Волшебные народыДревние государства (ариев, скифов, сарматов и др.)Исчезнувшие цивилизацииПроисхождение человеческих рас и типов людей (от карликов до гигантов)
Николай Непомнящий. Гуанчи: последние из атлантов. 3. Легенда о Брендане и «блуждающих островах».
Книга посвящена неразгаданной тайне гуанчей – коренного населения Канарских островов. Третья глава книги посвящена истории открытия Канарских островов.
См. Глава 2. К Оловянным островам
Глава 3. Легенда о Брендане и «блуждающих островах».
Конец V века нашей эры был суровым временем для Европы — войны, нашествия,
междоусобицы заставляли людей искать пристанища в забытых богом уголках Ойкумены.
Одним из таких краев обетованных и стала Ирландия, лежавшая в стороне от бурных
европейских событий. Но остров был небольшим и всех страждущих покоя вместить не
мог. Перенаселение стало причиной того, что многие — и вновь прибывшие, и коренные
жители — вынуждены были покидать остров.
Жестокая необходимость эта не миновала и людей церкви — для монахов, совершивших какой-либо проступок, было даже придумано наказание: провинившихся сажали в лодку и пускали в море на волю волн. «Если монах невиновен, волны прибьют лодку к берегу, если совесть нечиста — море унесет его…».
Впрочем, находились отшельники, которых увлекала сама идея путешествия по волнам
неведомого моря. Таким был и монах по имени Брендан.
Все сведения о плаваниях Брендана содержатся в тексте «Навигацио Санкти Брендани,
Аббатис» («Плавание святого Брендана, аббата»), дошедшего до нас. Он родился около
489 года в Ирландии, в графстве Керри, где с зеленых холмов стекает в воды Атлантики
река Шанон. Он прилежно учился, овладел основами математики, астрономии, навигации,
много ездил по стране. В поездках Брендан собрал несколько единомышленников,
согласившихся сопровождать его в плавании.
Они построили корабль и вышли в море. Оксфордский историк Тимоти Северин, прекрасно известный всем нам по замечательным экспедициям в Индийском океане, Средиземном и Черном морях, повторивший это легендарное плавание, доказал, что обшивка из бычьих кож, обработанная дубовым экстрактом и смазанная животным воском, превосходно служила мореходам на всем протяжении экспедиции.
…Плавание было долгим и тяжелым. Первой землей на горизонте стал маленький остров
«с потоками воды, низвергающейся с обрывов». Здесь странники нашли жилье и пищу. К
этому описанию подходит остров Святой Килды из числа Гебридских островов (кстати,
известно, что там было древнее ирландское монашеское поселение).
Оттуда путешественники поплыли к другим островам; на одном были «стада белоснежных овец и реки, полные рыбы», на другом — «трава и белые птицы». По мнению некоторых
исследователей, эти детали дают основание полагать, что Брендан и его спутники
достигли островов Стрёме и Вогё (Фарерские острова). Далее следовали два
неопознанных острова: первый с «монашеством», второй с водой, «которая отупляет того,
кто ее пьет».
Сильные штормы увлекли курак Брендана на север, где он увидел «море, как
скисшее молоко», и «огромный кристалл» (или «хрустальную колонну»). По-видимому,
путешественникам повстречались битый лед и айсберг.
Вскоре судно подошло к «горам, извергающим пламя», и «красным скалам» — «воздух
там дышал дымами». По всей вероятности, то была Исландия. Шторм занес
мореплавателей на пустынное побережье, где они жили некоторое время «во чреве кита»,
то есть укрывшись за толстыми ребрами китового скелета. Специалисты полагают, что
пустынным побережьем скорее всего была Гренландия. После сильной бури и
длительного плавания отважные путешественники оказались в «стране с солнцем, лесами
и большой рекой, уходившей внутрь страны». Может быть, это было побережье
полуострова Лабрадор и река Св. Лаврентия?
Такова история экспедиции Брендана. Как и всякая легенда, дошедшая до нас через
столетия, она «дополнялась» и «уточнялась» пропорционально количеству людей, с нею
знакомившихся и ее передававших. Однако основа сказаний оставалась неизменной до XI
века, когда ее писали.
Итак, если верить легенде, в VI веке нашей эры состоялось плавание ирландцев в сторону Северной Америки… Но дошли ли они до нее?
Многие элементы ирландского эпоса позволяют предполагать, что ко времени его
появления уже были известны особенности восточного побережья Северной
Америки. Так, в эпосе упоминается «остров винограда, который густо порос кустарником,
все ветви его низко наклонились к земле».
Фото 08. Судно святого Брендана.
Возле восточного побережья Америки действительно есть такие острова. И маловероятно, что эта деталь эпоса была рождена воображением рассказчиков. Ирландский исследователь О’Керри замечает: «Этим древним повествованиям недостает точности, и они перегружены обилием романтических и поэтических элементов. Однако они — и в этом я не сомневаюсь — основаны на фактах и имели бы огромную ценность, если бы дошли до нас неискаженными».
Умер Брендан в промежутке между 570 и 583 годами и похоронен в основанном им же
монастыре Клонферт в графстве Голуэй (Ирландия). Правда, часть исследователей
считает его собирательным образом вроде Одиссея или Синдбада-Морехода. Но легенды
сохранили память и о других ирландских мореходах…
…Ирландец Мальдун (или Майл-Дуйн) решил отомстить за отца, убитого пиратами. Он
построил большую карру, покрыл ее тройным слоем бычьих шкур, посадил в нее 60 (!)
человек экипажа, вышел в море и поплыл в поисках убийц на запад. Вскоре они пришли
на острова, где и увидели пиратов. Когда Мальдун собирался напасть на них, начался
сильный шторм, и он отнес корабль к другим островам.
Действительно, вещественных доказательств, подтверждающих предприятия подобного
рода, пока еще очень мало. Но все же есть основания считать, что они были не только
плодом фантазии сказителей.
Один из знатоков Ирландии, немецкий историк Покорный, высказывает такое мнение: «Когда Ирландия стала для них (Жителей острова) слишком тесной, они заселили Оркнейские, Гебридские, Шетландские острова; более того, на своих утлых суденышках они отважились выйти в безбрежные просторы океана, и в 795 году достигли Исландии, далее — Гренландии и, возможно, даже берегов Северной Америки».
Уходили они и дальше на юг — к островам Зеленого Мыса, к Мадейре, Канарам, северо-
западному побережью Африки, где в последние десятилетия найдены новые
свидетельства их пребывания.
На древних картах и портуланах раннего средневековья Атлантический океан был
«населен» легендарными островами, где находили себе убежище изгнанники-одиночки
или целые народы. Задолго до нашей эры о них уже писал Аристотель, а позже греческие
авторы замечали, что на этих островах, что лежат за Столпами Геракла, нашли вторую
родину карфагеняне, изгнанные римлянами из родного города. Плутарх располагает их
вокруг Британии, наделяя чудодейственной природой и мягким климатом. Что это были за
острова? Откуда черпали сведения древние авторы?
В начале нашего повествования мы уже рассказали об островах Блаженных, оказавшихся
Канарами. Выяснили, что за острова посетил Брендан.- Но были еще Бразил, Антилия,
Семь городов…
Судьба мифического острова Бразил оказалась весьма удачной. Появившись в средние
века, он постепенно отодвигался все дальше и дальше на юго-запад, пока в начале XVI
века не оказался прямо на экваторе у берегов Нового Света. Именем этого
фантастического острова назвали португальцы отрытую в 1500 году Кабралом Бразилию.
В VIII—XI века на португальских морских картах возникли «Семь городов («Сети
сидадеш»).
По испано-португальской легенде, после того, как мавры разбили христиан в
битве при Хересе и установили господство над Пиренейским полуостровом, семь
епископов бежали на остров в Атлантике, там они основали семь христианских городов.
На картах этот остров часто находился рядом с другим, не менее сомнительным осколком
суши — Антилией.
Семь городов будоражили умы конкистадоров, пожалуй, не меньше, чем Эльдорадо. В
результате их поиски привели к открытию внутренних областей Североамериканского
континента. Ну а Антилия дала имя вполне реальным островам в Карибском море —
Большим и Малым Антильским островам…
Выяснить, какие именно прототипы имели в виду европейские картографы, сегодня не
представляется возможным. Чаще всего, однако, называют Азоры, Канары, Мадейру и
другие острова Северной, Центральной и даже Южной Атлантики, вплоть до побережья
Нового Света. Таинственные острова просуществовали долго. В 1519 году, 22 года
спустя после окончательного покорения Тенерифе, португальский король уступил
своему испанскому брату по трактату «остров, еще не найденный», но который, как были
уверены, находится где-то западу от Канарского архипелага.
В 1526 году туда на поиски восьмого острова отправилась первая экспедиция, остров не нашли, но никто не стал отрицать его существования. В 1570 году после тщательного следствия, в ходе которого были допрошены сотни свидетелей, отправились новые искатели приключений, но они были не более удовлетворены, чем их предшественники за 44 года до этого.
Затем в 1604 и 1721 годах испанское правительство снова снаряжало экспедиции для
обследования тех областей моря. Со своей стороны, португальцы с Азорского архипелага
искали там же. Описания искомого острова были так схожи, что сомнение продолжало
жить после каждого безуспешного поиска. «Абрисы той земли,— пишет Э. Реклю,— все
так одинаково представляли остров Пальму, что наконец родилось предположение, что
остров на горизонте — не что иное как мираж, происходящий от преломления лучей света
во влажном воздухе, приносимом западными ветрами…».
Небрежность в ведении карт заключалась в том, что любое название острова в океане,
услышанное картографом, помещалось им на карте в любом районе океана. Поэтому
создавалось ошибочное представление, будто бы некоторые островные группы, например Азоры, были известны раньше, чем их открыли на самом деле. Для картографов важно было как можно скорее нанести остров на карту, при этом искаженное название наносили рядом с первоначальным… Так на портуланах появились осколки суши, которых не было на самом деле.
Арабские «смельчаки» в океане
«Ни один моряк не отважится плавать по Атлантическому океану и выйти в открытое
море. Все мореходы ограничиваются плаванием вдоль берегов… Никто не знает, что
лежит за ним. До сих пор никому не удавалось получить сколь-нибудь достоверные
сведения об океане из-за трудностей плавания по нему, слабого освещения и частых
бурь»,— писал арабский хронист аль-Идриси.
В длинной цепи открытий Канарских островов было еще одно, завершившее, по мнению
географов, первую главу в истории освоения архипелага. Речь идет об арабах. Об этой
экспедиции, состоявшейся до 1147 года, мы узнаем от арабского хрониста XII века аль-
Идриси.
Вот как это было. Смельчаки (аль-Магрурим) отправились в экспедицию из Лиссабона для того, чтобы исследовать океан и установить его границы. Восемь близких родичей объединились, построили торговое судно, нагрузили его водой и провиантом в количестве, достаточном для многомесячного плавания. При первом же восточном ветре они вышли в море.
Через одиннадцать дней плавания они подошли к морю, волны которого испускали
ужасающее зловоние и таили в себе многочисленные трудноразличимые рифы.
Испугавшись возможной катастрофы, они изменили курс в течение двенадцати дней
плыли на юг, пока не достигли Овечьего острова, где неисчислимые стада паслись без
присмотра… Они поймали несколько овец и закололи их, но мясо оказалось таким
горьким, что есть его было нельзя. Поэтому они, оставив себе только шкуры убитых овец,
плыли еще двенадцать дней на юг и наконец увидели остров.
…Их судно окружило тут же множество лодок, а самих мореходов забрали в плен и
доставили в город, распложенный на берегу. Войдя в дом, они увидели высоких
краснокожих мужчин, длинноволосых и почти безбородых, и женщин поразительной
красоты. В течение трех ей их держали взаперти… На четвертый день к ним пришел
человек, умевший говорить по-арабски, и спросил их, кто они такие…
Потом их отвели к королю; который распорядился пустить их на волю волн. «Мы плыли
примерно три дня и три ночи, потом пристали к какой-то земле, где нас высадили на берег
реки со связанными за спиной руками. Вскоре к нам приблизились местные жители. Это
были берберы. Один из них спросил: «Знаете ли вы, какое расстояние отделяет вас от
родины?» Получив отрицательный ответ, он ответил: «Между тем местом, где вы сейчас
находитесь, и вашей родиной лежат два месяца пути». Тут глава мореходов сказал: «Ах!»
(«Ва асафи!»). Вот почему это место и поныне называется Асафи (мыс Сафи в Марокко.— Н.Н.).
Почему-то считается, что арабы всегда испытывали необъяснимый страх перед плаванием в Атлантике. Они искренне верили, что само небо запрещает им там плавать. На краю океана, если верить Бируни, стоит колонна, которая предостерегает моряков от походов в столь далекие края. Абсолютно уверен в слабых мореходных качествах арабов немецкий историк географических открытий Рихард Хеннинг. Но почему тогда арабы столь
прекрасно ориентировались в Индийском океане? Здесь что-то не так. Единственноеупоминание о «смельчаках» у Идриси — главный довод Хеннинга — вовсе не означает,что не было других арабских плаваний в Атлантике!
Английский интерпретатор старых Канарских хроник Джон Глэс, выпустивший в 1764
году английский пересказ многих испанских хроник, считает, что «смельчаки»
добрались до Америки. Это, конечно, не так. Помните, в рассказе есть упоминание о
краснокожих жителях? Именно так называли средневековые арабы европейцев. Так что,
без сомнения, они встретились с бледнокожими канарцами. За это говорит и то, что они
быстро нашли там знатока арабского языка, а через несколько дней после того, как их
изгнали, высадились на африканском берегу, на территории сегодняшнего Марокко.
Но как быть с овцами? Арабское слово «ганам», приведенное в сообщении, одинаково
может означать и «козы», и «овцы». Козы же жили в большом количестве на
Фуэртевентуре. Древние авторы и называли его Капрарией — Козьим островом.
Не так давно выяснилось, что «смельчаки» были не единственными арабами-гостями
Канар. В арабских хрониках XI века есть сведения о том, что в 999 году (334 год хиджры)
капитан по имени Бен Фарук, высадившийся у берегов Португалии, заинтересовался рас-
сказами местных моряков, которые незадолго до этого вернулись с Канар. Арабы уже
тогда достаточно хорошо знали архипелаг и называли его Джазир-ал-Калида —
«Счастливыми островами».
Бен Фарук решил отправиться на острова. С 300 членами команды он пристал в Гандо на Гран-Канарии. Тогда остров был целиком покрыт лесами.
Его встретили арабы, мирно уживавшиеся с местными жителями. Они и проводили
Фарука в Гальдар к правителю Гуаранига. Тот встретил гостей вежливо и украсил
временное жилище капитана пальмовыми ветвями и цветами и преподнес гостям гофио, фрукты, мясо.
Фарук и его спутники жили в южной части острова, в то время как основные поселения
располагались в северной части Гран-Канарии. Значит, местные правители не позволили
пришельцам смешаться с жителями и проникнуть в благодатную местность! Но тем не
менее арабское влияние до сих пор прослеживается в названиях многих населенных
пунктов, особенно на острове Ферро. Кроме того, испанизированное самоназвание
жителей острова — «бенибахос» наверняка восходит к «бен-башиш» (названию одного
арабского племени в Марокко). Можно не сомневаться и в арабском происхождении
местного слова «бени-сахаре» — «темница».
Внимательный читатель, ознакомившись с этой частью книги, наверняка отметил, что на
первый взгляд не все приведенные нами сюжеты напрямую связаны с историей
Канарских островов. Но это кажущееся несоответствие. Мы затронули только «верхушку
айсберга» — частички дошедших до нас сведений о «медленном, но верном открытии
Атлантики. Наметили лишь магистральные линии поиска — те, по которым еще пойдут
исследователи. Начальные главы истории еще будут дописываться и переписываться —
по мере накопления данных о прошлом.
Фото 09. Такими первые европейцы увидели канарцев.
В истории открытия и освоения Канарских островов европейцами и выходцами из Северной Африки было три более-менее четко очерченных этапа. Первый охватывает период с глубокой древности до конца XIII века. Второй занимает конец XIII и весь XIV век. Как ни странно, он оказался для географов и историков открытий не менее туманным, чем предыдущий период — в этом мы сейчас убедимся. Третий, последний, этап начался в 1402 году и продолжался целое столетие — ровно столько, насколько хватило сил у канарцев сопротивляться чужеземному вторжению.
События эти достаточно подробно описаны в хрониках.
Итак, попутный ветер с севера… Он наполнял паруса каравелл и «науш редондуш», нес их от Гибралтара на юг, вдоль берегов Африки, к Канарам. Форштевни генуэзских и флорентийских, венецианских и дьеппских купеческих судов, что шли на юг в поисках новых земель и рынков сбыта товаров, смело взрезали голубые воды Атлантики.
Пропавшая экспедиция
Старые генуэзские хроники сохранили для потомков такую историю. В тот самый год Тедицио Дориа, Уголино Вивальди и его брат с некоторыми другими гражданами Генуи начали готовиться к путешествию, которое прежде никто другой не пытался предпринять. И они наилучшим образом снабдили две галеры съестными припасами, питьевой водой и другими необходимыми вещами, которые были в них размещены, и в мае отправили их в Сеуту, чтобы плыть через океан в индийские страны и купить там прибыльные товары.
Среди них находились два упомянутых брата Вивальди, а также два еще юных монаха.
После того как они обогнули мыс, называемый Годзора (Джуби.—Н. Я.), о них не
слышали больше ничего достоверного.
Дополнить эту историю особенно нечем. Сведения об экспедиции скудны необычайно.
Хронист Пьетро Ибано (умер в 1320 году) писал о какой-то экспедиции, которая искала
морской путь в город Арим. Он, как думали, находится на экваторе в Восточной Индии, и
предполагали, что туда нельзя добраться пешком, так как дорогу закрывают высокие
страшные скалы, поэтому и были снаряжены суда…
Большинство исследователей, занимавшихся историей Генуи, не обнаружили в
источниках ни малейших ссылок на экспедицию. Но вот в 1859 году М. Пертц,
берлинский библиотекарь, сделал в Академии наук в Мюнхене сообщение о том, что он
нашел интересный документ. Чуть позже опубликовали в IV томе «Торговой и
литературной истории генуэзцев». Речь идет о письме венецианского мореплавателя XV
века Антонио Узодимаре.
«В лето 1281 (может быть, 1290) из города Генуи вышли два галеры под командой Вадина
и Гвидо Вивальди, которые хотели плыть на Восток в индийские страны. Эти две галеры
прошли большое расстояние. Однажды они оказались в этом море Гиноя (Гвинея). Одна
галера села на мель, так что нельзя было ни снять ее, ни продолжать плавание, но другая
проплыла дальше и прошла через то море, пока не попала в эфиопское государство
Мена…
Там они попали в плен к правителю священнику Иоанну… Если б я мог дальше там
оставаться, увидел бы главный город царства Мелли… Здесь я нашел соотечественников,
по моему мнению, потомков моряков с тех галер, которые пропали 170 лет назад...»
Письмо — отголосок событий почти двухсотлетней давности — датируется 1455 годом.
Позже обнаружили еще одно свидетельство. Испанский хронист Гомара говорит в
«Истории Индии», что некто Дориа и Виральдо в 1291 году предприняли плавание к
Западным берегам Африки и о них не было больше вестей.
Вот уже семь веков тайна довлеет над этой экспедицией. Ее участники бесследно исчезли
у берегов Африки или в ее дебрях. В 1315 году сын Уголино Вивальди — Сорлеоне решил
отправиться на поиски пропавшего отца. Он поехал в Могадишо, но поиски были
тщетными. Искал его и упомянутый нами Узодимаре в устье Гамбии. Он считал — и
мнение его было точным слепком представлений той эпохи,— что страна пресвитера
Иоанна находится именно в этих местах. Путешественник полагал, что страна
Мелле (Мали) есть конечный путь экспедиции…
Существует мнение, что им удалось обследовать побережье Африки и обогнуть ее с юга.
Странно, но именно после плавания братьев Вивальди очертания материка на картах
становятся поразительно четкими. Значит, они все же вернулись? И не случайно, может
быть, Боккаччо именно в 1300 году писал, что Западное море является частью
Эфиопского? То есть Атлантика — часть Индийского океана…
А сам факт, что сын Вивальди отправился искать отца на побережье Восточной Африки
— разве это не говорит о том, что Сорлеоне знал, что экспедиция пойдет вокруг материка?
Впрочем, у нас накопилось слишком много вопросов, остающихся пока без ответа. И вот
— просветление, зацепка. Шведский исследователь Норденшельд заметил: одна из галер
носила название «Аллегранса». Так же называется на старых картах один из мелких
островов Канарского архипелага. Значит, все-таки корабли побывали на Канарах? Но
опять-таки как узнали в Европе о том, что этим именем названа скала в океане? Выходит,
кто-то вернулся. И рассказал о результатах экспедиции. Кто именно — этого мы,
похоже, не узнаем никогда…
Отвлечемся ненадолго и вспомним интересный, но малоизвестный факт.
В «Божественной комедии» Данте есть одно загадочное место, до сих пор вызывающее
многочисленные споры. Из этих стихов можно сделать вывод, что автор был знаком с
реалиями далеких южных земель:
Я вправо к остью поднял взгляд очей,
И он пленился четырьмя звездами,
Чей отсвет первых озарял людей.
Казалось, твердь ликует их огнями;
О северная сирая страна,
Где их сверканье не горит над нами!
Это описание созвездия Южного Креста. В европейской литературе, по официальной
версии, о нем не было сообщений до 1445 года — именно тогда его открыл венецианский
мореплаватель Кадамосто. Откуда Данте мог узнать о нем за 150 лет до Кадамосто? Более
того, как мог он знать о том, что в древности Южный Крест был виден на небе
Средиземноморья? (Но вследствие прецессии исчез за горизонтом еще до наступления
нашей эры.)
Около 3000 года до нашей эры созвездие было видно в небе Балтики, а во
времена Гомера горело над Средиземноморьем. Во времена Птолемея самая яркая звезда
Южного Креста — Альфа поднималась над горизонтом только на шесть градусов.
Поэтому-то Птолемей не уделил Южному Кресту внимания и присоединил его к
созвездию Центавра.
Или эти сведения дошли до Данте с древнейших времен, или… Может, он узнал о них из
трудов арабских географов, у которых на глобусах звездного неба показано это созвездие?
Или другой вариант — шатер императора Фридриха II (1215—1250) из династии
Гогенштауфенов, привезенный из крестовых походов. На нем было изображено звездное
небо, и звезды приводились в движение скрытым механизмом.
Но из этих источников Данте не мог узнать подробности о необычайной красоте Южного
Креста или о том, что раньше он был виден в небе северного полушария. Значит, он
основывался на описании очевидца! Вчитаемся еще в одно место у поэта:
Покинув оком эти пламена,
Я обратился к остью полуночи,
Где колесница не была видна;
И некий старец мне предстал пред очи…
Путеводное созвездие Большой Медведицы, исчезавшее из виду, волновало еще воинов
Александра Македонского: они часто жаловались, что зашли так далеко, что не видно
Большой Медведицы.
Фото 10. Канарцы на страницах древних хроник.
Стихи, где говорится, что Большую Медведицу нельзя увидеть там, где есть Южный Крест, доказывают, что Данте воспользовался свидетельством очевидца. Но кого? Во-первых, арабских купцов, посещавших Цейлон, Индию, Зондские острова, Восточную Африку и, соответственно, Геную. Во-вторых, мог видеть его и Марко Поло, но того мало интересовали созвездия, он их даже не упоминает в своей книге…
Именно здесь могли соприкоснуться судьбы участников пропавшей экспедиции Вивальди
с жизнью Данте.
О Южном Кресте Данте мог узнать от Корлеоне Вивальди, который отправился на
восточноафриканское побережье, в Могадишо искать своего отца!
Но по-прежнему непостижимым остается тот факт, что Данте знал о прецессии! Ни в
одном литературном источнике не упоминается то, что в минувшем тысячелетии «отсвет
четырех звезд» озарял жителей Средиземноморья. Об этом узнали только ученые дня
сегодняшнего, вооруженные современной вычислительной техникой.
Не случайно мы рассказали эту историю. Она еще раз доказывает, как мало знаем мы о
достижениях древних, насколько поверхностны и условны наши попытки перебросить
мостик от одного события к другому.
Однако вернемся к нашей истории.
Долгое время считали, что братья Вивальди были единственными генуэзскими
путешественниками, отважившимися в конце XIII века пуститься в далекое плавание по
Атлантике. Но внимательное изучение надписей на картах средневековья дало
исследователям еще одно имя — Ланселот. Точнее, Ланчелотто Малочелло. А еще точнее
— Малойзель. И был он вовсе не генуэзец, а уроженец Прованса, а имя Ланселот получил
в честь короля Артура, предание о котором оказало влияние на устные традиции этого
района.
На карте Дульсерта 1339 года, где впервые появляются Канарские острова, рядом с ними
изображен герб Генуи. Есть слова о Ланселоте и в «Книге познания»: «Открыл острова
генуэзец, носивший это имя». В документе 1306 года говорится, что он с двумя другими
купцами нанял в Генуе две галеры, чтобы плыть в Англию за шерстью. Другой документ
утверждает, что он жил на своем острове (Лансароте) 20 лет, а потом вернулся в Геную,
где находился на службе.
Французский исследователь Ла Ронсьер, проанализировав многие источники, нашел такое свидетельство.
По сообщению шербургских моряков, отнесенных непогодой далеко от Испании и
открывших неизвестные острова, генуэзец Малочелло в 1312 году предпринял их захват.
Он высадился на остров, построил там замок и жил в нем до тех пор, пока восстание
местных жителей не вынудило его к отбытию.
А вот иная версия, предложенная французским историком Гравье. Все картографы XIV и
XV веков знали о путешествии Ланселота Малойзеля (его дети жили в Генуе в 1330 году),
давшего имя одному из островов. На Каталонском атласе 1375 года, карте Месии де
Виладесте 1413 года, карте Андреаеа Бенинкассы 1476 года можно в разных модификациях прочесть это имя. Экспедиция могла состояться около 1275 года. По национальности Малойзели — французы, но были гражданами Генуэзской республики. Поэтому на всех картах остров Ланчелотто — генуэзская собственность. Так или иначе, в Европе об этом открытии не знали до 1330 года. Видимо, известие долгое время хранилось в тайне.
В 1338 году, когда Ланчелотто Малочелло перестал служить Генуе, известие это быстро
распространилось по Европе. Именно тогда и появляется название на карте Дульсерта. Да,
скорее всего это был все-таки генуэзец. Ведь «Тюлений остров» Лобос на север от
Фуэртевентуре назван на карте Дульсерта по-итальянски Векки марини — «морские
старцы», то есть тюлени. Дульсерт не подозревал, что те острова, что открыли его
соотечественники в начале XIV века, были известны Плинию Старшему под названиями
Капрария и Канария. Поэтому на его карте вместе с Лансароте и Фуэртевентурой есть и
искаженная Каприция. Он разместил ее там, где сейчас на карте находится Мадейра. Но
он не подозревал тогда о ее наличии. Так родилась небрежность.
Дульсерт связал с названиями Плиния острова, знакомые ему из ирландских саг —
Святого Брендана и Дев. Картографы так и не смогли распознать идентичность вторично
открытых островов тем, что были открыты в древние и античные времена. Все вместе, они
соседствовали на многих картах. Вот почему к середине XIV века на картах значилось
куда больше островов Атлантики, чем было открыто на самом деле.
В год 1341-й и позже
Заглянем в начало нашего повествования. Мы привели там строки из письма
флорентийских купцов, видимо, известных Джованни Боккаччо. Об этом плавании
историки узнали в 1827 году, когда библиотекарь из Флоренции Себастьяно Чиампи
обнаружил и опубликовал документ, принадлежавший, по всей видимости, перу
великого писателя. Из него видно, что моряки открыли 13 островов — населенных и
необитаемых.
«Принимая во внимание то обстоятельство, что эти острова расположены к Нам ближе,
чем к любому другому государству, и что они могут быть покорены Нами легче всего, Мы
обратили на них Наше внимание, и так как Мы желаем осуществить Наш план, то послали туда много Наших людей и некоторые суда, чтобы ознакомиться с природой страны. Они высадились на острове и насильно увезли оттуда людей, животных и другие ценные вещи, которые они большой радостью доставили в Наше королевство…»
Может показаться странным, что письмо это папе Иннокентию VI написал 12 февраля
1345 года португальский король Аффонсу IV, хотя известно, что открыли их в очередной
раз итальянцы. Дело вот в чем. Подобно тому, как английский король Алфред Великий
брал на службу опытных норманнских мореплавателей, португальские короли
усиленно привлекали на службу итальянских мореходов в XIV веке.
В те времена генуэзские, флорентийские и венецианские мореходы намного превосходили в искусстве мореплавания остальные народы Средиземноморья. Они же доставляли лучшие карты.
Аффонсу снарядил экспедицию на португальские деньги, на судах развевались
португальские флаги, офицерами и матросами были уроженцы Апеннинского
Полуострова. Флорентиец Ангелино де Теггиа де Корбицци — командиром, генуэзец
Николлозо да Рекко — главным кормчим.
Открытие 1341 года имело значительные политические последствия. 15 ноября 1344 года
папа Клементий VI передал в Авиньоне вновь открытые острова Луису де ля Серда,
правнуку кастильского короли Альфонса X, в качестве ленного владения – государства
«Фортуния». Однако новоиспеченный «король» так и не увидел своего «королевства» —
он погиб в битве при Креси в 1346 году.
Кому же отдать острова? Вопрос долгое время оставался открытым. Для подтверждения
своих притязаний португальский король Аффонсу IV послал папе карту островов,
состоящую из чудовищной смеси античных и средневековых названий.
Очередное «открытие» Канар имело большой резонанс в Европе. Каравеллы, гонимые
северным ветром, стали частыми и далеко не всегда желанными гостями на архипелаге…
Между 1341 и 1402 годами Канарские острова не раз становились объектом нападения
корсаров всевозможного происхождения — генуэзцев, нормандцев, норманнов, выходцев
из Кастилии и с берегов Бискайского залива. История сохранила их имена. Позже вышли
даже книги о морском пиратстве на Канарских островах.
В ту эпоху суда из Средиземноморья плавали и дальше Канар. Если верить каталанскому
атласу 1375 года, выходец из Майорки Жан Ферре предпринял 10 августа 1346 года, в
день Святого Лаврентия, плавание к Золотой реке. Его судно изображено в 80 лье к югу от
«мыса Вугетдер» у устья «Риу де Ор». На других картах есть и легенда об этом
предприятии: река Ведамель (Золотая), как ее именовали генуэзцы в XIII веке,
унаследовав сведения от арабов, такая широкая и глубокая, что по ней могут пройти
самые крупные суда мира.
Достиг ли Ферре своей конечной цели? И что это была за цель? Никто не знает. Ясно
одно. Предприниматели, оснащавшие суда и пускавшие их в дальние плавания, не
бросали денег на ветер. Они твердо знали, куда шли их люди. Так что район Золотой реки
в Западной Африке был хорошо известен генуэзцам на заре морской экспансии этой
республики.
В 1360 году два судна бросили якорь на острове Гран-Канария в бухте Гандо. По
преданиям гуанчей, эти суда с жителями Каталонии и Майорки пришли из Арагона.
Гуанчи жили тогда вдали от берегов, в глубине острова. Пираты углубились до Тельде.
Там гуанчи атаковали их и захватили в плен, в то время как люди на судах, едва заслышав
шум боя, снялись с якоря и ушли. С пленниками обращались весьма гуманно, потому как,
пишет Абреу де Галиндо, у них был обычай обращаться так с побежденным противникам.
О последующей их судьбе ничего не известно. В 1377 году судно Мартина Руиса де
Авенданьо, уроженца побережья Бискайского залива, было выброшено на берег острова
Лансароте. Жители приняли Авенданьо весьма доброжелательно, и правитель канарцев
Зонзамас предоставил ему свое жилище. Дальнейшая судьба его туманна. Если верить хронисту Педро де Кастильо, другая высадка имела место в 1382 году на Гран-Канарии, в ущелье Гиггуада.
Некто Франсиско Лопес, направляясь из Севильи в Галисию, попал в жестокий шторм, и его корабль прибило к острову. Гуартанеме (король) принял его хорошо, и Лопес со спутниками 12 лет жили дарами скотоводства, которыми щедро снабжали их жители. Они преподавали молодым островитянам христианскую религию и кастильское наречие. Но однажды они завели связь с пиратами из Испании, и канарцы убили их. Испанцам удалось оставить записки, которые попали в 1404 году в руки Гадифера де ля Саля, когда тот впервые побывал на Гран-Канарии.
Бонтье и Леверье, монахи, сопровождавшие экспедицию Бетанкура, увидели в этой казни
вероломство гуанчей. Оценка эта неточна. Дело в том, что жители островов сильно
страдали от нападений пиратов, поэтому они совершили акт мести и наказали гостей,
которые их предали.
Фото 11. Памятник гуанчи.
Четыре года спустя, в 1386 году, дон Фернандо Ормель, граф Уреньи, напал на остров Гомера. Разграбив селения, он все же попал в плен к местному правителю Амалагуйе. Тот, проявив мягкость, которой пираты явно не заслуживали, отпустил пленников и разрешил им вернуться на родину.
В 1385 году эскадра из пяти каравелл под командованием Фернана Перазы Мартеля вышла из Кадиса в направлении Канар и марокканских берегов. Проходя вдоль берегов Африки, Пераза видел пик Тейде на Тенерифе, но не отважился подойти к берегам этого острова и высадился на Лансароте.
Жители, не подозревая о грозившей опасности, вышли на берег. Островитян осыпали градом стрел. Пераза набрел на ближайшее селение, захватил жителей, чтобы продать в рабство,— 170 человек, среди которых оказались Гуартанеме с женой. Их увезли в Испанию как военный трофей. Об этом рассказали Абреу де Галиндо и Бьера-и-Клавихо.
В 1386 году на Канары для учреждения христианства были отправлены 13 орденских
братьев, которых в 1391 году убили канарцы. Это послужило поводом к истребительным
стычкам 1393 года, когда один из правителей гуанчей был доставлен в качестве пленника
в Испанию.
В том же, 1393 году несколько андалусийцев и других искателей приключений с
побережья Бискайского залива собрались в Севилье и с благословением Энрике III
отплыли с эскадрой из пяти судов. Они напали на жителей Лансароте, разрушили
несколько селений, пленили правителя и, набив трюмы, вернулись в Севилью, где
выручили много денег от проданного. Они рассказали красочно о том, с какой легкостью им удалось добиться побед и породили у других зависть к подобного рода предприятиям.
Той первой высадкой на Лансароте руководил нормандец по имени Серван.
Однако то был только пролог кровавых событий, которые произошли в следующем, XV
столетии и стали роковыми для коренного населения островов.
Продолжение следует…
См. Глава 4. Деяние доброго рыцаря Жана де Бетанкура. Или начало конца канарцев.
- Брендан,Оловянн,остров,Канар,гуанч
Leave a reply
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.