Макс Вебер. Протестантские секты и другие замкнутые сообщества США

Предисловие History.eco

Макс Вебер (1864—1920) — немецкий социолог и философ, историк и политический экономист, один из основоположников социологической науки, более всего известен работой «Протестантская этика и дух капитализма» (1905), посвященной исследованию истоков капитализма, выросшего, в первую очередь, из религиозно-этических принципов кальвинизма.

Введенная Кальвином концепция «избранности», как видно из предлагаемой ниже статьи, получила особенно широкое распространение в США, где принадлежность к протестантским сектам либо другим замкнутым сообществам, союзам и клубам стала основным способом социального продвижения и достижения финансового успеха.

***

Выдержки из статьи «Протестантские секты и дух капитализма» (1906).

В Соединённых Штатах Америки с давних пор утверждён принцип «отделения церкви от государства». Принцип этот проводится столь строго, что отсутствует даже официальная статистика вероисповеданий, ибо обращение к гражданам с вопросом об их конфессиональной принадлежности явилось бы нарушением закона.

Однако в конце XIX – начале XX века в США количество «не принадлежавших к определённому вероисповеданию людей» составляло, несмотря на огромный приток иммигрантов, приблизительно 6 %, и это при полном игнорировании со стороны государства конфессиональной принадлежности граждан, при отсутствии всех тех весьма существенных преимуществ, которые в большинстве европейских государств того времени обеспечивала принадлежность к определённым привилегированным церквям.

К тому же в Соединённых Штатах Америки принадлежность к какой-либо церковной общине была сопряжена с несравненно большими материальными затратами (особенно тяжёлыми для людей небольшого достатка), чем в Европе, в частности, в Германии.

…каждому незнакомому дотоле деловому человеку, стремившемуся завязать определённые отношения, незаметно и как бы мимоходом, но отнюдь не случайно, задавался вопрос: «То what church do you belong?» (К какой церкви вы принадлежите?).

И если правительственные учреждения, как уже было отмечено, никогда не задавали вопрос о конфессиональной принадлежности, то в частной жизни, деловых отношениях, достаточно продолжительных и связанных с предоставлением кредита, данный вопрос ставился всегда.

Чем это объясняется? Ответ на этот вопрос в какой-то степени дает следующий эпизод.

В одно прекрасное воскресенье в начале октября я вместе с несколькими моими родственниками, фермерами из Бушвальда, присутствовал в послеобеденные часы при обряде баптистского крещения.

В пруду по пояс в воде стоял проповедник в черном одеянии. В воду после различного рода церемоний по очереди входили человек десять обоего пола в праздничной одежде; они обещали следовать вере, затем погружались с головой в воду… отфыркиваясь и дрожа, в мокрой одежде выходили на берег, их поздравляли, быстро закутывали в толстые пледы и увозили домой.

Родственник, стоявший рядом со мной, который с известной долей презрения наблюдал за всем происходившим, внезапно стал внимательно вглядываться в одного из погружавшихся в воду юношей и проронил: «Взгляни на него. Ведь я говорил тебе».

Когда я после окончания церемонии спросил его: «Почему ты это, как ты утверждаешь, предвидел?», он ответил: «Потому что он хочет основать банк в N».— «Разве в этой местности так много баптистов, что они составят достаточную клиентуру для его банка?» — «Нет, конечно. Но, крестившись, он заполучит клиентуру всей округи и побьет всех своих конкурентов».

Из ответов на последующие мои вопросы — почему? каким образом? — выяснилось следующее: вступление в данную баптистскую общину, которая принимает новых членов лишь после самой тщательной «проверки» и педантичного изучения их «образа жизни», начиная с раннего детства, рассматривается как абсолютная гарантия этических и прежде всего деловых качеств.

Потому-то и упомянутый будущий банкир может с полной уверенностью рассчитывать на вклады всей округи и на предоставление ему неограниченного кредита вне всякой конкуренции. Этому человеку успех гарантирован.

Последующие наблюдения показали, что подобные или сходные явления повторяются в различных областях страны. Преуспевали в деловом отношении те (как правило, только те), кто принадлежал к методистской, баптистской или к какой-либо иной секте (или к близким им по типу ассоциациям).

Если член секты перебирался в другое место или занимал должность торгового агента, он брал с собой рекомендацию своей общины, что обеспечивало ему не только поддержку членов его секты, но и, что более важно, повсеместный кредит. Если он (не по своей вине) испытывал денежные затруднения, то секта способствовала устройству его дел, предоставляя гарантии кредиторам.

Принадлежность к секте — в противоположность принадлежности к церкви, которая «дана» человеку от «рождения», — является своего рода нравственным (прежде всего, в деловом отношении) аттестатом личности.

«Церковь» — не что иное, как учреждение по дарованию благодати. Принадлежность к церкви (по идее) обязательна и поэтому сама по себе ни в коей степени не характеризует моральные качества прихожан.

«Секта» же, напротив, является волюнтаристским объединением лишь достойных (по идее) в религиозно-этическом отношении людей, квалифицированных в качестве таковых и принятых в это объединение ввиду их доказанной религиозной «избранности».

Исключение из секты за нравственные проступки экономически влекло за собой потерю кредита и социальное деклассирование.

Характер исповедания не играл уже почти никакой роли. Никого не интересовало, был ли данный человек масоном, последователем Christian science (Христианской науки), адвентистом, квакером или ещё кем-нибудь. Важно было лишь то, что он принят в секту после предварительной проверки и этического утверждения под углом зрения тех добродетелей, которые провозглашались обязательными мирской аскезой протестантизма, то есть старой пуританской традицией.

***

Ещё 15 лет тому назад всякому внимательному наблюдателю бросалось в глаза, что поразительно большое количество мужчин, принадлежавших к средним слоям американской буржуазии, носили в петлицах маленькие значки (разной окраски), больше всего напоминавшие розетку Почётного легиона.

На вопрос, что это такое, обычно называлось какое-либо общество, подчас с совершенно фантастическим наименованием. В дальнейшем выяснилось, что по своему назначению эти общества почти всегда являются кассами, финансирующими похоронный обряд, но наряду с этим выполняющими и ряд других функций, в частности они предоставляют своим членам право обращаться к братской помощи любого имущего члена такого союза при условии, что потерпевший не несёт личной ответственности за грозящие ему финансовые трудности.

Требование это, по всей видимости, с полной готовностью выполнялось членами подобных общин. И в этих общинах (причем и здесь это было самым важным) принятие в члены происходило также посредством баллотировки после предшествующего расследования и установления этической полноценности претендента.

Розетка в петлице, следовательно, означала: «Я являюсь патентованным на основе расследования и проверки, гарантированным на основе моей принадлежности к данному союзу джентльменом».

Здесь также прежде всего имеется в виду деловая добропорядочность и проверенная кредитоспособность.

Влияние этого легитимирования на деловую карьеру часто было решающим.

Все эти явления были ограничены рамками среднего слоя буржуазии. Они являлись типичным средством возвышения до сферы среднего буржуазного предпринимательства, распространения и сохранения буржуазно-капиталистического делового этоса (характерного личностного склада) внутри широких кругов среднего слоя буржуазии (включая фермеров).

Притом немалое количество, а в старшем поколении большинство американских «promoters», «captains of industry», мультимиллионеров и магнатов трестов, включая Рокфеллеров и Морганов, формально принадлежали, как известно, к сектантам, преимущественно к баптистам, несмотря на то, что эти «экономические гиганты» не нуждались в подобной опоре (как не нуждались в ней такого рода деятели и во времена пуритан); что касается их «религиозных убеждений», то искренность таковых более чем сомнительна.

Типичный янки проходил на своём жизненном пути целую серию подобных замкнутых обществ: от Boys club в школе через Athletic club, Greek letter society или какой-либо иной студенческий клуб к одному из многочисленных клубов деловых людей и буржуазии и, наконец, к клубам плутократии в крупных городах. Доступ к ним был равносилен рекомендации к социальному продвижению и в первую очередь давал внутреннюю уверенность в своём «избранничестве».

Студент, который не получил в колледже доступа к какому-либо клубу или обществу типа клуба, превращался в своего рода парию (известны случаи самоубийства из-за незачисления в клуб); деловой человек, комми, техник или врач, которого постигла та же участь, оказывается в весьма незавидном положении.

Признаком специфически американской демократии было то, что она являла собой не хаотическое скопление индивидов, а совокупность хотя и замкнутых, но волюнтаристских союзов.

Каждый человек независимо от его социального положения, который хотел стать полноправным членом этого демократического общества, должен был по всем правилам заверить общество в том, что ему удалось пройти баллотировку и вступить в одну из достаточно зарекомендовавших себя организаций — сект, клубов или обществ (характер организации не имел никакого значения) — и получить посредством испытания и проверки апробацию в качестве джентльмена.

Тот, кому это не удалось, не был джентльменом; тот, кто этим пренебрегал — как большинство немцев, — вступал на тернистый путь, и прежде всего в деловой сфере.

***

Организационная основа протестантского сектантства со всеми видами его влияния, сложились в период возникновения протестантских сект. Все те рудименты прежних воззрений в современной Америке, о которых шла речь, являются наследием некогда разработанной церковной регламентации жизни.

Все течения протестантизма, включая кальвинизм и методизм, неминуемо следовали по одному и тому же пути: создавали либо объединения образцовых христиан внутри церкви (пиетизм), либо общины, состоявшие из признанных безупречными полноправных членов, осуществлявших власть над церковью; остальные прихожане этой церкви рассматривались как христиане второго сорта, пассивная толпа, подчинённая церковной дисциплине (индепендентство).

Внешний и внутренний конфликт двух структурных принципов — «церковь» как институт благодати и «секта» как союз людей, получивших высшую религиозную аттестацию, — проходит через всю историю протестантизма.

В этом отношении, как и почти во всех других, пуританские секты в качестве наиболее специфических выразителей мирской аскезы служили последовательной антитезой католического института универсальной благодати. Самые сильные индивидуальные мотивы и личные интересы служили сохранению и распространению «буржуазной» пуританской этики со всеми вытекающими из неё последствиями.

Образование аскетических общин и сект с их радикальным отказом от патриархальных пут, с их толкованием заповеди повиноваться более Богу, чем людям, явилось одной из наиболее важных предпосылок современного «индивидуализма».

Подпишитесь на наш телеграм-канал https://t.me/history_eco

Публикация на Тelegra.ph

Еще по теме:

Реформация. Исторические последствия протестантского переворота

Протестантизм как актуальный политический инструмент. 500-летие Реформации

«Женевский папа» Жан Кальвин и его «протестантский рай»