Избранные письма Махатм 1880-1885. Письмо XXV (окончание)

Начало

Танка Шамбалы. http://www.shambhala.mn

Опыты, произведённые Физо и Корню, которые считаются лучшими исследователями света в научном мире, несмотря на общее удовлетворение достигнутыми результатами, не дают достоверных данных ни в отношении скорости движения солнечного света, ни в отношении его количества. Методика, принятая этими двумя французами, даёт точные результаты (во всяком случае, приблизительно точные, коль скоро имеется разброс в 227 миль в секунду по результату наблюдений этих исследователей, хотя они и получены с помощью одного и того же прибора) — лишь в отношении скорости света между нашей Землёй и верхними слоями её атмосферы. Их зубчатое колесо, вращаясь с известной скоростью, разумеется регистрирует — и довольно точно — сильный луч света, который проходит сквозь одно из углублений в колесе, после чего эта светлая точка затеняется прохождением одного из его зубьев. Прибор весьма остроумный и не может не дать прекрасные результаты, когда свет проходит путь в несколько тысяч метров туда и обратно; и так как между обсерваторией Парижа и его оборонительными укреплениями нет атмосферы, нет метеорных масс, которые мешали бы прохождению луча, и поскольку луч этот движется в среде совершенно иного рода, нежели эфир Пространства, эфир между Солнцем и метеорным материком над нашими головами, то скорость света, естественно, оказывается порядка 185 000 с чем-то миль в секунду, и ваши физики восклицают: «Эврика!» Не более успешными оказались и другие устройства, изобретённые наукой для измерения этой скорости после 1878 г. Всё, что они могут утверждать, — это что их вычисления до сих пор были точны. Если бы они могли провести измерения света над нашей атмосферой, то они вскоре обнаружили бы, что ошибаются.

(11) Да — пока что; но он быстро меняется. У вашей науки есть, кажется, теория, что если бы Земля была внезапно перенесена в чрезвычайно холодные области — например, если бы она поменялась местами с Юпитером, — то все наши моря и реки мгновенно превратились бы в твёрдые горы; воздух, — или, скорее, часть газообразных веществ, составляющих его, — из их нынешнего состояния невидимого флюида преобразилась бы, вследствие отсутствия тепла, в жидкости (которые сейчас существуют на Юпитере, но о которых земляне не имеют ни малейшего понятия). Представьте себе или постарайтесь вообразить обратное состояние — это и будет состоянием Юпитера в настоящее время.

Вся наша система незаметно изменяет своё положение в пространстве. Причём относительное расстояние между планетами остаётся всегда неизменным, и перемещение всей системы никоим образом на него не влияет; а расстояние между ней и звёздами и другими солнцами настолько несоизмеримо велико, что на протяжении грядущих столетий и тысячелетий может произойти лишь очень незначительное изменение, если оно вообще будет заметно; — ни один астроном не обнаружит его в свой телескоп, пока Юпитер и некоторые другие планеты, чьи маленькие светящиеся точки скрывают сейчас от нашего взора миллионы миллионов звёзд (все, за исключением 5000 или 6000), — внезапно не позволят нам взглянуть на несколько Раджа-Солнц, которые они сейчас скрывают.

Одна такая Царь-звезда находится как раз за Юпитером, и ни один из смертных не видел её физическим оком в течение этого нашего большого Круга. Если бы она могла быть обнаружена, то в самом лучшем телескопе, после увеличения её диаметра в десять тысяч раз, — она всё ещё предстала бы как малая безразмерная точка, затмеваемая яркостью любой из планет; и тем не менее — мир этот в тысячи раз больше, чем Юпитер. Сильные возмущения атмосферы Юпитера и даже его красное пятно, которое так интриговало науку в последнее время, вызваны: 1) указанным перемещением и 2) воздействием этой Раджа-звезды. В её теперешнем положении в пространстве, при всей его малозаметности, металлические вещества, из которых она главным образом состоит, расширяются и постепенно превращаются в газообразные флюиды (состояние нашей Земли и её шести сестёр-шаров перед первым большим Кругом), становясь частью её атмосферы. Делайте свои заключения и выводы из этого.

(12) Боюсь, что небольшая, так как наше Солнце — это всего лишь отражение. Единственная великая истина, высказанная Сименсом, заключается в том, что межзвёздное пространство наполнено сильно разрежённой материей, такой, какую можно получить в вакуумных лампах, и которая простирается от планеты и до планеты, и от звезды до звезды. Но эта истина не имеет никакого отношения к его основным утверждениям.
Солнце даёт всё и ничего не берёт обратно из своей системы. Солнце ничего не собирает «на полюсах» — которые при всех обстоятельствах чисты и свободны даже от знаменитых «красных языков пламени», и это всегда, а не только во время затмений. Как же так получается, что со всеми их мощными телескопами им так и не удалось обнаружить никакого подобного «скопления», если их линзы показывают им даже «наитончайшие перистые облака» на фотосфере? Ничто не может достичь Солнца извне пределов его собственной системы в виде такой грубой материи, как «разрежённые газы». Каждая частичка материи во всех её семи состояниях необходима для жизнеспособности разнообразных и бесчисленных систем миров в процессе формирования, солнц, вновь просыпающихся к жизни, и т.д., и у них нет ничего, что бы они могли уступить даже своим лучшим соседям или ближайшей родне. Они — матери, а не мачехи, и не отнимут ни единой крохи от питания своих детей. Последняя теория о лучистой энергии, доказывающая, что, строго говоря, в природе нет таких явлений, как химический свет или тепловой луч, — единственная приблизительно верная. Ибо воистину существует лишь одна лучистая энергия, которая неистощима и не претерпевает ни увеличения, ни уменьшения и будет продолжать свою самопорождающую деятельность до конца нашей Солнечной манвантары.

Поглощение солнечных энергий Землёю огромно, однако доказано или может быть доказано, что Земля получает от силы 25 процентов химической энергии его лучей, ибо они лишаются 75 процентов её при вертикальном прохождении сквозь атмосферу к тому времени, когда они достигают внешней границы «воздушного океана». И даже эти лучи, как нам говорят, теряют около 20 процентов в виде световой и тепловой энергии. Какова же тогда должна быть, при таких растратах, способность самовосстановления нашего Отца-Матери — Солнца? Да, назовите это «Лучистой Энергией», если хотите; мы называем это Жизнью — всепроникающей, вездесущей жизнью, вечно действующей в своей великой лаборатории по имени Солнце.

(13) Напрасно ждать чего-то от ваших учёных, которые в своей «излишней самоуверенности» заявляют, что только для тех, для кого слово магнетизм означает некую таинственную силу, только для них предположение, что Солнце — это огромный магнит, может объяснить порождение этим небесным телом света, тепла и причин изменения магнитного склонения, которое наблюдается на нашей Земле. Они решили игнорировать и таким образом отвергнуть теорию, выдвинутую Дженкинзом, о существовании мощных магнитных полюсов над поверхностью Земли. Но эта теория тем не менее правильна, и один из таких полюсов вращается вокруг северного полюса с периодом обращения в несколько сот лет. Галлей и Ханстин были единственными из учёных, — помимо Дженкинза, — кто об этом догадывался.

(14) Они должны быть открыты. Ни внутри орбиты Меркурия, ни в орбите Нептуна до сих пор ещё не все планеты открыты, хотя их существование сильно подозревается. Мы же знаем, что таковые имеются — и где они находятся; и знаем также, что существуют бесчисленные «сгоревшие» планеты, как говорят они, — планеты в обскурации, утверждаем мы; планеты в стадии формирования и ещё не светящиеся, и т.д. Но ведь от этого «мы знаем» мало пользы для науки, если даже спиритуалисты не хотят признавать наше знание. Тазиметр Эдисона, настроенный на предельную чувствительность и присоединённый к большому телескопу, может быть очень полезен, если его усовершенствовать. Присоединённый к телескопу, этот тазиметр позволит не только измерять теплоту наиболее отдалённых из видимых звёзд, но и обнаруживать, по их невидимому излучению, такие звёзды, которые незримы и не могут быть обнаружены иным способом, — а следовательно, также и планеты. Этот исследователь, находящийся в значительной мере под покровительством Махатмы М∴, считает, что если в какой-либо точке пустого небесного пространства — пространства, которое выглядит пустым даже в самый сильный телескоп, — тазиметр покажет прирост температуры и будет делать это неизменно, то это будет строгим доказательством того, что прибор наведён на звёздное тело, которое либо не излучает свет, либо настолько удалено, что находится за пределами досягаемости телескопа. Его тазиметр, утверждает он, «воспринимает более широкий диапазон эфирных колебаний, нежели различаемый глазом». Наука услышит звуки с некоторых планет прежде, нежели она увидит их. Это — пророчество.

(16) Среди индусов широко распространено убеждение, что будущее внутриутробное состояние человека, а также его рождение определяются его последним желанием в минуту смерти. Но это последнее желание, говорят они, неизбежно зависит от того, какую форму человек придал своим желаниям, страстям и т.д. в течение прожитой им жизни. Именно по этой самой причине — т.е. чтоб наше последнее желание не оказалось неблагоприятным для нашего будущего развития — мы должны следить за своими действиями и сдерживать свои страсти и желания на протяжении всего нашего земного жизненного пути.

(17) Не может быть иначе. Опыт умиравших людей — от утопления и других несчастных случаев, — возвращённых затем к жизни, почти в каждом случае подтверждает нашу доктрину. Подобные мысли непроизвольны, и мы способны управлять ими не более, нежели помешать сетчатке глаза воспринимать именно тот цвет, который сильнее всего воздействует на неё. В последний миг вся жизнь отражается в нашей памяти и всплывает из всех забытых углов и закоулков картина за картиной, одно событие за другим. Умирающий мозг выталкивает память сильнейшим чрезвычайным импульсом, и она точно восстанавливает каждое впечатление, доверенное ей в течение периода мозговой деятельности. То впечатление и мысль, которые были наисильнейшими, естественно, становятся наиболее яркими и переживают, так сказать, всех остальных, которые пропадают и исчезают навсегда, чтоб вновь появиться лишь в Дэвачене.

Ни один человек не умирает безумным или в бессознательном состоянии — как утверждают некоторые физиологи. Даже у сумасшедшего или находящегося в припадке delirium tremens наступает в минуту смерти миг совершенной ясности, хотя он и не в состоянии сказать о том присутствующим. Человек часто может казаться мёртвым, тем не менее от последнего удара пульса, от последнего биения его сердца и до мгновения, когда последняя искра животной теплоты оставляет его тело, — мозг мыслит, и эго заново проживает в эти короткие секунды всю свою жизнь.

Говорите шёпотом, вы, присутствующие у смертного одра, и сознавайте себя в торжественном присутствии Смерти. Особенно же должны вы сохранять спокойствие тотчас после того, как Смерть наложила свою холодную руку на тело. Говорите шёпотом, повторяю, чтоб не нарушить спокойное течение мысли и не помешать напряжённой работе Прошлого, отбрасывающего своё отражение на Покров Будущего.

(18) Да; «полные» воспоминания наших жизней (совокупных жизней) вернутся в конце всех семи больших Кругов на пороге долгой-предолгой Нирваны, ожидающей нас после того, как мы оставим планетный шар Z. В конце отдельных больших Кругов мы вспоминаем лишь сумму наших последних впечатлений, тех, которые мы избрали или, скорее, которые сами запечатлелись в нас и последовали за нами в Дэвачен. Все эти жизни — «испытательные», со значительными послаблениями и новыми испытаниями, предоставляемыми нам с каждой новой жизнью. Но в конце малого цикла, по завершении всех семи больших Кругов, нас ожидает только одна милость — чаша благих деяний, достоинств, перевешивающая чашу дурных деяний и порока на весах Воздающей Справедливости. Плохим, безнадёжно плохим должно быть то эго, которое не принесёт ни одной крохи из своего пятого принципа — и должно быть уничтожено, исчезнуть в Восьмой сфере. Малой крохи, повторяю, собранной от личного эго, достаточно, чтоб спасти его от этой мрачной Судьбы. По завершении же большого цикла дело обстоит иначе: или долгая Нирвана Блаженства (пусть даже бессознательного, согласно вашим грубым представлениям), после которой жизнь в качестве Дхьян-Кагана на целую манвантару, — или же «Авичи Нирвана» и манвантара страданий и Ужаса в качестве —–  — вы не должны слышать это слово, так же как и я — произносить его и писать. Но «те» не имеют ничего общего со смертными, которые проходят по этим семи сферам. Совокупная Карма будущего Планетного духа так же прекрасна, как совокупная Карма —–  — ужасна. Довольно. Я и так сказал уже слишком много.

(19) Истинно так. Пока не начнётся борьба между высшей и средней диадою (за исключением самоубийц, которые не мертвы, но только убили свою физическую триаду и чьи элементальные паразиты, вследствие этого, не отделены естественным образом от эго, как при настоящей смерти) — пока эта борьба, повторяю, не началась и не окончилась, никакая оболочка не может осознать своё положение. Когда шестой и седьмой принципы отделились, унося с собою тончайшие, духовные частицы того, что некогда было личным сознанием пятого, только тогда оболочка начинает постепенно развивать нечто вроде своего собственного смутного сознания из того, что осталось в этой тени бывшей личности. Здесь нет противоречий, мой дорогой друг, — лишь неясность в ваших собственных представлениях.

(20) Всё то, что относится к материально-психологическим свойствам и чувствованиям пяти низших скандх; всё то, что будет отброшено как мусор вновь родившимся эго в Дэвачене, как недостойное и недостаточно отвечающее чисто духовным восприятиям, эмоциям и чувствам шестого принципа, усиленного и, так сказать, сцементированного частью пятого, той частью, которая необходима в Дэвачене для сохранения божественно-одухотворённого понятия «я» в монаде — которая иначе была бы совершенно лишена сознания в смысле различения объекта и субъекта, — всё это «угасает навсегда» именно в миг физической смерти, чтоб вернуться ещё раз в торжественном шествии перед очами нового эго, на пороге Дэвачена, и быть отброшенным им. Оно вернётся в третий раз, в полном объёме, в конце малого цикла, по завершении семи больших Кругов, когда подводится суммарный итог совокупных существований — «достоинства» на одной чаше весов, «порок» на другой. Но в этом индивидууме, в этом эго — «хорошем, плохом или ни таком ни другом», в этой отдельной личности — сознание уходит так же внезапно, как «пламя оставляет фитиль».

Задуйте вашу свечу, любезный друг, и пламя оставит эту свечу «навсегда»; но при всём том разве частицы, находившиеся в движении и само движение которых производило объективное пламя, уничтожены или рассеяны? Никоим образом. Зажгите свечу снова, и те же самые частицы, привлечённые взаимным сродством, возвратятся к фитилю. Поставьте на столе длинный ряд свечей. Зажгите одну и задуйте её; затем зажгите другую и сделайте то же самое; третью, четвёртую и так далее. То же вещество, те же газообразные частицы — представляющие в нашем случае Карму личности — будут привлечены условиями, созданными вашей спичкой, чтобы произвести новое свечение; но можем ли мы утверждать, что пламя свечи №1 не угасло навсегда? Даже в случае «неудач природы», немедленного нового воплощения детей и врождённых идиотов и т.д., мы не можем назвать новое существо той же самой бывшей личностью — хотя вся совокупность того же самого жизненного принципа и в точности того же самого Манаса (пятого принципа) входит в новое тело и может быть справедливо названа «перевоплощением личности»; тогда как при возрождении эго из дэваченов и авичи в кармическую жизнь возрождаются лишь духовные свойства монады и её Буддхи. В отношении же перевоплощённых «неудач» мы можем лишь сказать, что они суть перевоплощённый Манас, пятый принцип г-на N. или г-жи A., но, конечно же, никак не перевоплощения г-на N. или г-жи A.

Но какова же в таком случае «природа воспоминаний и самосознания оболочки?» — спрашиваете вы. Как я сказал в вашем письме — не более чем отражённый или заимствованный свет. «Память» — это одно, «способности восприятия» — совсем другое. Сумасшедший может вполне ясно помнить некоторые куски своей прежней жизни; тем не менее он не в состоянии воспринять что-либо в истинном свете, ибо высшая часть его Манаса и Буддхи парализованы в нём, оставили его. Если бы животное, собака например, могла бы говорить, она доказала бы вам, что её память, в том что непосредственно связано с её собачьей личностью, так же свежа, как и ваша; и тем не менее её память и инстинкт не могут быть названы «способностями восприятия». Собака вспоминает, что хозяин побил её, лишь когда тот хватается за палку, — в другое же время у неё нет воспоминаний об этом. Так же и с оболочкой: очутившись в ауре медиума, всё, что она воспринимает через временно занятые ею органы медиума и тех, кто магнетически близок ему, она будет воспринимать очень ясно — но только в пределах того, что оболочка может обнаружить в представлениях и памяти членов кружка и медиума, — отсюда часто вразумительные и временами высокоинтеллектуальные ответы; отсюда также полное забвение того, что известно всем, за исключением данного медиума и его кружка.

Оболочка высокоинтеллектуального, образованного, но совершенно недуховного человека, умершего естественной смертью, просуществует дольше; и с помощью тени его собственной памяти — той тени, которая представляет собою отбросы шестого принципа, оставшиеся в пятом, — она может произносить речи через вещающих в трансе и повторять, подобно попугаю, то, о чём человек этот знал и над чем много размышлял в течение своей жизни. Но приведите мне хотя бы один-единственный пример из анналов спиритизма, когда бы возвратившаяся оболочка какого-нибудь Фарадея или Брюстера (ибо даже они были вовлечены в ловушку медиумического притяжения) сказала хоть одно слово сверх того, что ей было известно ещё при жизни. Где же та учёная оболочка, которая подтвердила бы то, что приписывается «развоплощённым духам» — а именно, что свободная душа, дух, освобождённый от своих телесных оков, воспринимает и видит то, что сокрыто от глаз живых смертных?

Бесстрашно бросьте вызов спиритам, вот вам мой совет! Предложите самому лучшему, самому благонадёжному из медиумов сообщить вам с помощью «высокой развоплощённой оболочки», что вы спрятали в своём ящике, если он не знает об этом; или повторить строку из какого-нибудь санскритского манускрипта, неизвестного его медиуму, или что-нибудь в этом роде. И они называют их духами? Духами с личными воспоминаниями? С таким же основанием можно называть личными воспоминаниями фразы, выкрикиваемые попугаем. Истинно, исследования в этом направлении стоят того, чтобы вы поддержали их.

Да, личное сознание покидает каждого в миг смерти; и даже когда центр памяти бывает восстановлен в оболочке, она будет вспоминать и высказывать свои воспоминания лишь через мозг живущего человека. Следовательно —
Более или менее полное, однако тусклое воспоминание своей личности и её чисто физической жизни. Как и в случаях полного умопомешательства, окончательное разъединение двух высших диад (7-й, 6-й — и 5-й, 4-й), в момент перехода первой в состояние созревания, прорывает между ними непроходимую пропасть. Уносится, именно, даже не часть пятого принципа, — и уж никак не 2_ принципа идут в Дэвачен, оставляя после себя 1_ принципа. Манас, лишённый своих тончайших качеств, уподобляется цветку, внезапно утратившему весь свой аромат, розе, раздавленной при фабричном производстве эфирного розового масла, — и то, что остаётся, есть лишь запах увядающей травы, земли и гнили.

(21) (а) Духовное эго продвигается, порождая личности, в которых «ощущение тождественности» очень развито при жизни. После их отделения от физического эго ощущение это возвращается очень тусклым и всецело принадлежит к области воспоминаний физического человека…
(е) Духовное эго будет думать об оболочке не более, нежели о последнем платье, которое оно носило; также оно не будет сознавать, что индивидуальность ушла, ибо единственная индивидуальность и духовная личность, которую оно будет созерцать, будет лишь в нём самом. Nosce te ipsum — прямой указ оракула духовной монаде в Дэвачене; и учение о «ереси индивидуальности» было высказано Татхагатой применительно к оболочке. Оболочка, самоуверенность которой столь же общеизвестна, как и самоуверенность медиума, лишь только ей напомнят, что она и есть г-н S., поддакнет: «Разумеется, можете не сомневаться; и подайте мне консервированных персиков, которые я с таким аппетитом уписывал за завтраком, и стакан бордо!» — и кто же из знавших г-на S. посмеет после этого усомниться в его идентичности? Но лишь только её оставят хотя бы на миг в покое из-за каких-то помех внутри кружка, или же мысль медиума на мгновенье отвлечётся к другому лицу, — эта оболочка начнёт колебаться в своих мыслях, то ли она г-н S., то ли г-н N., то ли г-н X.; в завершение уверяя себя, что она — Юлий Цезарь; (ж) и в конечном счёте «оставаясь спящей».
(з) Нет, она не осознаёт эту утрату сцепления. Помимо того, что подобное чувство в оболочке совершенно бесполезно для целей природы, она едва ли может осознать то, что никак не могло бы прийти на ум ни медиуму, ни её близким.

Она тускло сознаёт свою физическую смерть — хотя и спустя продолжительное время, — и это всё. Немногие исключения из этого правила — наполовину успешные колдуны, люди очень испорченные, страстно привязанные к своему я, — представляют настоящую опасность для живущих. Эти крайне материальные оболочки, последняя предсмертная мысль которых была «Я, Я, Я» — и «жить, жить!» — будут нередко чувствовать эту утрату сцепления инстинктивно. То же происходит и с некоторыми самоубийцами — хотя и не всеми. То, что следует затем — ужасно, ибо оборачивается случаем посмертной ликантропии. Оболочка будет так упорно цепляться к своему подобию жизни, что скорее будет искать пристанище в новом организме, в любом животном — собаке, гиене, птице, если поблизости нет человеческого организма, нежели примирится с уничтожением.

(22) Вопрос, на который я не имею права ответить.

(23) Марс и четыре другие планеты, о которых астрономия ещё ничего не знает. Ни A и B, ни Y и Z неизвестны, и их нельзя увидеть физическими средствами, как бы ни были те совершенны.

(24) (а) Самым решительным образом — нет. Даже Дхьян-Каган низших степеней не может приблизиться к Солнцу без того, чтоб его тело не было сожжено или, вернее, уничтожено. Лишь высочайший «Планетный дух» может углубляться в исследование его. (б) Нет, разве только мы назовём это вершиною угла. Но оно вершина всех «цепей» в совокупности. Все мы, обитатели цепей, — все мы должны эволюционировать, жить и пройти вверх и вниз по ступеням этой высочайшей и последней из семеричных цепей (по шкале совершенствования), прежде чем солнечная пралайя погасит нашу маленькую систему.

(28) Ради всего святого, примите в соображение следующие факты и сведите их воедино, если можете. 1) Индивидуальные человеческие единицы остаются в промежуточных сферах следствий во 100 раз дольше, чем на планетных телах. 2) У тех немногих, кто принадлежит к пятому большому Кругу, рождаются дети не пятого, но вашего четвёртого Круга. 3) «Обскурации» не есть пралайи, и длительности их соотносятся как один к десяти; т.е. если малый круг, или как бы мы это ни назвали, — период, в течение которого семь коренных рас должны развиться и достичь своего последнего появления на планетном шаре во время этого большого Круга, — продолжается, скажем, 10 миллионов лет (конечно же, он гораздо продолжительнее), то «обскурация» будет продолжаться не более одного миллиона. Когда наш земной шар, освободившись от последних людей своего четвёртого Круга и немногих, очень немногих представителей пятого, погрузится в сон, то в течение его отдыха люди пятого Круга будут покоиться в своих дэваченах и духовных локах — притом гораздо дольше, во всяком случае, нежели «ангелы» четвёртого Круга в своих, ибо они гораздо совершеннее.

(а) «Мёртвым», но лишь чтобы воскреснуть в ещё большей славе. Разве я выражаюсь не достаточно ясно?

(29) Разумеется нет, поскольку он не уничтожается, но остаётся «кристаллизованным», так сказать — in statu quo. С каждым Кругом животных становится всё меньше и меньше, ибо они также эволюционируют в более высокие формы. Во время первого Круга именно они были «царями творения». В течение седьмого люди станут Богами, а животные — разумными существами. Выводы делайте сами. Начиная со второго Круга, эволюция протекает уже совсем по другому плану. Всё получило развитие и должно лишь продолжать свой цикловый путь и совершенствоваться. Лишь в первом Круге человек из человеческого существа на планетном шаре B становится минералом, растением и животным на планете C. Порядок этот полностью меняется со второго Круга; но я уже научился осторожности с вами — и не скажу ничего, пока не придёт для этого время.
Итак, вы получили целый том — когда вы переварите его? В скольких противоречиях я буду заподозрен, прежде чем вы поймёте всё правильно?!

Источник: http://www.ligatma.org

Начало