В. Можегов. Пастор Броун, соглашение на «Мэйфлауэре» и город на холме: сотворение Америки, часть 1

«Мэйфлауэрское соглашение». Картина Ж. Л. Ж. Ферриса (1899)

Броуновское движение

Будущие отцы-пилигримы, основатели современной Америки, происходили из самого радикального крыла английских «протестантов среди протестантов» – последователей пастора Роберта Броуна (1550-1633).

«Истинное очищение» христианства, исповедуемое Броуном, утверждалось на трех принципах: право каждого члена общины принимать участие в ее управлении; полная независимость каждой местной общины; отсутствие всякого внешнего авторитета в вопросах вероисповедания (ибо только сам Господь Бог через Библию может давать указания общине). Понятны отсюда те имена, под которыми мы знаем сегодня броунистов, их сторонников и последователей: «сепаратисты», «конгрегационалисты» (то есть ратующие за абсолютизацию авторитета общины), «индепенденты» (независимые).

Каждая церковная община, по мысли Броуна, должна представлять собой полностью независимое образование людей, согласных исповедовать одну веру и связанных договором с Богом. Это согласие («ковенант» – англ. covenant) признавалось высшей инстанцией, выше «королевских хартий» и человеческих законов.

Именно «ковенант» (договор общины с Богом), а не «индивид» был «неделимым атомом» этой системы, мало напоминавшей «союз свободных граждан». Завет с Богом связывал общину в единый неделимый монолит. Иными словами, это был довольно своеобразный индивидуализм, подразумевавший для каждого правоверного «индепендента» прохождение двух ступеней: сперва обрыв всех связей с прежним миром и рождение «святого», затем – принятие в круг «святых» той или иной конгрегации и безоговорочное подчинение ковенанту.

Итак, примат Закона и Договора, принципиальный демократизм, республиканизм, крайний (и притом своеобразный) индивидуализм, — не составит труда увидеть в этих основаниях броуновского движения первую «клетку» (матрицу) американского общества, как оно впоследствии кристаллизовалось в тезисах «Декларации независимости» и Конституции США.

Следы типично броунистского индивидуализма можно обнаружить, например, в американской выборной системе (да сама система штатов с их особыми – в каждом – законами есть лишь дальнейшее развитие системы ковенанта).

Из всего вышесказанного понятно и провозглашение «броунским движением» требований отделения церкви от государства и полного упразднения англиканской церкви, и то раздражение, которое эти духовные революционеры вызвали у властей и умеренных пуритан, и то направление, которое приняло движение, отправившееся в конце концов в самую дальнюю из всех возможных эмиграций.

«И потому выйдите из среды их и отделитесь, говорит Господь, и не прикасайтесь к нечистому, и Я приму вас» (2 Кор., 6:17) – не случайно эти строки из Второго послания Коринфянам св. ап. Павла были более всего любимы последователями пастора Броуна.

Соглашение на «Мэйфлауэре»

В 1582 году, подвергнувшись преследованиям, Броун эмигрировал в Голландию. Через некоторое время он вернулся, публично отрекшись от своих наиболее радикальных взглядов. Его будущие последователи научились жить в подполье, скрывая свои истинные убеждения. Однако в конце концов их «тайные общества» были окончательно поставлены вне закона.

В 1607 году одной из броунистских конгрегаций, возглавляемой пастором Уильямом Брюстером, пришлось опять-таки эмигрировать в Голландию. Здесь у лишившихся родины броунистов и зародилась мысль о переселении в Новый Свет. Летом 1620 года ими (через подставных лиц) был зафрахтован парусник «Мэйфлауэр» («Майский цветок»).

Помимо четырех десятков «святых», руководимых Брюстером, на паруснике оказалось ещё несколько десятков «нечистых» переселенцев из числа обычного сброда искателей приключений и полтора десятка сервентов – фактически, рабов по контракту. Таким образом, «Мэйфлауэр» действительно (в духе пуританских аллюзий) являл собой некую аналогию как Ноева Ковчега, так и будущей расовой смеси «плавильного котла» – первую живую клетку будущей Америки, её первичную матрицу.

11 (21) ноября 1620 года «Мэйфлауэр» бросил якорь у мыса Код. Перед высадкой отцы-пилигримы составили соглашение, которое подписали все прибывшие в Новый Свет переселенцы, исключая женщин и детей. Приведем текст этого соглашения:

«Именем Господа, аминь.

Мы, нижеподписавшиеся, верноподданные нашего могущественного суверенного государя Якова, божьей милостью короля Великобритании, Франции и Ирландии, защитника веры и прочее, предприняв во славу божью – для распространения христианской веры и славы нашего короля и отечества – путешествие с целью основать колонию в северной части Виргинии,

настоящим торжественно и взаимно перед лицом бога объединяемся в гражданский политический организм для поддержания среди нас лучшего порядка и безопасности, а также для достижения вышеуказанных целей, а в силу этого мы будем создавать и формировать такие справедливые и одинаковые для всех законы, ордонансы, акты, установления и учреждения,

которые в то или иное время будут считаться наиболее подходящими и соответствующими всеобщему благу колонии и которым мы обещаем следовать и подчиняться. В свидетельство чего мы ставим наши имена, мыс Код, 11 ноября…

Anno Domini 1620».

Как видим, в этом документе нет ни романтических аллегорий, ни революционных призывов, ни даже имени Иисуса Христа. Он предельно сух, рационален и лоялен властям. При этом, однако, обещание «следовать и подчиняться» «актам и установлениям» (справедливым и одинаковым для всех) превалирует над лояльностью.

Сугубо демократический (и экономический) приоритет «общего блага», а также присутствие идеи фундаментальной изменчивости (в словах «в то или иное время») создают предпосылки для изменения основополагающих законов (в то или иное время и сам «король Яков» может уступить место иной власти, оказавшейся наиболее подходящей «общему благу»).

В документе сквозит «дух демократии», причем в сугубо американском духе, где религиозные, политические и экономические элементы сплавлены воедино. Перед нами те же три кита американизма, которых мы обнаружили в принципах Броуна, только выглядят они несколько иначе: земля «всеобщего блага» держится на преуспеянии, порядке и безопасности; и, конечно, безусловном подчинении индивида высшей силе Закона и Договора.

«Соглашение на Мэйфлауэре» не только стало частью «священной истории» Америки, но и вывело организационную мысль броунистов на новый виток. Впервые «ковенант» связал не только избранных членов конгрегации, но и всех «чистых» и «нечистых» жителей колонии, причем в плоскости сугубо гражданских и общественно-политических отношений.

Однако в свете «Доктрины предопределения» некоторые его формулировки и положения звучат не вполне искренно. Например, слова о «равенстве всех перед Богом», ввиду смешанного состава колонистов, явно разделенных Доктриной. Конечно, и те, и другие (чистые и нечистые) равны лишь в смысле их обязательного подчинения Закону. Но далеко не равны между собой в глазах чистых пуритан избранные святые и отверженные рабы.

Ситуация в конгрегациях Новой Англии ничем принципиально не отличалась от «классовой пирамиды», которую кальвинистское общество создаст в Женеве. На самой вершине – элита «святых» и олигархия, ниже – «приуготовленные к спасению» рядовые члены, в самом низу – не входящие ни в конгрегации внешние.

Доктрина Предопределения даст одни и те же плоды что на европейском, что на атлантическом континенте. О том же говорит и «соглашение на Майфлауэре» – ковенант, связавший чистых и нечистых жителей колонии (будущего «плавильного котла») в несколько двусмысленном союзе.

Город на холме мессианства

Предполагаемый портрет У. Брэдфорда (1590-1657)

Первым летописцем броунских «святых» стал прибывший на «Мэйфлауэре» Уильям Брэдфорд, избранный губернатором Нового Плимута. В своем выспренном и высокопарном стиле Брэдфорд славил «великий исход» отцов-пилигримов из «египетского плена» Старого Света. Под его пером этот исход обретал все черты священной истории избранного народа.

Каждый шаг отцов-пилигримов сопровождали глубокомысленные знаки и знамения, указывающие на несомненный промысел Бога. И сами переселенцы преисполнены были важности своей миссии, «во всех испытаниях «воздевая глаза свои к небу – дражайшему отечеству своему – и успокаивая дух свой», как писал Брэдфорд. Ведь именно в них, по мысли Брэдфорда, сокровенно воплощался сам смысл истории.

Но настоящий смысл и Мечту о Светлом Завтра дал новоявленному «избранному народу» другой его духовный вождь и священный летописец.

Д. Уинтроп (1588-1649)

Через 10 лет после прибытия отцов-пилигримов в Новый Свет на нескольких кораблях прибыла целая экспедиция переселенцев (не менее тысячи человек), во главе которой находился будущий основатель и губернатор Массачусетса Джон Уинтроп. Ещё находясь на борту «Арабеллы», Уинтроп произнесет проповедь, которая не просто войдет в анналы «священной истории» Америки, но станет, без преувеличения, её сердцем и душой.

«…Господь … изберет нас для хвалы и славы. И люди последующих поколений скажут: «Се в Новой Англии сотворено волей божией». Посему должны мы иметь в виду, что будем подобно городу на Холме, взоры всех народов будут устремлены на нас…» – говорил Уинтроп в своей проповеди, отсылая слушателей к ветхозаветному пророчеству Исайи:

«И будет в последние дни, гора дома Господня будет поставлена во главу гор и возвысится над холмами, и потекут к ней все народы» (Ис., 2:2); «И пойдут многие народы и скажут: придите, и взойдем на гору Господню, в дом Бога Иаковлева, и научит Он нас Своим путям и будем ходить по стезям Его; ибо от Сиона выйдет закон, и слово Господне — из Иерусалима» (Ис., 2:3).

Таким образом, Уинтроп провозгласил истинную мессианскую цель предприятия отцов-пилигримов, — основание нового Сиона, который должен стать центром христианского мира и Царствием Божиим на Земле.

Убежденность пуритан в том, что им суждено воздвигнуть в Америке «Город на холме» и превратить общины переселенцев в ячейки царства божьего на Земле, выросла в целую провиденциально-мифологическую систему «американской исключительности», создав «основу мощной культурной и философской традиции, «рассматривавшей и рассматривающей поныне американскую историю по преимуществу в виде мессианского эксперимента, обладавшего чертами исключительности и уникальности и ставшего важным компонентом современной гражданской религии США» (Н.Покровский, «Ранняя американская философия»).

Возможно, впрочем, непосредственный толчок к этому пророческому вдохновению был крайне прагматичным. В это время на американский континент уже начинают проникать иезуиты – «антихрист» католической церкви. Этому проникновению необходимо было дать жестокий отпор, что, по мысли Уинтропа, «могло стать величайшей заслугой перед Господом».

Переселенцев вообще отличало парадоксальное сочетание мессианского духа и крайнего прагматизма. Как заметил Х. Шнайдер в своей «Истории американской философии», «…постепенно в Новой Англии сформировался особый тип независимости (индепенденства), претворявшей синтез платоновского идеализма и торгового процветания янки».

Знамя Завета

Если пуританам Старого Света приходилось налаживать сложные отношения с крестьянскими низами, олигархическими кланами, фрондирующим дворянством и королем, то американским «святым» приходилось иметь дело не только с олигархами, купцами, всевозможными искателями приключений и бесправными сервентами, прибывавшими с кораблями переселенцев, но еще и с местными аборигенами и негритянскими рабами.

Маргиналы становились гражданами колонии и хотя не могли, разумеется, войти в «конгрегации святых», подпадали под действие всех законов, устанавливаемых пуританской властью. Аборигены (то есть, находящиеся вне конвента), как правило, отстреливались с большей или меньшей интенсивностью в разгорающихся «индейских войнах». Рабы, как было им и положено, оставались частной собственностью их владельцев. Вся же полнота власти в колониях принадлежала «истинным святым».

Устанавливая собственные структуры власти, пуритане рассуждали так: когда человек пребывал праведным в раю, соблюдая свой «ковенант» с Богом, государства ему не требовалось. Когда же он пал и утратил божественное руководство, ему стало потребно новое водительство, которое бы сдерживало его греховную природу.

Очевидно, что править человеческим обществом должны лучшие – то есть святые. Как же узнать святых, чтобы вручить им власть? На этот вопрос пуритане отвечали так: хотя последние решения и находятся в руках Бога и не могут быть известны человеку, некоторых «святых» можно определить почти безошибочно.

Есть два класса избранников. Первые – это те истинно возрожденные, кто прошел «проверку избранности» и кому Сам Бог объявил об их избрании. Вторые – те, кому совершенно явным образом сопутствует удача в их начинаниях. Ибо успех, согласно представлениям пуритан, есть ясный знак того, что с человеком пребывает Сам Бог и Его благодать. Следовательно, самые преуспевающие, те, кому более всего сопутствует удача, и есть те самые избранные и святые. Понятен вывод, который делался из этих рассуждений: вся полнота власти должна принадлежать духовной и финансовой элите.

Таковы были философские предпосылки той олигархической теократии, которая восторжествовала в Новой Англии.

Разрабатывая порядок власти в новоанглийских колониях, пуритане ориентировались прежде всего на традиции, установленные в Женеве Кальвина и ставшие, по сути, матрицей общественно-политической системы современности.

Женева около 1600 года

Кальвин, как известно, выступал за разделение властей и отделение церкви от государства. Формально городской магистрат (светская власть) и церковная консистория Женевы были разделены. Диктатура Кальвина обретала законные основания в добровольном «договоре с Богом» всех жителей города и держалась на громадном авторитете «женевского папы». Тысячи добровольных религиозных эмигрантов ехали в Женеву со всей Европы, чтобы испытать бич его диктатуры. Одних эмигрантов из Франции оказалось настолько много, что через 15-20 лет они составили не менее половины населения Женевы.

Новоанглийские пуритане также декларативно утверждали разделение властей. Но поскольку выше всех рациональных соображений над колониями реяло «Знамя Завета» (ковенанта переселенцев с Богом), власть естественным образом сосредотачивалась в руках «авангарда святых», состоявшего из лучших, честнейших и богатейших граждан, который и вел всех трудящихся колоний к великой цели построения «Города на холме».

Продолжение

Источник

Подпишитесь на наш телеграм-канал https://t.me/history_eco

Публикация на Тelegra.ph

Еще по теме:

Реформация. Исторические последствия протестантского переворота