Ольга Четверикова. Ватикан в России 1920-х годов: несбывшиеся надежды

Первый этап отношений между СССР и Св. Престолом (до 1926 г. название Ватикан официально не использовалось) длился с 1917 по 1927 год. В эти годы Св. Престол стремился наладить связи с послереволюционным правительством и был нацелен на сотрудничество. Затем он прекратил какие-либо попытки сближения и занял жёстко антикоммунистическую и антисоветскую позицию. Особняком стоит период Второй мировой войны, когда были сделаны попытки пойти на контакт, но он сменился ещё более жёстким послевоенным противостоянием, которое длилось до начала 60-х годов. Хрущёвское время стало периодом экуменической открытости, которая при Брежневе стала сходить на нет. Однако с началом перестройки активное сотрудничество под флагом межрелигиозного экуменического “диалога” увенчалось установлением дипломатических отношений и превращением Ватикана в политического партнёра современного руководства РФ. Мы рассмотрим только дохрущёвское время.

***

Послереволюционный период стал годами тяжёлых испытаний для Церкви, поскольку большевистское руководство взяло курс на её вытеснение и устранение из общественной жизни страны. Папство намеревалось использовать данную ситуацию в целях укрепления своего влияния в России, рассчитывая на то, что большевики нанесут такой удар по православию, после которого русская Церковь не выживет, и её место займёт католицизм.

Бенедикт ХV

Стратегия замены православия католицизмом была разработана папством ещё до прихода к власти большевиков. В годы Первой мировой войны Бенедикт ХV, которого называли «немецким папой», сделал ставку не на Антанту, в которой участвовала Россия, а на германо-австрийский блок, поскольку именно с его победой он связывал возможность широкого проникновения в Российскую империю. И если до этого главным фактором влияния католицизма была Брестская уния (1596 г.), то в ходе мировой войны у него появилась возможность уже полностью подчинить себе западнорусские церковные приходы на оккупированных территориях. Главным центром по отработке соответствующих “технологий” была выбрана Галиция, а ключевую роль призваны были сыграть униаты.

Но произошла Февральская революция, в результате которой Временное правительство отменило все ограничения для католиков. Рим с удовлетворением встретил свержение царя, признал новое правительство, и уже 18 марта 1917 г. поверенный в делах России при Св.Престоле Николай фон Бок сообщал депешей министру иностранных дел Павлу Милюкову, что папская нота от 9 марта означает официальное признание нового строя. Ватикан рассчитывал на то, что с падением царизма влияние Православной церкви ослабеет и откроется возможность для католической пропаганды и унии. Как писал тот же Бок, в связи с сообщением о революции в России Ватикан испытал “чувство эгоистической радости за интересы Католической церкви”. Бок хорошо знал ситуацию и говорил, что “на Россию Ватикан никогда не перестанет смотреть как на тучную ниву, которая может дать ему когда-нибудь обильную жатву”. О том же телеграфировал поверенный в делах России в Париже: “Ватикан считает, что создавшееся у нас положение представляет особенно благоприятные условия для католической пропаганды”.

Уже в мае 1917 года Ватиканом была создана Конгрегация по делам восточных церквей. И если раньше папство насаждало униатство и проводило беспощадную латинизацию, то теперь главную роль стали отводить католическому восточному обряду, который назвали тем “мостом”, по которому Рим войдёт в Россию.

Суть по-новому понятого восточного обряда в том, чтобы сохранить в русской церкви её православный обряд, каноническое право, догматические положения, но подчинить её юрисдикции римского епископа через признание его первосвященства. И если формальная уния была нацелена на церковную иерархию, то восточный обряд — на простых мирян. Исследователь Константин Николаев так описывал это явление: брался русский православный обряд в его предвоенном виде, и папа римский клал на него свою каноническую печать. В силу этого православные приходы переходили из юрисдикции православного епископа в юрисдикцию епископа католического, то есть не было никакой унии в смысле соединения, а было поглощение католической церковью восточного обряда православных приходов.

Логотип Папского восточного института

Для изучения и воспроизведения догматических, литургических, канонических вопросов и духовных традиций православных церквей был создан специальный Папский восточный институт.

Именно эта стратегия и осуществлялась папством после прихода к власти большевиков. Прекрасно понимая, в каком положении находится российская церковь, Ватикан попытался наладить отношения с новым режимом.

Тихон, патриарх Московский

В 1923 г. патриарх Тихон по этому поводу писал: “Пользуясь происходящей у нас неурядицей в церкви, римский папа всячески стремится насаждать в Российской православной церкви католицизм…” Действительно, католики считали, что после падения большевиков или их отказа от своей антицерковной политики, поскольку Православной церкви уже якобы не будет, должна появиться некая новая церковная организация. Она должна обладать большими средствами и техническим аппаратом, так как это привлечёт к ней “усталые сердца русских людей и церковно объединит их под началом Рима“.

Папство пыталось представить крушение России как божественное наказание за нежелание вступить в союз с Римом. Неслучайно были совершенно нормальными, обыденными такие высказывания, как, например, бенедиктинца Хризостома Бауэра: “Большевики умерщвляют священников, оскверняют храмы, но не в этом ли как раз заключается религиозная миссия безрелигиозного большевизма, что он обрекает на исчезновение носителей схизматической мысли, создает, так сказать, “чистый лист” (tabula rasa), и этим даёт возможность духовному воссозданию“. А один венский католический печатный орган так дополнил тогда эту мысль: “Большевизм создаёт возможность обращения в католичество неподвижной России“.

В силу этого, в 20-е годы XX века главной задачей папства было добиться соглашения с большевиками, выторговав большие уступки католической церкви и утвердив католицизм восточного обряда. Вокруг этой схемы вёл переговоры с наркомом по иностранным делам РСФСР Георгием Чичериным кардинал Пьетро Гаспарри на Генуэзской конференции 1922 года. Далее переговоры вёл уже Эудженио Пачелли — будущий папа Пий XII.

Мишель д’Эрбиньи

На первый план тут выходит иезуит Мишель д’Эрбиньи, который несколько раз на протяжении 20-х годов ездил в Россию и написал книгу, которая крайне положительно оценивала большевистский режим. В ней он, например, утверждал, что коммунистический универсализм и католический унитаризм необходимо соединить. Главная же ставка делалась на криптокатолицизм, то есть замаскированный католицизм, когда фактически всё остаётся православным, вплоть до внешней юрисдикции, но иерархи тайно принимают католицизм. Для этого в 1929 году был создан Папский колледж “Руссикум” (“Коллегиум Руссикум”), который призван был готовить священников католического восточного обряда.

Листовка с декларацией митрополита Сергия Страгородского

Попытки договориться с большевистской властью закончились в 1927 году в связи с выходом известной декларации митрополита Сергия Страгородского о налаживании отношений Российской православной церкви с советской властью. После этого руководство католической церкви резко сменило свою позицию. В 1930 году тогдашний папа Пий XI издаёт послание, объявлявшее молитвенный крестовый поход “за Россию”, а д’Эрбиньи издаёт новый труд — “Антирелигиозная война в Советском Союзе”, в котором совершенно в других красках и терминах обрисовывает реальность СССР.

Пий XI

 В 1937 году выходит папская энциклика “Divini Redemptoris”, которая уже обличала “безбожный коммунизм”. Выходит, понадобилось без малого 20 лет, чтобы католическая церковь высказалась, наконец, по поводу атеистического коммунизма. И далее весь предвоенный период был заполнен антикоммунизмом и антисоветизмом.

Между тем, в самой Италии к тому времени был установлен фашистский режим, с которым Св.Престол в 1929 г. подписал конкордат (по которому, в том числе, создавалось государство Ватикан), а в 1933 г. подписывается договор и с нацистской Германией. Таким образом, Ватикан де-юре признал эти режимы, оформив свою к ним лояльность. Фактически папство оказалось под контролем новых властей, и, видимо, не случайно Черчилль сообщал, что в 1935 г. И.В. Сталин, беседуя с французским министром иностранных дел П. Лавалем, произнёс известную фразу в адрес Ватикана: “А сколько дивизий у папы римского?” Имелся в виду всем очевидный факт, что Ватикан не играл самостоятельной политической роли в Европе.

Однако на фоне видимого подчинения итальянскому и немецкому режимам началась скрытая переориентация Ватикана на США. Эта политическая игра велась Эудженио Пачелли, будущим папой Пием XII, который в 1936 г., будучи в США, установил тесные контакты с американскими промышленными и банковскими кругами. Встречался он и с Рузвельтом, с которым у него была продолжительная переписка вплоть до смерти последнего в апреле 1945 г. Так начинал завязываться тесный американо-ватиканский союз, выгодный для обеих сторон.

Джон Пирпонт Морган младший

Для Ватикана США становятся главным источником финансирования. Он, например, имел такие тесные отношения с Морганами, что в начале 1938 г. банкиры Дж. П.Морган (младший) и Т.Ламонт (оба не католики) были награждены высшими ватиканскими орденами. Не будем забывать и про мощную католическую церковь США. В свою очередь, американцев Ватикан интересовал не только как религиозный центр (это в перспективе), но и как источник обширной информации, который можно было использовать для влияния на другие страны. Спецслужбы Ватикана считались тогда наиболее информированными, так как обширнейшая сеть его религиозных связей позволяла проводить разведывательные мероприятия. В 1939 году Св.Престол поддерживал дипломатические отношения с 37 странами, и в 22-х из них присутствовали апостольские легаты. Так что госсекретариат Ватикана при своей небольшой численности (32 человека) имел гигантский разведывательный аппарат. На него работали епископы, священники, различного рода ордена, благотворительные организации и фонды — словом, целые сети, которые должны были передавать информацию в одну точку.

Пий ХII

С началом Второй мировой войны Пачелли (теперь уже папа Пий ХII) оказался в двусмысленном положении. Он не стал объявлять Германию агрессором под предлогом, что папа не может вмешиваться в международную политику, и, провозгласив нейтралитет, до самого конца войны не сделал ни одного заявления в поддержку той или иной стороны. Не осуждая действий Германии и её сателлитов, он, вместе с тем, не только не закрыл, но активизировал атлантическое направление своей политики. В этом были заинтересованы и американцы, исходившие из того, что Ватикану предстоит сыграть главную роль в идейно-политической стабилизации послевоенной Европы.

Д. Ф. Спеллман

Для более тесной связи с правительством США папа римский основал Вашингтонское архиепископство и назначил архиепископа Фрэнсиса Спеллмана главой католического духовенства всей американской армии. Коммуникация со Спеллманом у него была довольно плотная. А Рузвельт тем временем в январе 1940 г. назначил своего личного представителя при понтифике, которым стал бизнесмен Майрон Тейлор. Он находился в Ватикане с титулом “чрезвычайный посол” и был связан с госдепом США. Создалась щекотливая ситуация, поскольку официальных отношений не было, а представитель (позже им стал заместитель Тейлора) в Ватикане был. Совсем парадоксальной она станет, когда Америка вступит в войну, и её представитель будет сидеть в Риме, то есть столице вражеского государства, получая необходимую ему информацию о ситуации в Европе.

Форт-Нокс

В мае 1940 г. Ватикан, учитывая положение дел на фронте, при посредничестве кардинала Спеллмана перемещает свой золотой запас в 7,7 млн. долл. из Лондона в хранилище на территории американской военной базы Форт-Нокс, и с этого времени Федеральная резервная система США превращается по факту в главный иностранный банк Ватикана. Так оно было на протяжении всей войны. Ватикан регулярно получал от США крупные суммы, которые представлялись в качестве “даров католиков”, но в действительности поступали из секретного фонда Рузвельта. А понтифик, хорошо понимавший будущую роль США, высокопарно писал президенту уже в августе 1940 г., что он надеется “рассчитывать на поддержку президента в поисках золотого века христианского согласия ради духовного и материального улучшения человечества”.

Источник

• Ключевые слова: Ольга Четверикова, Ватикан, Россия 1920-х годов, несбывшиеся, надежды