Кузьмина Ольга. Подменыши. Украденные жизни

Бес, похищающий младенца из колыбели и оставляющий взамен подменыша, фрагмент картины итальянского художника Мартино ди Бартоломео (1389-1434 гг.)

В данной статье речь пойдет в основном о мифах и суевериях Великобритании и Ирландии, хотя мотив подмены ребёнка нечистой силой распространен по всему миру. В восточной Европе детей похищают лешие, русалки, кикиморы и черти. В западной и северо-западной — тролли, сиды, эльфы и другие фэйри (феи). Люди из африканского народа игбо верили, что если у женщины рождались мертвые дети или умирали вскоре после рождения, то это особый злой дух преследует её, вновь и вновь рождаясь в виде ребенка. Такие дети назвались «ребенок, который приходит и уходит». У филиппинцев похищения детей приписывались асвангам – местным злым духам с телом собаки. Подменыши, оставленные асвангами, много болели и быстро умирали.

У финнов и саамов в мифологии присутствуют так называемые «подземные» люди — маанисет (у финнов) и куфиттар (у саамов). Они живут под землей, любят похищать детей и заманивать к себе взрослых.

Скандинавские эльфы (альвы), как и валлийские тилвит тег, порой похищали детей, оставляя подменышей, но могли и в открытую забрать ребенка на воспитание, в особенности если это полукровка — плод связи между эльфом и человеком. Также как в Ирландии, Шотландии и Уэльсе, в Исландии считали, что эльфы могут забрать к себе и взрослого человека, чем-то привлекшего их внимание.

В Белоруссии присыпуш — это чурбачок, которому нечистая сила придала сходство с ребёнком. Чурбачок этот крали прямо в деревне, если кто-то рубил дрова, а потом не убрал в поленницу. По этой причине соседи зорко следили друг за другом, и ленивому, неаккуратному мужику могли даже намять бока, особенно, если в деревне внезапно умер чей-то ребёнок. Настоящего младенца забирали у спящей женщины и взамен подкладывали присыпуша. Благодаря наведённому колдовству чурбачок мог дышать и покряхтывать, но только до первых петухов. Утром женщина находила возле груди холодное тельце, которое быстро твердело и становилось куском дерева.

В России подменышей подкидывали кикиморы. “Добрый дядюшка” леший заманивал к себе детей, которым плохо живётся в семье или похищал младенцев, оставляя взамен в колыбели заколдованную связку соломы, полено, чурбан или своего ребенка — безобразного, глупого и обжорливого. Как правило, такой подменыш через некоторое время умирал или, по достижении одиннадцати летнего возраста, убегал в лес. Если он оставался жить среди людей, то становился колдуном. Похищенные же человеческие дети, воспитанные лешим, либо получали тайные знания, становились колдунами и знахарями, либо дичали, переставали понимать человеческую речь, носить одежду, обрастали мхом и корой. Зачастую они становились невидимыми для людей, хотя сами видели и слышали родных, тяжело переживали разлуку, но открыться не могли.

С развитием христианства лешие и кикиморы всё чаще заменялись в быличках чертями. В крестьянской среде бытовал популярный сюжет о том, как чёрт пытается похитить младенца, родители которого ленятся говорить “Будь здоров, ангел-хранитель!” после того, как малыш чихнет. В таких случаях ребёнок подменялся поленом.

Одна из самых ранних сказок о подменыше входит в знаменитый “Сатирикон” Петрония Арбитра (54-68 гг. нашей эры). Один из героев рассказывает “престрашную историю, невероятную, как осёл на крыше”. В одном доме умирает мальчик — “любимчик нашего хозяина, мальчик прелестный по всем статьям… В то время, как мать-бедняжка оплакивала его, — а мы все сидели вокруг тела в глубокой печали, — вдруг закричали ведьмы, словно собаки зайца рвут. Был среди нас… силач и храбрец, который мог бы разъяренного быка поднять. Он, вынув меч и обмотав руку плащом, смело выбежал за двери и пронзил насквозь женщину… Мы слышали стоны, но — врать не хочу — её самой не видели. Наш простофиля, вернувшись, бросился на кровать, и всё тело у него было покрыто подтёками, словно его ремнями били — так отделала его нечистая сила. Мы, заперев двери, вернулись к нашей печальной обязанности, но, когда мать обняла тело сына, она нашла только соломенное чучело: ни внутренностей, ни сердца — ничего! Конечно, ведьмы утащили тело мальчика и взамен подсунули соломенного фофана».

В этой истории уже есть все основные черты более поздних сказок о подменышах. Во-первых, красота ребёнка (именно красивых детей чаще всего похищают фэйри). Во-вторых, ложная смерть (в ирландских и британских сказках прямо говорится, что фэйри могут похитить ребенка или взрослого человека, якобы умершего, а вместо него подкидывают заколдованное чучело). В третьих, мотив отвлечения людей от тела.

Вера в подменышей была настолько сильной, что истории о похищенных феями младенцах встречаются у серьезных средневековых летописцев: Ральфа Коггешелла (“Английская хроника” 1207-1218 гг.) и Гервазия Тильсберийского (“Императорские досуги” 1210-1214 гг.). Вера эта нашла отражение даже в средневековой живописи. На картине итальянского художника Мартино ди Бартоломео (1389-1434 гг.) мы видим беса, похищающего младенца из колыбели и оставляющего взамен подменыша.

И католики, и протестанты в равной степени верили в подменышей. Так, норвежский священник Герман Руге в 1754 г. в своих “Разумных мыслях по поводу разных удивительных вопросов” целую главу отводит подброшенным детям троллей. Руге советует женщине, у которой тролли забрали ребёнка, в течении трех четвергов, идущих друг за другом, нещадно бить подкидыша палкой. Тогда его настоящая мать придет, чтобы вернуть взятого ребёнка и забрать своего.

Мартин Лютер в “Застольных беседах” писал, что “Сатана кладет на место похищенных настоящих детей зубастых уродцев, а настоящих может мучить. Он часто уносит с собой в воду молодых девственниц, имеет с ними любовную связь и удерживает их, пока у них не родится ребёнок; затем он подбрасывает своих детей в колыбели людям, забирая их собственных детей. Но такие подмененные дети, как говорят, живут не больше восемнадцати-двадцати лет”.

Лютер совететовал топить подменышей, поскольку такие дети представляют собой только куски плоти, massa carnis, а души в них нет. “Восемь лет назад подобный ребёнок обнаружился в Дессау, и его я, доктор Мартин Лютер, не только видел, но и трогал. Тому было двенадцать лет, и у него имелись все органы чувств, так что люди думали, что это нормальный ребёнок. Но это мало что значило, поскольку он был способен только есть, причем за четверых крестьян, а когда кто-то прикасался к его еде, то кричал. Когда что-то в доме шло плохо или в доме был какой-то ущерб, он смеялся и чувствовал себя счастливым, но если всё было в порядке, он кричал. В связи с этим я сказал принцу Ангальта: “Если бы я был здесь принцем или правителем, я бы бросил подобного ребёнка в воду, в реку Молдау, что течёт через Дессау. Иначе есть риск, что произойдёт убийство. Но электор Саксонии, который тогда находился в Дессау, и принц Ангальта не последовали моему совету. Тогда я сказал: “Они должны сказать, чтобы в церкви непрестанно читали Pater noster, дабы дьявол убрался от них прочь”. Это ежедневно стали делать в Дессау, и подброшенный ребёнок, о котором шла речь, помер через два года”.

В Новое время народная вера в подменышей не ослабела. Страшные свидетельства о том, какими способами “изгонялись” подменыши, можно найти в ирландских и английских судебных протоколах XIX в.

К документам мы ещё вернёмся, а пока закончим краткий экскурс в географию и историю вопроса и перейдем собственно к героям нашего исследования. Первым делом рассмотрим внешние особенности подменышей. Во всех сказках и быличках эти существа сильно отличаются от обычных человеческих детей. Подменыши непременно уродливые, с непропорционально большой головой, тонкими руками и ногами, оттопыренными ушами, вздутым животом. Эти слабые существа постоянно плачут, много едят, но при этом не растут. Издают “кошачьи” звуки, но даже в возрасте трех-пяти лет не говорят по-человечески, не встают на ноги. Иногда это хилые дети фэйри, но чаще — сморщенные старики, которых оставляют в человеческих домах, чтобы обеспечить пищей и уходом до конца жизни. Чаще всего подменыши скоро умирают, но если вырастают, то приносят много горя окружающим людям своим злобным нравом.

Иногда вместо похищенного ребенка фэйри оставляли зачарованную “куклу” из веток или колоду — вырезанное из дерева грубое подобие человеческого тела. В таких случаях “ребенок” казался умершим, и колоду хоронили вместо него.

Замена живого существа зачарованным чурбаном осуществлялась нечистой силой и при краже скота. Например, в сказке «Арендатор из Окрикана» чурбаном заменили быка. Подмененный скот еще некоторое время продолжал сохранять видимость жизни и движения, но вскоре погибал. Иногда «чурбаном» прозывали любого подменыша.

Интересно, что порой родители-фэйри тоже страдали от шалостей своих сородичей. Собирательница ирландского фольклора Франческа С. Уайльд в “Древних легендах Ирландии” рассказывает такую историю: “В одном доме, где только что родился ребенок, ночью распахнулась дверь, и вошел высокий черный человек, а следом за ним старуха со сморщенным волосатым ребенком на руках. Проснувшаяся жена разбудила мужа, он попытался зажечь свечу, но дважды свеча была задута. Тогда муж схватил кочергу и выгнал непрошенных гостей из дома. Свечу снова зажгли, и родители увидели, что их ребенок исчез, а вместо него лежит волосатый подменыш. Они принялись плакать, но тут открылась дверь, и вошла девушка в красном платке. Она спросила их, о чем они плачут, а когда те показали ей подменыша, рассмеялась от радости и сказала: “Это мой ребенок, которого украли у меня, потому что мой народ решил забрать вашего красавчика; но мне-то нужен мой собственный! Если вы отдадите мне его, я научу вас, как вернуть ваше дитя”. Родители с радостью отдали подменыша девушке-фэйри, и она велела им отнести на эльфийский холм три охапки сена и сжечь их одну за другой, угрожая сжечь все, что растет на холме, если эльфы не вернут им ребенка живым и невредимым. Так родители и сделали, и получили своего ребенка назад”.

Чаще всего в сказках и быличках упоминаются похищения феями младенцев — либо сразу после рождения, либо до крещения. Именно поэтому беременная женщина должна была соблюдать множество запретов, а сразу после родов её и ребёнка нельзя было оставлять в одиночестве.История Малекин из средневековой хроники Ральфа Коггешелла — ранний тому пример. Феи крадут младенца у матери, пока та работает в поле, и оставляют подкидыша. Впоследствии похищенный ребенок находит способ сообщить матери, что у него есть шанс обрести свободу — каждые семь лет, при определенных условиях.

В Ирландии и Англии верили, что во время родов в доме нужно отворить всё, что запирается. А когда ребенок родится, тут же следовало всё снова запереть, иначе фэйри могут забраться в шкафы и сундуки, а потом похитят ребенка. В Шотландии в кровать рожениц клали хлеб, Библию и железо, чтобы предотвратить похищение. Считалось, что все фэйри боятся холодного железа.

Для защиты новорожденного под колыбель клали горящий уголек, а над ней привязывали ветку рябины (если девочка) или ольхи (если мальчик). Еще более действенным оберегом считались ножницы, которые являлись фактически крестом из холодного железа. Матери закалывали одежки на детях булавками крест-накрест. Любая форма креста давала надежную защиту от дьявола, духов и фей.

В скандинавских странах верили, что ребёнка лучше всего защищает огонь, поскольку именно огонь пугает троллей, напоминая им о молниях бога Тора, главного их врага. Поэтому когда в сельском доме появлялся новорожденный, родители не позволяли очагу погаснуть, пока ребёнка не окрестят. Более того, никто не должен был проходить между очагом и колыбелью.

Кроме того, считалось, что от фэйри помогает мешочек с солью, серебряная брошь, косичка из материнских волос. Если матери требовалось отлучиться, а других взрослых в доме не было, жители острова Мэн оставляли под колыбелью перекрещенные щипцы для угля или кочергу. В некоторых английских графствах, а также в России, новорожденного пеленали в старую одежду родителей — для защиты от нечисти. В славянских странах было распространено поверье, что поводом для подмены служит материнское проклятие, пусть и невольное, когда мать, устав от плача младенца, восклицает: «Чтоб тебя черти взяли!» Но главное условие предотвращения кражи у всех народов было одно — не оставлять младенца одного.

В одной сказке подробно описывается, как фэйри похищают ребенка, заменяя его ложным трупом. “Один человек утром шел работать и увидел двух женщин, которые заходили в дом, и одна из них сказала:

— В этом доме есть прекрасный мальчик, зайди и передай его мне, и мы оставим на его месте мертвого ребенка.

И другая вошла, и подошла к окну, как ей сказали, и передала из дома спящего ребенка, и взяла умершего, и положила его на кровать в доме. Человек понял, что все это дело рук фей, и он зашел, и сделал крестное знамение над спящим ребенком; тут две женщины закричали, как будто их ударили, и убежали, уронив ребенка на траву. Тогда мужчина ласково поднял его, спрятал под свой плащ и пошел к своей жене.

— Вот, – сказал он, – позаботься об этом ребенке, пока я не вернусь, и сожги торф у колыбели, чтобы отогнать фей.

Когда он снова прошел мимо дома, где видел двух женщин, он услышал громкий плач и причитания; и он вошел и спросил, что тут такое случилось.

— Смотри, – сказала мать, – мой ребенок в колыбели умер. Он умер ночью, и никого рядом не было! – И она горько заплакала.

– Утешься, – сказал мужчина, – это подменыш фей, а твой ребенок в безопасности! – И он рассказал ей всю историю. – Теперь, – сказал он, – если ты мне не веришь, просто положи этого ребенка на огонь, и мы посмотрим, что будет.

Так что она разложила большой огонь, и взяла умершего ребенка в руки, и положила его на горячий торф со словами:

– Гори, гори, гори – если от дьявола, то гори, но если от Бога и святых, да не коснется тебя никакое зло.

И как только ребенок почуял огонь, он выскочил в печную трубу с воплем и исчез”.

Хороший пример неудачного похищения новорожденного с матерью — шетландская сказка «Помни кривой палец». Жена издольщика с Шетландских островов родила первенца, а ее муж, загоняя овец на ночь, услышал вдруг три громких удара, словно бы из-под земли. Он закрыл овчарню и пошел домой через ригу. Пробираясь между скирдами, он слышал какой-то голос, который твердил: «Помни кривой палец». А у жены фермера как раз и был кривой палец, так что он сразу сообразил, что это серые соседи затевают нехорошее. Не мешкая, фермер вошел в дом, зажег свечу, взял складной нож и Библию. Только он открыл книгу, как в пристроенном к дому амбаре поднялся страшный вой и крик. Фермер взял раскрытый нож в зубы, зажженную свечу в одну руку, Библию — в другую и направился в амбар, а соседи, пришедшие навестить его жену, потянулись за ним. Он пинком распахнул амбарную дверь, швырнул внутрь Библию, вой тут же сменился истошными воплями, и феи опрометью кинулись прочь. В амбаре осталась лежать обтесанная колода, так похожая на его жену, что с двух шагов не отличить. Фермер поднял её и понес в дом. «Я эту игрушку у серых соседей отнял, — заявил он, — я и забавляться с ней буду». И много лет подряд он колол на ней дрова, а феи никогда больше его жене не досаждали.

Однако нечистая сила могла похитить не только младенцев. В “зону риска” входили красивые мальчики и девочки любого возраста, поэтому хвалить красоту детей было не принято. В Англии и Ирландии непременно говорили «Благослови его Бог», когда видели миловидного ребенка, ибо верили, что иначе “добрые соседи” обязательно захотят украсть дитя и унести его к себе в холмы.

В Уэллсе была записана сказка о молодой вдове, у которой фэйри похитили трехлетнего прекрасного сына. Молодая мать берегла малыша пуще глаза, потому что соседи были уверены, что эльфы позарятся на него. Однажды она услышала из коровника какое-то странное мычание и побежала посмотреть, в чем дело, а когда она вернулась, колыбель была пуста. В отчаянии она бросилась искать ребёнка и нашла маленького сморщенного мальчика, который называл её мамой. Женщина решила, что это подменыш, потому что он совсем не рос. Спустя год она пошла к сведущему человеку, который посоветовал ей сперва проверить ребенка. Мать должна была срезать верхушку у сырого яйца и взбить содержимое. Когда подменыш спросил ее, что это она делает, она отвечала, что взбивает тесто для жнецов. Тот воскликнул: “Слышал я от отца – а он слышал от своего отца, а тот от своего отца – что желудь бывает прежде дуба; но ни слыхом я не слыхал, ни видом не видал, чтобы тесто для жнецов взбивали в яичной скорлупе!” Эти слова с головой выдали в нем подменыша, но матери предстояло еще узнать, где находится ее собственный сын. Для этого она отправилась в особое место на перекресток четырех дорог когда полной луне исполнилось четыре дня, и стала ждать там полуночи. В полночь мимо проследовала процессия волшебного народа. Предупрежденная, женщина знала, что должна сохранять молчание и не двигаться, а не то все пропало бы. Когда фэйри пронеслись мимо, мать увидела своего милого сыночка. Немалого труда стоило ей остаться неподвижной, а на следующий день она пошла к сведущему человеку. Тот рассказал ей, что нужно сделать, чтобы вернуть себе сына. Мать должна была раздобыть черную курицу без единого белого или рябого перышка, свернуть ей шею и зажарить ее, не ощипав, на дровяном огне. Когда упадет последнее перо, и никак не раньше, она может взглянуть на подменыша. С огромным трудом достав угольно-черную курицу, вдова сделала все в точности так, как сказал ей сведущий человек. Когда она повернулась к подменышу, тот исчез, а за дверью она услышала голос своего сына. Он был тощий и очень слабый, и помнил только, что слушал прекрасную музыку, а больше не помнил ничего.

Согласно другой ирландской сказке, когда фэйри похитили четырнадцатилетнего сына кузнеца, отец прибег к тому же верному способу определения подменыша — взял две дюжины яичных скорлупок, расставил у огня и притворился, будто варит в них пиво. По какой-то причине подменыши в таком случае непременно выдают себя, надтреснутым старческим голоском сообщая что-нибудь вроде: «Видывал я желуди, из которых нынешние дубы выросли, но чтобы пиво в скорлупе варили, отродясь не видал!» После этого полагалось раздуть огонь в очаге и бросить в него подкидыша. Фальшивый ребенок улетал в трубу, а настоящий должен был оказаться у порога дома. Но когда кузнец прогнал подкидыша, сын не вернулся. Тогда отец, вооружившись кинжалом, Библией и петухом, отправился к волшебному холму, вошел в него и отыскал своего сына, который вместе с другими смертными пленниками работал в кузне. Отец и сын сумели вернуться домой, и с тех пор мальчик сделался отменным кузнецом.

Фэйри могли похитить детей и в отместку за какую-нибудь обиду. Однажды они прокляли целую ирландскую семью, потому что одну из фей оскорбили, не пустив в дом. Все шестеро детей в этой семье стали сморщенными маленькими созданиями, с иссохшими старыми лицами и скрюченными пальцами. Все люди в округе знали, что они – подменыши. Местный кузнец предлагал положить их на наковальню, а знахарки советовали провести их через огонь. Но раньше, чем родители решились на эти меры, дети умерли один за другим. Проклятие фей так и не было снято, пока вся семья не легла в могилу.

Чтобы не попасть в лапы к нечистой силе, следовало остерегаться от прогулок в местах, пользующихся дурной славой. В Британии и Ирландии такими местами считались каменные круги, холмы с остатками древних сооружений (“форты фей”), некоторые рощи, перекрестки. Для защиты от фэйри подросшим детям, кроме креста на шею, надевали летом ещё и венки из маргариток. Эти цветы считались символом солнца, которое сумеречные фэйри не любят.

Считается, что сиды похищали красивых человеческих детей, поскольку способны скрещиваться с людьми. Украденных детей растили в прекрасных волшебных дворцах под холмами, а когда дети вырастали, фэйри женились на них или брали в мужья. Судя по всему, рожденные от таких союзов полукровки были более жизнеспособными, чем чистокровные дети сидов. Эта теория возникла, вероятно, в тех местах, где пришлые завоеватели ещё долго встречались с остатками коренных жителей, загнанных в леса, болота, на пустоши. Естественно, что вымирающему народу требовалась “новая кровь” для улучшения генофонда, и они воровали детей у более сильных соседей.

В сказках дети, которых с малолетства кормили волшебной едой и которых растили приемные родители, сами становились настоящими фэйри. Но если случится так, что смертный ребенок вырастал уродливым, фэйри возвращали его обратно родителям.

Однако существовало и более зловещее объяснение, почему феи похищают людей: в Шотландии и Ирландии говорили, что раз в семь лет феи платят дань аду и предпочитают рассчитываться с Князем Тьмы смертными, а не своими единокровными братьями и сестрами. На этой легенде построены сюжеты баллад “Томас Рифмач” и “Тэм Лин”.

Таким образом, можно сделать вывод, что феи похищали человеческих детей либо чтобы принести их в жертву, либо для улучшения собственной породы, либо просто ради их красоты. В последнем случае дети использовались как живые игрушки или слуги.

Не реже, чем детей, фэйри похищали и взрослых, особенно рожениц, чтобы сделать из них кормилиц для своих новорожденных младенцев. В сказках такие похищенные женщины порой возвращались через год и один день, зачастую с богатыми подарками.

Роберт Кирк, шотландский священник, ученый и фольклорист XVII в., писал в своей книге “Тайное содружество эльфов, фавнов и фей”: “Еще живы женщины, рассказывающие, что во время родов их похищали и заставляли нянчить детей фей, а на их месте оставались лишь образы (наподобие зеркального отражения), создававшие видимость разлагающегося тела, на самом деле хитростью похищенного, пока не оставался один скелет — как будто бы кого-то умершего естественной и обычной смертью. Младенец и огонь, а также пища и все необходимое кладутся перед нянькой, как только она появляется, но она не видит ни выхода, ни того, что делается в других комнатах жилища. Когда наступает время отнять ребенка от груди, нянька либо умирает, либо возвращается к себе, либо соглашается остаться”.

Далее Кирк рассказывает историю женщины, которую во время родов похитили, “оставив на её месте некое жалкое подобие, которое зачахло, умерло и было похоронено мужем женщины. Но похищенная через два года вернулась к своему мужу, и он по многим безошибочным приметам понял, что она — первая его жена, принял ее и прижил с ней нескольких детей. Помимо прочего, она поведала мужу, что почти не замечала того, что творилось вокруг нее в просторном доме, где она жила, пока не помазала глаз некой мазью, что была при ней; заметив, что она прозрела, невидимые создания, дунув, ослепили ее глаз. Дом был полон света, хотя не видно было его источника. Женщина эта жила в деревне неподалеку от моего последнего местожительства. Она подала любителям рассуждений повод для спора: если бы ее муж во время ее двухлетнего отсутствия женился, то должен ли он был развестись со своей второй женой по возвращении первой или нет. По-видимому то, что с помощью колдовства можно освободить похищенного человека, не является суеверием, но останавливаться на этом мне кажется излишним”.

Даже в XIX в. фольклористы в Ирландии записывали рассказы женщин, которые верили, что их похитили фэйри. Якобы во время родов их уносили из дома в волшебные холмы и заставляли нянчить детей фэйри. А в родном доме на месте рожениц оставались либо иллюзия мертвого тела, либо “кукла” или “колода”. Такой подменыш “умирал” в считанные дни.

Фейри могли украсть людей из-за их особых достоинств (красоты, таланта) или если человек слишком много знал о тайнах “добрых соседей”. Пример тому — легенда о Роберте Кирке, авторе “Тайного содружества”. У Кирка была привычка бродить ночами вокруг холмов фей, и вот однажды утром его без сознания подобрали у холма в Ситх-Бруах, у Аберфойля. Его перенесли в кровать, где он умер, не приходя в себя. Жена его была в ту пору беременна. За ночь до рождения ребенка пришел к ней родич, Грэхэм из Дюхрея, и рассказал, что видел во сне Кирка и тот сообщил ему, что не умер, а похищен феями и перенесен внутрь их холма. Если его ребенка крестят в Мэнсе, в доме пастора, то он, Кирк, появится перед ними — сидящим в своём любимом кресле. Тогда Грэхэм должен воткнуть кинжал в кресло и освободить таким образом Кирка. Легенда гласит, что Кирк явился, как и обещал, но Грэхэм испугался и не вытащил вовремя кинжал. Поэтому Кирк по сию пору томится в плену у фей. Легенда оказалась на удивление живучей. Во время Второй Мировой войны молодая офицерская жена проживала в Аберфойл-Мэнсе и ожидала ребенка. Ей рассказали, что если крестины будут происходить в Мэнсе, то ещё можно расколдовать Кирка. Кресло, в котором он любил сидеть, все ещё стояло в столовой, и если кто-нибудь воткнёт кинжал в сиденье, Кирк обретёт свободу. Офицерша очень надеялась, что их не откомандируют до рождения ребенка. Сам Кирк, скорее всего, вернулся бы только для того, чтобы рассыпаться в прах, но душа его обрела бы спасение.

Показательно отношение родственников к таким взрослым “подменышам”. В ирландской сказке, записанной в графстве Мэйо, рассказывается о человеке, который был прикован к постели неизвестной болезнью. У него был отменный аппетит, но сильнее мужчина не становился и на ноги не вставал долгие месяцы. Вероятно, родичи заподозрили подмену и начали следить за подозрительным больным. Уходя из дома, его запирали, так что выйти он никак не мог. Но однажды в воскресенье, придя домом с мессы раньше, чем обычно, родственники увидели, как на поле рядом с домом какая-то большая компания играет в кегли, и среди них – тот самый больной. “В ту же минуту он исчез, а когда семья добралась до дому, больной лежал на постели и крепко спал.”Вставай, – сказали ему, – мы же видели, как ты играл в кегли с феями, и ты не будешь больше есть и пить за наш счет”.

Он заявил, что слишком болен, чтобы двигаться. Тогда они сложили большой костер из торфа и сказали: “Вставай, или мы положим тебя на костер и разобьем чары фей”. И люди схватили его, чтобы сжечь. Тогда он испугался и встал, и вышел в дверь, и они смотрели за ним, пока он не остановился на поле, где играли в кегли, и лег там на траву; однако, когда к нему подошли, он уже умер”.

По каким бы причинам ни совершалась подмена, фэйри явно не слишком волновало, как люди поступают с их подменышами? Для начала практиковалась проверка. Самый безобидный вариант приводится в сказках — подменышу показывали что-то необычное, например, родители делали вид, что собираются варить пиво в скорлупке яйца. Тогда подменыш говорил: «Мне уже сто лет, а я еще ни разу не видел, чтоб в яйце пиво варили». После этого он исчезал, а на его месте появлялся настоящий ребенок. Показательно, что истории с таким сюжетом рассказывали не только в Великобритании, но и в Польше, и в Германии, и в Белоруссии.

Реальные способы разоблачения и последующего избавления от подменыша были гораздо более жестокими. В Ирландии ребенка сажали на полпосреди хижины, раскладывают вокруг него огонь и ждали, что подменыш превратится в комок торфа или “чурбан”. Если ребенок переживает это испытание, то его с неохотой признавали членом семьи. Но, как правило, родители и соседи всю жизнь подозревали и ненавидели его.

Оставить подменыша на ночь в открытой могиле считалось ещё одними “верным способом” вернуть похищенного ребенка. Хотя, разумеется, наутро родители не находили ничего, кроме трупа замерзшего младенца.

Знахари и знахарки советовали родителям, заподозрившим, что у них появился подменыш, игнорировать плач младенца и не подходить к нему. Якобы, рано или поздно истинные родители подкидыша услышат и заберут его, оставив унесенного ранее ребенка. Если это не помогало, изготавливали отвариз определенных трав, в число которых входили ядовитые, и давали выпить ребенку. Еще один метод, засвидетельствованный в Ирландии, состоял в том, что ребенку вливали в уши и рот сок наперстянки. Если это подменыш, он умрет, а если нет, то вскоре поправится.

Если ребенку не становилось лучше после этого “лечения”, то знахарки прибегали к ещё более страшным мерам. В Ирландии, Шотландии и Уэльсе подменышей полагалось бить розгами, причем в особых местах: на печи, на пороге дома, на навозной куче, на перекрестке, на мосту. Или кидать через порог дома во двор с наговором “Если ты фэйри, убирайся прочь!”. Кроме того подменышей поливали святой водой или бросали в омут. В других местах ребенка клали на лопату и делали вид, что хотят засунуть его в горящую печь. Был и вовсе радикальный метод: пойти в баню, взять младенца за ноги и с размаху ударить головой о дверной косяк. Тогда, согласно поверью, подменыш превратится в деревянную чурку или головешку, а на полу чудесным образом появится настоящий ребенок. Наиболее подходящим временем для “изгнания” считалось утро или полдень (“недоброе время”).

Вера в то, что фэйри связаны с водой, приводила к тому, что после избиения ребенка в Шотландии и Ирландии оставляли на берегу реки или моря в зоне прилива, то есть, на границе между мирами. Когда его плач смолкал, это означало, что фэйри забрали свое отродье. Так же поступали с подменышами и в скандинавских странах.

Русские крестьяне тоже верили, что если подменыша избить, богинки или кикиморы вернутся и заберут его, а взамен оставят украденного ребенка.

Вероятно пережившие такое потрясение дети действительно какое-то время вели себя спокойно, и родители считали, что к ним вернулся настоящий ребенок. Однако, как правило, “дети, побывавшие у фэйри”, потом долго не жили, что и не удивительно, учитывая методы “лечения”.

До суда убийства “подменышей” начали доходить только в начале XIX в. Так, в 1826 г. на летней судебной сессии в Трали, графство Керри (Ирландия) “женщине весьма преклонных лет”, известной как Энн Роух, было предъявлено обвинение в умышленном убийстве Михяла Келликера, утопленного в реке Флеск. В газетных репортажах отмечалось, что мальчик был не способен ни стоять, ни ходить, ни разговаривать. На суде Энн Роух уверяла, что хотела вылечить мальчика. Ребенка принесли на реку при полном согласии его бабушки, “чтобы выгнать из него фэйри”. Убийцу оправдали.

В июле 1843 г. Джона Тревельяна из Пензанса (Корнуолл) обвинили в издевательствах над сыном. Пятнадцатимесячного малыша морили голодом и избивали, а в Сочельник вынесли на мороз на два с половиной часа. Как объяснили родители, ребенка считали подменышем. Дело закрыли за недостатком улик.

Двумя годами позже в глостерширской деревушке маленькую девочку посадили в корзину с щепками и держали над огнем, пока щепки не вспыхнули.

В мае 1884 г. в Ирландии трехлетний Филипп Диллон, у которого были парализованы ноги, был принят за подменыша. Обнаженного малыша посадили на раскаленную лопату. В результате он получил обширные ожоги, однако на суде соседи свидетельствовали, что пытали не человека. Они все были уверены, что настоящего мальчика похитили фэйри ещё в младенчестве. Местный суд оправдал мучителей ребенка.

Ф. Уайльд записала действующие во второй половине XIX века в Ирландии обычаи обращения с “подменышем”. Если ребенок был чахлым, худым, беспокойным и раздражительным, то его сажали на лопату и выставляли за дверь от заката до восхода. В это время ему давали жевать наперстянку и обливали холодной водой. “Крики ребенка ночью были ужасны; он звал мать прийти и забрать его; но знахарка говорила матери, чтобы та не боялась: конечно, его мучают феи, но на третью ночь их сила прекратится и дитя полностью выздоровеет. Однако на третью ночь бедный маленький ребенок умирал”.

Таким образом, общество и даже суд Ирландии в XIX в. рассматривали убийства “подменышей” не как преступления, а скорее, как заблуждения несчастных родителей. Уже в конце века было совершено убийство Джоанной Дойл своего сына-дауна Патси. Женщина задушила тринадцатилетнего мальчика в январе 1888 г. и была взята под стражу, но затем признана невменяемой. Убийство было совершено Джоанной в присутствии своего второго сына, тоже дауна, и мужа, который разделял идею жены, что их ребенок подменен сидами. На суде Джоанна продолжала повторять, что убитый был не Патси, а “мерзкий подменыш”. Женщину поместили в психиатрическую клинику в Дублине, где она и закончила свои дни. Полицейский врач, объявивший ненормальной Джоанну, уже после суда встречался с её старшей дочерью Мери. Той было восемнадцать лет, и она производила впечатление нормальной и рассудительной девушки. На вопрос, почему же её мать пошла на такое страшное преступление, Мери ответила: “Я не удивилась, когда узнала об этом. Я уже давно слышала, что люди говорили: это подменыш. И я тоже так думаю”.

Наиболее известный случай обвинения взрослой женщины в том, что она “подменыш”, — это история Бриджит Клири. Прогремевшее по всей Ирландии и Англии убийство совершилось в графстве Типперэри в 1895 г. Двадцатишестилетнюю женщину, внезапно слёгшую с лихорадкой, замучили и сожгли муж и родственники. Судебные записи сохранили в подробностях весь жуткий обряд “изгнания”, длившийся больше недели.

Хотя врач диагностировал у Бриджит бронхит и нервное расстройство, не угрожающее жизни, родственники почему-то заподозрили неладное. Сама Бриджит сказала своей тёте Мэри Кеннеди: “Майкл считает, что я фея. Он хотел меня сжечь ещё три месяца назад”.

Майкл открыто заявил, что больная женщина “слишком хороша”, чтобы быть его женой, и что она “на пару дюймов выше”, чем должна быть. Судя по дальнейшим событиям, родственники Бриджит ему поверили. Возможно, сказалась репутация молодой женщины. Её не раз видели в роще возле холма, на котором находился “форт фей”. Возможно, Бриджит ходила туда, чтобы увидеться со своей умершей матерью, про которую ходили слухи, что она якшается с фэйри, и что они её забрали к себе в холм.

В тот день, когда она заболела, Бриджит провела какое-то время в роще. Это было начало марта, неудивительно, что Бриджит простудилась. Но, скорее всего, именно нервная обстановка в доме способствовала ухудшению состояния больной женщины.

Поскольку Бриджит не вставала, через несколько дней к ней пригласили священника. Здесь стоит отметить, что её отношения с патером Райаном были напряженные. Ходили слухи, что однажды пес Бриджит вцепился в коня, на котором ехал священник, а когда тот пнул собаку, Бриджит выплеснула содержимое котелка с вареной картошкой на коня и всадника. Как бы то ни было, отец Райан нашел заболевшую в здравом уме и трезвой памяти, но провел обряд соборования — на всякий случай.

Лучше Бриджит не становилось, и Майкл отправился к Джеку Данну — известному в округе “seanchaí”, то есть, рассказчику, знатоку мифов. По словам ирландского историка Анжелы Бурк, которая изучала это дело, Данн был харизматичным мужчиной, который, по слухам, обладал даром предвидения. Джек посоветовал Майклу действовать немедленно, в противном случае он может навсегда потерять настоящую Бриджит. “Это не твоя жена, – сказал Данн. – Сегодня восьмой день, ты должен был вызвать Гейни (местный признанный специалист по изгнанию фэйри), ещё трое суток назад”. По роковому совпадению, в тот же день у Майкла умер отец. Это было воспринято, как очередные козни фэйри.

От Гейни Майкл получил особую травяную микстуру, сваренную на “новом молоке”, то есть первом молоке, произведённом коровой после отёла. Вероятно, на вкус это “лекарство” было отвратительным. В больную отвар вливали силой, зажимая рот, чтобы не выплёвывала. Шестеро мужчин держали бьющуюся Бриджит, прижимая к постели и требовали: “Изыди ведьма! Вернись, Бриджит Боланд, во имя всего святого!” Свидетели показывали, что при этом женщина “ужасно кричала”. Муж пригрозил прижечь её раскаленной кочергой, “чтобы выпила отвар”. Майкл и отец Бриджит — Пэт Боланд — спрашивали её: “Во имя Отца и Сына и Святого Духа, скажи, ты — Бриджит Боланд, жена Майкла Клири?” Поскольку женщина то отвечала, то нет, обряд продолжался. Майкл плеснул на жену “некую жидкость”, как уклончиво в протоколе названа моча. При этом женщину встряхивали и приговаривали: “Уходи, а ты, Бриджит Боланд, возвращайся, во имя Бога!”

В это время навестить Бриджит пришли соседи — Уильям Симпсон с женой. Их не сразу, но впустили в дом. Именно они потом свидетельствовали на суде о творившемся обряде изгнания.

Данн посоветовал подержать подменыша над огнём. Мужчины подняли Бриджит, одетую в одну рубашку, с постели и перенесли к кухонному очагу. Свидетели показали, что четверо мужчин не просто держали Бриджит над огнем, но она фактически лежала на решетке очага, под которой горел огонь. Женщину несколько раз обливали мочой. От всех этих потрясений Брижит внезапно пришла в себя и сумела чётко ответить на вопрос: “Да, я Бриджит Боланд, жена Майкла Клири”. После чего удовлетворенные родственники оставили её в покое. В результате “лечения” Бриджит стала “дикой и невменяемой”, по словам её двоюродной сестры Джоанны.

На следующий день Майкл снова пригласил к жене священника, чтобы изгнать злых духов, которые могли остаться в доме. Пастор заметил, что Бриджит стало хуже. Больная не смогла проглотить освященную облатку, что окончательно убедило окружающих в правоте Майкла. Его жену похитили фэйри, а вместо неё оставили подменыша. Майкл отправился к Уильяму Симпсону и попросил одолжить револьвер, объясняя, что ночь Бриджит провела с феями на холме, и он собирается покончить с этим. Симпсон отказался дать револьвер. Позже он увидел Майкла, вооруженного ножом, направлявшегося к холму.

Бриджит находилась в нервном, полубредовом состоянии. Временами сознание её прояснялось, но потом она начинала вести себя необычно, словно специально провоцируя мужа. Так Бриджит попросила кузину Джоанну купить ей парного молока. Майкл немедленно воспринял это как очередное доказательство подмены, ведь именно фэйри любят парное молоко. Далее Бриджит протянула кузине шиллинг для покупки, но почему-то забрала и потёрла монету о свою ногу, чем окончательно подтвердила подозрения родственников. Считалось, что если фэйри потрут о ногу любой предмет, то могут превратить его в деньги. Бриджит просила привести соседей, чтобы те могли её опознать. Но было уже поздно — все вокруг уверились, что она — подменыш.

Вечером Бриджит вдруг попросила помочь ей одеться в лучшее платье. Она сказала, что “хочет предстать перед людьми”. Вполне возможно, что она имела в виду соседей или родственников, вернувшихся из церкви. Но, к сожалению, «люди» — это иносказательное наименование фэйри. И слова Бриджит вновь трактовали против неё.

Больную, тем не менее, одели и перенесли на кухню, к очагу. Здесь же собрались её отец и другие родственники. На суде Джоанна показала, что они говорили о фэйри. Бриджит сказала мужу: “Твоя мать водилась в фэйри, поэтому ты думаешь, что я вожусь с ними”. Он спросил: “Это моя мать рассказала тебе?” Бриджит ответила: “Да; что она провела с ними две ночи”.

Ситуация усугублялась давними слухами о покойной матери самой Бриджит, про которую говорили, что она якшалась с “добрыми соседями”. То есть, обе семьи твёрдо верили в существование фэйри.

Рассвирепевший Майкл набросился на жену. Он повалил её на пол и заставил глотать бутерброды с джемом и чай, ведь феи не едят пищу смертных. Бриджит кричала, что она не ведьма-подменыш, но ей не верили. Майкл швырнул жену головой о камни перед очагом, порвал на ней платье и, надавив коленом на грудь, начал задавать все тот же вопрос: “Кто ты?” Изо рта её пошла кровь. Тогда Майкл схватил лампу, облил живот Бриджит маслом и поджег. По словам девочки-свидетеля Кейти, дочери Джоанны, “Бриджит вспыхнула, как факел”.

В доме на момент сожжения присутствовало десять человек. Никто из них не вмешался. Вот как описывал позднее эти события двоюродный брат убитой: “Она лежала, корчась и горя в очаге, дом был полон дыма и вони… Бриджит повернулась ко мне и выкрикнула: “О Хэн, Хэн”… Когда я подошел, она по-прежнему лежала в очаге, дотлевая. Она уже умерла. Ноги Бриджит почернели и обуглились… Майкл вскричал: “Она горит, но Бог мне свидетель, я не желал этого. Благодарите за это Джона Данна”.

Майкл и Пэт Боланд затолкали тело в очаг и стали ждать, когда подменыш улетит, и к ним вернется настоящая Бриджит. Разумеется, этого не произошло. Тогда Майкл решил закопать тело подменыша, а потом идти спасать Бриджит, которую фэйри держат в волшебном форте. Двое мужчин отнесли тело в заболоченную местность примерно в четверти мили от коттеджа и похоронили.

Характерно, что наутро после убийства, Майкл вместе с Данном явился к священнику. Возможно, он хотел, чтобы пастор присоединился к его “крестовому походу” против фэйри. Но священник отказался принять исповедь Майкла. Узнав от Данна, что произошло, он предпочел остаться в стороне, однако дал знать полиции, что в исчезновении Бриджит Клири “что-то неладно”. Все участники убийства заявили, что Бриджит выбежала из дома в пятницу ночью, и никто её с тех пор не видел.

Сам Майкл три ночи бродил с ножом вокруг “форта фей”, видимо, искренне веря, что еще сумеет освободить жену. Клири заявил, что видел Бриджит верхом на большой серой лошади. Якобы женщина была связана верёвкой фэйри, которую надо разрезать, чтобы вернуть Бриджит к людям.

Через неделю полицейские нашли тело Бриджит в неглубокой яме, прикрытой колючими ветками. Кожа на спине и ногах трупа была настолько обожжена, что виднелись даже кости. На убитой не было ничего, кроме одного чулка и одной золотой серёжки. На голове — мешок. Коронер установил смерть от обширных ожогов. Королевские констебли Ирландии выдали ордера на арест восьми человек из семьи Бриджит, а также Дениса Гейни. Кузина Джоанна выступила основным свидетелем. В своих показаниях она изо всех сил старалась обелить своих братьев и Майкла Клири, а всю вину валила на Джона Данна, который надоумил Майкла испытать подменыша огнем.

В ходе судебного процесса, проходившего в суде Клонмела, все обвинения в убийстве были смягчены и переквалифицированы в непредумышленное убийство. Трое обвиняемых были освобождены от наказания. Остальные, в том числе и Джек Данн, получили тюремные сроки от шести месяцев до пяти лет за соучастие. Майкл Клири был приговорен к двадцати годам каторжной тюрьмы за непредумышленное убийство. После пятнадцати лет он был освобождён и эмигрировал в Канаду. Всё время, проведенное в заключении, Майкл упорно утверждал, что что не убивал жену и до конца верил, что её подменили фэйри.

Скорее всего, эту убежденность разделяли все жители округи. Тело даже не заносили в церковь, просто положили в наспех сколоченный гроб, и отнесли на кладбище. Похоронили Бриджит после заката, как всех “плохих” покойников. Могилу вырыли у самой стены кладбища, возле захоронения матери Бриджит. При этом, пока копали яму, гроб сначала оставили за пределами кладбища. Потом, стоя на низкой каменной стене, опустили гроб в могилу так, чтобы он не коснулся поверхности освященной земли. Могилы обеих женщин безымянные — нет даже простой таблички.

Впоследствии судья описал смерть Бриджит, как показательную “степень затуманенности разума не одного, а нескольких человек – моральной темноты, может быть, даже религиозной тьмы”. Английские газеты раздули скандал, ирландцев называли невежами и варварами. А дети в Типперэри ещё долго повторяли стишок: “Кто ты — ведьма или фэйри, иль жена Майкла Клири?” (Are you a witch, or are you a fairy, оr are you the wife of Michael Cleary?)

Исследователи высказывали версию, что Майкл убил жену исключительно из ревности. Бриджит была энергичная женщина с крутым нравом и, в некоторой степени, независимая от мужа — у неё были собственные источники дохода. В деревне ходили слухи, что у Бриджит был любовник. Разумеется, Майкл мог об этом узнать, но едва ли все родственники Бриджит приняли бы участие в её сожжении, если бы не верили, причём искренне, что изгоняют подменыша.

В “Ирландском журнале медицинских наук” в 2006 г. вышла статья, в которой высказалось предположение, что Майкл Клири мог страдать от психотического состояния, известного как синдром Капгра, при котором больной верит, что человека из его окружения заменил самозванец. По мнению авторов статьи, у Майкла “возможно, развился краткий психотический эпизод”, когда он пытался изо всех сил справиться с болезнью своей жены, плохим сном и новостью о смерти отца. В синдроме Капгра природу самозванца определяет социокультурный контекст больного: им может быть другой человек или даже сверхъестественное существо — инопланетянин или фея.

Анжела Бурк отмечает, что мораль легенд о фэйри вообще и о подменышах в частности заключается в том, что “тщательное соблюдение общественных правил может служить защитой от неожиданного”. Бриджит Клири была амбициозной, модной, независимой, бездетной женщиной. Она не соответствовала патриархальной норме, из-за чего и пострадала.

Ирландская фольклористка Сьюзен Эберли тщательно проанализировала многочисленные описания подменышей в фольклоре и пришла к выводу, что все они изображают вполне реальных детей, но обычно — неполноценных умственно или физически.

Детский паралич и любые другие неизвестные тогдашним врачам болезни, прежде всего, рождение детей с генетическими аномалиями, немедленно вызывали предположение, что ребенка подменили. Вполне вероятно, что подменышами считали детей с такими хромосомными заболеваниями, как синдром Дауна, синдром кошачьего крика, болезнь Хантера, синдром Вильямса, синдром Прадера – Вилли. Показательно, что синдром Вильямса получил название “лицо эльфа”. Особо следует выделить такое заболевание, как прогерия (синдром преждевременного старения). Это вполне реалистичное объяснение “замены” ребенка сморщенным старичком.

Наперстянка, применявшаяся для “изгнания подменыша”, содержит вещества, сильно действующие на сердце. С XVIII в. врачи использовали его как средство от сердечной недостаточности. При превышении дозировки оно становится смертельным ядом. Так как для многих генетических расстройств помимо внешних признаков характерны пороки сердца, вероятность гибели такого ребенка от сока наперстянки гораздо выше.

Лишь изредка знахари рекомендовали родителям обращаться с подменышем хорошо, чтобы фэйри за это по-доброму обращались с их собственным ребенком. Именно такую историю пересказывает Сельма Лагерлеф в сказке “Подменыш”: сердобольная женщина, у которой тролли украли сына, заменив своим ребенком, не только не отказалась от подменыша, но заботилась о нём, вопреки воле мужа, всей родни и соседей. В конце-концов сын вернулся к своим родителям и тогда выяснилось, что жилось ему хорошо, когда было хорошо трольчёнку. А когда подменыша обижали, и мальчику приходилось плохо.

Ещё один пример истории со счастливым финалом — сказка о ферьерах (саффолкское название эльфов). Эти ферьеры были очень весёлым маленьким народцем. Однажды они похитили ребенка у одной женщины, а вместо него оставили своего. Женщина, в отличие от общепринятой практики, была так добра к подменышу, что благодарные ферьеры каждое утро подкладывали в её карман кусочек серебра.

В другой сказке лепрекон помогает юноше-подменышу, своему дальнему родичу, выросшему среди людей, разбогатеть. В результате юноша тратит деньги на книги, становится образованным и уважаемым человеком.

Впрочем, согласно сказкам, даже если подменышей принимали в семью, жилось им в чужом мире несладко. Так, в шведской сказке “Подменыши” девочка-тролль вырастает в королевском дворце, а похищенная принцесса — в доме троллей. Обе девушки вырастают несчастными и находят своё место в жизни, лишь когда возвращаются к настоящим родителям.

В уже упомянутой работе С. Эберли приводится рассказ о реальной семье, жившей в конце XIX в. в Корнуолле. Их дочку якобы украли пикси на второй день после рождения, а вместо неё оставили девочку-подменыша. Люди оказались добрыми и не стали подвергать подкидыша жестоким обрядам проверки и изгнания. Эта девочка дожила до двадцати лет, но так и не научилась говорить и ростом была не выше пятилетнего ребенка.

В чем же причина жестокого обращения с больными, отличающимися от нормы детьми? Прежде чем обвинять крестьян в мракобесии, следует вспомнить, как тяжела была их жизнь. Суеверия возникали не только от страха перед окружающим миром, но и как “механизмы защиты”. Уера в то, что это не родной ребенок из-за недосмотра, голода или пьянства родителей стал калекой, а это фэйри подкинули в колыбель своего выродка, освобождал людям совесть. К тому же, в тяжелейших условиях крестьянской жизни было практически невозможно вырастить ребёнка, неполноценного физически или умственно.

Разумеется, жестокость остается жестокостью. И понять — не означает простить. Ведь были семьи, в которых, вопреки тяжелой жизни и мнению соседей, любили и добросовестно растили “подменышей”. Верно сказал Редьярд Киплинг устами своего героя Пака: “Все эти байки о подменышах распускают люди, чтобы оправдать свою жестокость. Не верьте им. Будь моя воля, я привязал бы таких родителей к телеге и гнал плетьми через три деревни”.

Источники и литература:

Angela Bourke “The Burning of Bridget Cleary”, 1999.

Katharine Briggs “A Dictionary of Fairies”. — First published by Allen Lane 1976. Перевод Степан М. Печкин, 1998-2000.

Peter Narvaez “The Good People: New Fairylore Essays”. — Published November 6th 1997 by University Press of Kentucky.

Власова М. “Новая АБЕВЕГА русских суеверий”. — СПб., 1995.

Ирландские былички, или Истории о сидах, записанные в Донеголе // Síscéaltaó ThírChonaill.Seán Ó hEochaidh a bhailigh. BÁC, 1977.

Кирк Р. “Тайное содружество” // Волшебные существа. Энциклопедия. — СПб., 2008.

Коути Е., Харса Н. “Суеверия викторианской Англии”. — М, 2011.

Лагерлёф С. “Подменыш” // “Сын морского короля”. — СПб., 1997.

Мартин Лютер “Застольные беседы”. — Одесса, 2011.

Михайлова Т.А. “Подменыши” (журнал “Работница” № 10, 2008, с. 96-99).

Моррис М. Образ Туата Де Дананн в трудах Джеффри Китинга и Михола О’Клири: фольклорно-мифологические контексты и соответствия. Магистерская диссертация.

Петроний Арбитр “Сатирикон”. — М., 1990 (перевод 1924 г.)

Спангенберг Л. “Бриджит Клири: нашествие фэйри в Ирландии девятнадцатого столетия”. [didgitalmedievalist.net/2007]

“Среди эльфов и троллей”. — М., 2016.

Торп Б. Нордическая мифология. — М., 2021.

Уайльд Ф. “Легенды, заговоры и суеверия Ирландии”. — М., 2013.

Подпишитесь на наш телеграм-канал https://t.me/history_eco

Публикация на Тelegra.ph

• Ключевые слова: Подменыши,Украденные жизни,Кузьмина Ольга,волшебные народы,фейри