира. Энциклопедия. Электронное издание. – М: «Советская энциклопедия», 2008. С. 560.
[4] Гигин. Мифы / Пер., вступ. ст., коммент. Д. Торшилова; под общ. ред. A.A. Тахо-Годи. – СПб.: Алетейя, 2017. – 370 с. С. 201.
[5] «Молнии Зевса» («перуны Зевеса») – главное оружие и основной атрибут верховного бога-громовержца древнегреческой мифологии, вместе с «громом» были сделаны для Зевса одноглазыми киклопами (Брон­той, Сте­ро­пой и Аргой) и до их освобождения Зевсом скры­вались Зем­лей-великаншей. «Молнии Зевса» практически в точности соответствующее древнеиндийской «ваджре». Последняя имеет символическую аналогию с алмазом (может резать что угодно) и молнией, символизирующей непреодолимую силу. Это чрезвычайно популярное оружие богов в той, или иной форме представлено не только в индоевропейской, но и в других религиозно-мифологических традициях.
[6] Дугин А.Г. Ноомахия: войны ума. Эллинский Логос. Долина истины. – М.: Академический проект, 2016. – 549 с. С. 80.
[7] Тахо-Годи А. ГИГАНТЫ. // Мифы народов мира. Энциклопедия. С. 249-250.
[8] Диодор Сицилийский. Историческая библиотека. Греческая мифология. – М.: Лабиринт, 2000. С. 125.
[9] Евзлин М. Космогония и ритуал. М., 1993. С. 328.
[10] Тахо-Годи А. ГИГАНТЫ. // Мифы народов мира. Энциклопедия. С. 249.
[11] Юнгер Ф.Г. Греческие мифы. – СПб.: Владимир Даль, 2006. С. 79–80.
[12] Дугин А.Г. Ноомахия: войны ума. Эллинский Логос. С. 82–83.
[13] Гомеровский гимн II. К Аполлону Пифийскому 127-177. // Античные гимны / Сост. и общ. ред. А.А. Тахо-Годи. – М.: Издательство Московского университета, 1988. – 359 с. C. 67–68.
[14] Лосев А.Ф. Мифология греков и римлян / Сост. А.А. Тахо-Годи; общ. ред. А.А. Тахо-Годи и И.И. Маханькова. – М.: Мысль, 1996. – 975 с. С. 837–838.
[15] Лосев А.Ф. ЗЕВС. // Мифы народов мира. Энциклопедия. С. 383.
[16] Там же. С. 384.
[17] Рассоха И.Н. Финикийская философия и Библия. Открытие финикийцами Америки. Харьков. 2008. // URL: http://rummuseum.ru/portal/node/2443
[18] Цитаты по: Фрагменты ранних греческих философов. – М., 1989.
[19] Лосев А.Ф. Мифология греков и римлян. С. 706.
[20] Гальцин Д. Классические корни викки (Wicca): возможные античные предтечи Бога и Богини современного неоязычества. // URL: http://versacrum.narod.ru/articles/classic.html#[14]
[21] Дугин А.Г. Ноомахия: войны ума. Эллинский Логос. С. 59–60.
[22] «Традиция утверждала, что учителем Пифагора был Ферекид, основатель всей аполлонической топики. Диоген Лаэртский сообщает, что Пифагор познакомился с Ферекидом на острове Лесбос через своего дядю Зоила. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. С. 307» (Там же. С. 306).
[23] Там же. С. 143.
[24] Лосев А.Ф. ЗЕВС. // Мифы народов мира. Энциклопедия. С. 383–384.
[25] Там же. С. 383.
[26] Ликофрон. Александра, 1197.
[27] В Аркадии Эвринома изображалась в виде женщины с рыбьим хвостом. Ее статую показывали лишь один раз в году в особом посвященном ей святилище у слияния рек Неда и Лимакс. Р. Грейвс считал Эвриному древнейшей пеласгийской Великой Богиней.
[28] В одном из греческих мифов Эвринома и Офионей правили Олимпом до Кроноса и Реи. Кронос и Рея восстали и начали войну с ними, пока не победили и не сбросили их в Океан. Ферекид явно опирается на этот миф, включая его в свою философскую и теологическую систему.
[29] У Оригена читаем: «Ферекид, который был намного древнее Гераклита, рассказывает миф о том, что два войска противостоят друг другу, одним из которых командует Кронос, другим – Офионей, и повествует о вызовах и поединках между ними, и как они заключают договор: которые из них упадут в Оген – тем быть побежденными, а которые выпихнут [врага] и победят – тем владеть небом. Этот же смысл, по его [Кельса] словам, имеют и священные сказания о Титанах и Гигантах, объявляющих войну богам, и священные сказания египтян о Тифоне, Горе и Осирисе» (Фрагменты ранних греческих философов. С. 88.).
[30] Дугин А.Г. Ноомахия: войны ума. Эллинский Логос. С. 304–305, 60.
[31] Там же. С. 83.
[32] Юнгер Ф.Г. Греческие мифы. С. 79, 123–124.
[33] Дугин А.Г. Ноомахия: войны ума. Эллинский Логос. С. 80–81.
[34] Там же. С. 7.
[35] Дугин А. Йоан Кулиану: Модерн и чёрная магия Кибелы. // URL: https://www.geopolitica.ru/article/yoan-kulianu-modern-i-chernaya-magiya-kibely
[36] Лосев А.Ф. Мифология греков и римлян. С. 706; Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. – М.: Политиздат, 1990. – 479 с. С. 312.
[37] Jacques Vallee. Dimensions. A Casebook of Alien Contact. Contemporary Books, Chicago-New York. 1988. Русский перевод: Валле Ж. Великие загадки Земли. Параллельный мир. – М., 1995. С. 256, 258.

Публикация на Тelegra.ph

• Ключевые слова: Ilion-skiv,Миф о титаномахии и гигантомахии,в контексте греческой,и западноевропейской идентичности