Ilion-skiv. Мотив неоднократного творения и разрушения мира в ветхозаветных и арабских источниках

Гюстав Доре. Сцена потопа. Иллюстрация к Библии

Неоднократное творение в ветхозаветной традиции

Мотив неоднократного творения и разрушения мира присутствует как на внешнем (экзотерическом, от др.-греч. εξωτερικός – «внешний»), так и на внутреннем (эзотерическом, от др.-греч. ἐσωτερικός – «внутренний») плане ветхозаветной традиции[1]: «Сказал рабби Абагу: <…> Святой, благословен Он, сотворил миры и разрушал их, пока не создал эти. Сказал Он: Этот приятен мне, а те неприятны мне» (Берешит Рабба 9:2).

Немецкий философ и историк Альбер Штекль писал в «Истории средневековой философии»: «Каббалисты говорят о другом мире, который предшествовал настоящему, но погиб ранее его возникновения. Ангел был властителем этого предшествующего мира; но т.к. он согрешил, то был низвергнут с неба; вместе с ним рушился и мир, опорой которого он был; руины этого разрушенного мира сделались местом страданий для падших ангелов. Из развалин низвергнутого мира возстал затем новый мир, властителем которого является человек»[2].

Арабские источники упоминают о трех потопах: потопе, ограниченном территорией Египта, случившемся во времена Мусы (Моисея); Всемирном потопе, произошедшем во времена Нуха (Ноя) и потопе, совершившемся «прежде существования нашего Адама». Визирь Великого Могола Акбара, переводчик Библии на язык фарси шейх Абу-ль-Фадль ибн Мубарак Аллами писал в летописи Акбар-наме (перс. Книга Акбара): «Просвещенный Шахразури говорит: “Адам принадлежит к первому циклу, который начался после того, как мир был опустошен первым потопом”»[3].

Первотворение и примордиальные чудовища

Как и в подавляющем большинстве традиционных религиозно-мифологических систем, мотив первотворения в ветхозаветной традиции тесно связан с образом примордиальных (от лат. primordialis – первоначальный, изначальный) чудовищ. Профессор богословского факультета университета Маркетта (Милуоки, Висконсин) А.А. Орлов констатирует, что рассказы о «великих чудовищах» Левиафане («летающий змей, и обиталище его в нижних водах; и меж его плавников покоится средняя ось земли»[4]) и Бегемоте (сухопутное чудовище, описанное в Книге Иова 40:10-27) глубоко вплетены в иудейские эзотерические учения о сотворении мира (Маасе Берешит, Деяние Начала‎) и тайнах Божественной Колесницы (Маасе Меркава, Деяния Колесницы): «Их присутствие там настолько важно, что гигантские монстры становятся своего рода символом Деяния Начала, так, что даже в некоторые отрывках говорится не о Маасе Меркава и Маасе Берешит, но о тайнах Божественной Колесницы и тайнах Чудовищ. Тщательный анализ ранних первоисточников показывает, что уже в некоторых писаниях Второго Храма (516 год до н.э. – 70 год н.э.) эзотерические знания о Левиафанах сопоставлялись с тайнами Божественной Колесницы»[5].

В первой главе Книги Бытия упоминаются огромные существа «эт hа таниним hа гдолим», созданные в пятый день Творения. В славянском варианте библейского перевода они называются «рыбами большими» (Быт 1:21), хотя скорее их можно соотнести с огромными змеями или драконами.

«Пятый день творения». Гравюра на дереве. Юлиус Шнорр фон Карольсфельд[6]

Преподаватель Еврейского университета Бар-Илан (Израиль), директор и научный руководитель «русских программ» в Педагогическом институте им. Я. Герцога, в Иерусалимском институте Д. Хартмана Б.И. Берман, констатирует, что к разряду огромных существ «эт hа таниним hа гдолим» (Быт 1:21), созданных в пятый день Творения в качестве мистической основы и энергетического источника всего царства живых существ относятся знаменитый Эдемский «змий» и Левиафаны. До  человека «гдолим таниним» были высшими существами в Творении, и им принадлежал весь мир[7].

В Книге Зогар[8] по этому поводу говорится следующее: «Рабби Шимон сказал: “И сотворил Бог змеев (tanninim) больших и всякую душу животных пресмыкающихся, которых произвела вода, по роду их” (Быт 1:21). Этот стих уже был объяснен, однако “и сотворил Бог змеев” – это тайна. Это Левиафан и его супруга» (Зогар, II, 34a-b)[9].

До  человека  «гдолим таниним» были высшими существами в Творении, и им принадлежал весь мир[10]. В Зогаре самый главный змей отождествляется с Левиафаном и ангелом Самаэлем. Творению этого мира предшествовала победа, которую «Святой, благословен он» одержал над этим предсуществующим змеем.

Наиболее подробно миф о победе Бога над чудовищем, олицетворяющим предвечное море и именуемым Князем моря, излагает трактат Вавилонского Талмуда «Бава Батра» («Большие врата»): «Когда Святой, благословен он, пожелал создать мир, Он сказал Князю моря: Открой свой рот и проглоти всю воду, которая в мире! Он ответил ему: Господь мира, достаточно того, что я останусь при своем! Тут же он ударил его ногой и убил его. Как написано: “Силою своею он усмирил Море и разумом своим сразил Раава” (Иов 26:12). (Бава Батра, 74b, 9). Как можно видеть, в этом рассказе Князь моря является божеством, предсуществующим творению[11]. Другой вариант того же мифа упоминается в «Песикта Раббати»: «Когда Святой, благословен он, создавал мир, он сказал Князю тьмы: “Оставь меня, ибо я желаю создать свет и планеты!”»[12].

Специалисты полагают, что данная традиция восходит к ханаанскому мифу о победе над морским чудовищем, тождественным Морскому богу Йамму, также именуемомому в угаритских текстах Князем моря, Бога грозы (Ваала), который впоследствии был отождествлен евреями с Яхве. Так, в угаритском мифе Ваал «поразил Литану (Левиафана) – змею бегущую, убил змею извивающуюся, властителя о семи головах» (KTU, 1.5.I.1-3). В Еврейской Библии эта победа приписывается Яхве: «ты расторг силою твоею Море (yam), ты разбил головы Змеев (tanninim) над водой, ты сокрушил головы Левиафана» (Пс 73:12-17). Демон (mzyq) в виде «змея с семью головами» упоминается в трактате Вавилонского Талмуда «Киддушин» («Святыни») (29b, 13).

«Убийство Левиафана». Гравюра. Гюстав Доре, 1865

Характерно, что для раввинистических авторов Князь моря был вполне реальным существом. Иерусалимский Талмуд запрещает приносить животное в жертву таким образом, чтобы его кровь стекала в море (Хуллин, 2, 9). Согласно Вавилонскому Талмуду, это запрещено, потому что в подобном случае «может быть сказано, что [жертва приносится] Князю моря (śr’ dym’)» (Хуллин, 41b, 2)[13]. Наличие подобного письменного (!) запрета в столь авторитетных законоучительных источниках говорит о том, что такого рода жертвоприношения в свое время не просто имели место, но и были чрезвычайно распространены.

Невзирая на кажущуюся антагонистичность, обе эти, казалось бы, совершенно противоположные по знаку древние традиции, в рамках которых чудовище воспринималось как сверхъестественный покровитель и как требующий укрощения супротивник, на более глубинном (эзотерическом) уровне совершенно органично соединяются в единое целое. Особенно отчетливо это видно на примере «внутренней» библейской традиции, связанной с царством Левиафанов.

Царство Левиафанов

С одной стороны, в преддверии творения этого мира Бог сокрушает Левиафанов: «ты расторг силою твоею Море, ты разбил головы Змеев (tanninim) над водой, ты сокрушил головы Левиафана» (Пс 73:12-17). С другой стороны в славянском апокрифе «Откровение Авраама» царство Левиафанов позиционируется как буквальное «подобие Небес», а сам Левиафан выступает в качестве таинственного «держателя» и «основания» нижнего мира и творения вообще, не позволяющего водам хаоса уничтожить мир, выполняющего в низшем мире те же самые обязанности, что и херувимы/хайот («святые животные») в мире верхнем[14].

Сопоставление хайот и Левиафанов, сделанное профессором Орловым, позволяет ему прийти к чрезвычайно важному выводу о том, что Левиафаны могли являться частью некоего храмового культа: «Здесь нужно подчеркнуть, что в формативном видении Иезекииля Хаййот функционируют как постаменты или основания для небесного святилища, представленного Божественной Колесницей. Они являются небесными прототипами херувимов в Святая Святых, которые поддерживали Божественное присутствие в самой священной части земного храма. Приписывание Левиафанам функции священных “постаментов” служит дополнительным свидетельством в деле осмысления этих морских чудовищ как важной части храмового культа»[15].

Орлов указывает, что мотив симметрии ангелов и чудовищ нашел свое отражение и в Зогаре II.20a: «Все было создано в один момент. И Он сделал так, чтобы этот мир соответствовал вышнему миру, и чтобы все, содержащееся в вышнем мире, находило свое соответствие здесь внизу, и все здесь внизу имело свое соответствие в море; и притом все это составляет единое целое. Он создал ангелов в вышних мирах, людей в этом мире и Левиафана в море»[16].

Орлов констатирует, что изложенная в славянском апокрифе роль чудовища в качестве «основания мира» признана многими учеными: «К примеру, Уильям Уитни отмечает, что “в Отк. Авр. 10:8-12 четко определено место Левиафана как космической оси. Там, при том, что он лежит в основании мира, он также обитает в подземном мире”[17]. Такая роль Левиафана также подтверждается в позднейшей иудаистической литературе; Уитни отметил, что в Мидраше о Величине Мира Левиафан представляется основанием мира»[18].

Далее Орлов детализирует космоустроительные функции библейских чудовищ: «Левиафан также играет роль дамбы, препятствующей напору бурлящих вод. В раввинистических источниках Левиафан также предстает не только как краеугольный камень мира, но также, подобно Камню основания, как преграда, не позволяющая водам хаоса уничтожить мир. В Песикта Раббати 48:3 говорится, что, если бы Левиафан не лежал поверх бездны и не придавливал ее, бездна в конце концов разрушила бы мир и затопила его. Учитывая все эти свидетельства, исследователи высказывали предположение, что в иудейской традиции Левиафан предстает как “заслонка на пути первозданных вод, предотвращающая возникновение разрушительного потопа, который может прорваться из преисподней”. Подобным образом характеризуется и Камень основания. Следовательно, как Левиафан, так и Камень основания служат космическими сдерживающими силами, призванными “усмирять первозданные воды”. Уильям Уитни отмечает, что в раввинистических текстах Левиафану “отведена роль центра порядка в мироустройстве. Он представляет собой древнюю точку опоры, на которой мир может быть основан посреди морских глубин”. Такая роль Левиафана также перекликается с раввинистическими представлениями о Камне основания как о его точке опоры, водруженной Богом посреди первозданной бездны. В этом отношении интересно отметить, что, согласно мифологическим представлениям о Левиафане, нашедшим отражение в Первой книге Еноха 60:9, Бог представлен бросающим чудовище в бездны морские в процессе сотворения мира, и этот эпизод поразительным образом напоминает историю о том, как Бог воздвиг Камень основания мира в бездне»[19].

Александр Кулик конкретизирует роль Левиафанов и «эт hа таниним hа гдолим» в целом следующим образом: «Известно, что регулирование мировой водной системы путем заглатывания излишних вод – это задача морских чудовищ, созданных в начале творения мира»[20].

В Пиркей де рабби Элиэзер 9 мы находим следующий весьма примечательный фрагмент: «Левиафан, летающий змей, и обиталище его в нижних водах; и меж его плавников покоится средняя ось земли»[21]. В этом смысле весьма показательно отождествление праведника с плавником Левиафана, в каббалистической традиции[22].

В хасидских источниках, таких как Ликутей Тора подобная связь представлена в еще более откровенной форме, связывающей Левиафанов не только с космоустроительными функциями, но и с особого рода «тайным знанием». Современный каббалист рав Ицхак Гинзбург говорит: «Сказано, что ливьятан это “наполнение слова “даат” (“знание”). <…> В хасидизме, в Ликутей Тора, говорится, Алтер Ребе объясняет, что ливьятан – это корень душ тех, кто изучает сокрытую Тору. Все, кто имеют отношение к тайнам Торы – это аспект ливьятана. Есть те, чьи души более склонны к изучению сокрытой Торы, тайн Торы, и это корень ливьятана»[23].

В одном из главных источников саббатианской Каббалы – «Трактате о Драконах» («Друш ха-танниним», 1666), написанном Натаном из Газы (1644–1680), из того же «дна реальности» («техиру»), где был рожден Эдемский «змий», происходит и центральная фигура ветхозаветной мистической эсхатологии[24] – Мессия, именуемый «Святым Змеем» или «Святым Драконом». Там же можно найти высказывания о том, что душа Мессии с самого начала творения пребывает на «дне бездны клиппот» в обществе змеев, которые преследуют и пытаются соблазнить ее. По окончании процесса «всеобщего завершения» («тиккун») она поднимется в этот мир с целью его искупления. После окончания земной миссии «Святой Змей» должен снова спуститься в «бездны клиппот», чтобы победить «царя драконов» и переместить его и все его царство в «обитель святости»[25].

Примордиальные чудовища в христианской традиции

Подобная амбивалентная трактовка образа примордиальных чудовищ отнюдь не чужда христианской традиции. С эсхатологической миссией «Святого Змея» отчетливо перекликается посмертное сошествие в ад Иисуса Христа, предназначенное для евангельской проповеди и освобождения заключенных там душ. Древний акроним имени Иисуса Христа и первый символ христианской традиции – «ИХтис» (др.-греч. «рыба») вполне прозрачно перекликается с «рыбами большими» («эт hа таниним hа гдолим»), к разряду которых относятся Левиафаны и Эдемский «змий». В этой связи следует понимать, что в самых разных мифологических традициях символы рыбы и змея (дракона) объединяются общностью стихии их обитания и часто взаимозамещают друг друга.

На фреске XIII века из пещерной церкви в Каппадокии изображен сюжет Тайной Вечери, где пасхальная трапеза, олицетворяющая тело Христово, представлена в виде рыбы, возлежащей на столе перед апостолами.

«Тайная вечеря». Фреска из пещерной церкви. Каппадокия, XIII в.

С символизмом воды и рыбы тесно связаны имена и образы пророка Ионы и Иоанна Предтечи, а также такие знаковые евангельские эпизоды, как насыщение народа в пустыне хлебами и рыбами (Мк. 6:34–44, Мк. 8:1–9) или трапеза Христа и апостолов на Тивериадском озере после Воскресения (Ин. 21:9–22). Сам Иисус в Евангелии именует своих учеников «ловцами человеков» (Мф. 4:19, Мк. 1:17), а Царствие Небесное уподобляет «неводу, закинутому в море и захватившего рыб всякого рода» (Мф. 13:47).

Наконец, не следует забывать про первое и самое главное христианское таинство Крещения (греч. βάπτισμα – «погружение в воду»), наряду с Евхаристией признаваемое всеми без исключения конфессиями. В Евангелие от Иоанна Иисус говорит: «Истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие» (Иоан. 3:5).

Один из армянских переводов Библии XIV века иллюстрирует уникальная цветная миниатюра, фотокопию которой можно увидеть в церкви Сурб Аствацацин, расположенной на территории знаменитого армянского монастыря Нораванк. На миниатюре изображена сцена крещения Иоанном Крестителем в водах реки Иордан Иисуса Христа, стоящего на спине извивающегося посреди вод чешуйчатого змея, или дракона с открытой пастью, обращенной к Спасителю.

«Крещение Господне». Миниатюра из армянского перевода Библии, XIV в. Церковь Сурб Аствацацин. Монастырь Нораванк, Армения. Фото А. Жукова

Принимая в расчет символическое отождествление священного основания Первого Иерусалимского Храма с Левиафаном, можно заключить, что именно это чудовище фигурирует на миниатюре в качестве живого постамента Спасителя. Аналогичный сюжет, на котором морское чудовище замещается изображением змея, весьма характерен для коптской иконописной традиции.

В отрывке из «Шир га-ширим раба» (1:28) откровение тайн небесного мира Божественной Колесницы в буквальном смысле объединено с откровением тайн нижнего мира, олицетворяемого морским Левиафаном и сухопутным Бегемотом. Текст отрывка гласит: «Ибо благодаря этому Елиую, сыну Варахила Вузитянина, дано было узнать, как раскрыть Израилю тайны Бегемота и Левиафана, и благодаря этому Иезекиилю дано было узнать, как раскрыть народу тайны Колесницы. Поэтому и написано: Царь ввел меня в свои [тайные] чертоги»[26].

Анализируя первую часть приведенного отрывка, профессор Майкл А. Фишбейн предполагает, что «нам не сообщают, в чем состоит откровение, но оно, несомненно, включает в себя эзотерическую природу этих чудовищ как части творения, так как данное предписание упоминается вместе с утверждением, что Иезекииль откроет им тайны Колесницы»[27].

Относительно данного отрывка некоторые ученые высказывают предположение, что «вполне возможно, существовала барайта[28], посвященная знаниям Маасе Меркава, и, таким образом, вероятно, существовал некий сборник, содержавший материалы, относящиеся к Бегемоту и Левиафану»[29].

«Бегемот и Левиафан». Уильям Блейк. Иллюстрация к библейской «Книге Иова». Акварель, тушь, графит, 1821. Библиотека и музей Моргана, Нью-Йорк

Российский теолог, переводчик и библеист Д.В. Щедровицкий, анализируя описание сухопутного Бегемота и морского Левиафана, фигурирующее в Книге Иова, предполагает, что речь идет о двух разновидностях динозавров (морском и сухопутном): «видимо отдельные представители рода динозавров еще жили во времена Иова»[30].

Это вполне закономерное предположение, однако, весьма вероятные спорадические встречи в древности с отдельными реликтовыми пресмыкающимися нисколько не отменяют изначальное эзотерическое содержание этих образов, присутствующих, практически изначально, в ядре древнейших космогонических систем.

Непосредственная связь чудовищ с особого рода эзотерическим знанием, к которому должны в эсхатологической перспективе приобщиться праведники, недвусмысленным образом представлена в ветхозаветной мессианско-эсхатологической традиции, зафиксированной в Вавилонском Талмуде («Бавли Бава Батра» 74B-75A), согласно которой в конце времен праведники будут приглашены на мессианский пир, во время которого Господь будет угощать их телом Левиафана, а также создаст для них сияющую Скинию («шатер встречи» или «собрания») из кожи Левиафана[31].

Мы уже неоднократно указывали на то, что мотив поглощения частей Левиафана символизирует приобщение праведников последних времен к его сокровенным (сверхъестественным) качествам и передачу им космоустроительных функций «гдолим таниним», т.е. первобытных чудовищ. Причащаясь телу Левиафана, праведники последних времен в некотором смысле уподобляются этим примордиальным чудовищам, а символом такого «превращения» служит Скиния, сделанная для них из кожи изначального чудовища[32].

Чтобы по достоинству оценить важность и значение приведенного выше эпизода с поглощением праведниками частей Левиафана необходимо отдавать себе отчет в том, что эсхатологические представления, или образы будущего являются метафизическим ядром любой традиционной религиозной системы. Во многом именно на основе эсхатологических представлений и сценариев формируются долгосрочные поведенческие стратегии-паттерны как для отдельного человека, так и для всего общества, придерживающегося данной системы ценностей. Во многом через эсхатологические сценарии и их проекции на текущую реальность происходит прямая трансляция мифологического и метафизического из области идеального (сакрального) в область материального и исторического. В традиционной религиозной оптике именно на этом (зачастую бессознательном) уровне устанавливаются направляющие и управляющие связи конкретного народа с покровительствующими ему сверхъестественными существами (элохимами, эгрегорами, ангелами-покровителями народов и т.п.)[33].

Эдемский змий и разрушенные миры прошлого

В каббалистической традиции миры, населяемые «гдолим таниним», образуют взаимосвязанное «древо клиппот» (скорлуп, осколков), коренящееся в разрушенных дочеловеческих мирах прошлого, которые представляют собой темный в своей потаенности, «изнаночный» аспект Абсолюта, питающий бытие материального мира. Эти сохранившиеся осколки разрушенных миров прошлого, именуются в каббалистической традиции также «царями древности» или «царями Едома/Идумеи».

Указанное представление основано на очень древних традициях, одна из которых утверждала, что перед нашим миром Бог создал еще несколько миров, но они разрушились из-за своей неуравновешенности и нестабильности[34]. Как уже было сказано выше, не слишком афишируемый мотив неоднократности творения присутствует как на внешнем (экзотерическом), так и на внутреннем (эзотерическом) плане ветхозаветной традиции[35]: «Святой, да Благословен Он, творил миры и разрушал, творил и разрушал, пока не сотворил наш мир, который устраивал Его» («Берешит Рабба» 9:2).

«Искушение Евы в Эдемском саду». Рисунок из манускрипта «Зерцало человеческого спасения» (лат. «Speculum humanae salvationis»), XIV в. Мюнхен

В ветхозаветной эзотерической традиции один из наиболее близких миров, предшествующих нашему, олицетворяет Эдемский «змий», принадлежащий, по мнению Бермана, к существам из разряда «гдолим таниним», и ставший впоследствии сатаной: «И понял дьявол, что другой мир хочу Я создать, потому что на земле все повиновалось Адаму, и обладать, и царствовать над ними. <…> Поэтому замыслил он против Адама»[36].

Скупые строки Книги Бытия выразительно подчеркивают его особый статус: «Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог» (Быт 3:1). Комментаторы Талмуда описывают эдемского змея как существо, которое «обладало даром речи и по своим умственным способностям превосходило всех других животных» (Брейшит 3:1)[37].

Как видно из сцены искушения перволюдей, Эдемский «змий» действительно обладает неординарными познаниями и свободно оперирует ими по своему усмотрению. Таким образом, мы имеем дело с описанием высшего разумного существа, способного вмешаться в планы Бога. Средневековый ученый, раввин, философ и толкователь Торы Авраам бен Меир ибн Эзра (1089–1164) без обиняков пишет: «Змей был говорящим и прямоходящим, а Тот, Кто наделил человека разумом, наделил им и змея»[38].

Проклятие эдемского змия и вымирание динозавров

Касаясь внешнего облика Эдемского «змия», следует обратить внимание на эпизод с его проклятием. В Книге Бытия говорится, что в наказание за искушение человека он был вынужден «ходить на чреве своем» (Быт 3:14). Следовательно, до своего проклятия Эдемский «змий» передвигался как минимум на двух конечностях, т. е. вертикально, о чем повествует раввинистическая традиция, зафиксированная в мидрашах и таргумах: «Рабби Гошая Раба сказал: Восхитителен был он, стоящий [прямо], как тростник, и ноги были у него» (Берешит Раба 19:1).

«Ева и Эдемский змий». Миниатюра из манускрипта «Зер­цало человеческого спасения», XV в. Марсель

С известной осторожностью можно сопоставить символическое проклятие Эдемского «змия» «перед всеми зверями» в сочетании с фатальными анатомическими изменениями (потеря конечностей) с вполне конкретным мел-палеогеновым вымиранием динозавров, случившемся, по оценкам палеонтологов, около 65 млн лет назад. Одновременное вымирание произошло сразу на всех материках и во всех природных зонах. Исчезли не только динозавры на суше, но и прочие гигантские рептилии: плезиозавры и мозазавры в морях, птерозавры в воздухе. В общей сложности вымерло около четверти существовавших на тот момент семейств морских организмов.

Особенно загадочно исчезновение наиболее защищенных от климатических или экологических катастроф морских рептилий. «Великое вымирание» отличалось изрядной избирательностью – оно не затронуло наземный растительный мир, рыб, сухопутных и водных пресмыкающиеся, птиц и млекопитающих.

Принято полагать, что мезозой был веком динозавров, а кайнозой – веком пришедших им на смену млекопитающих. На самом деле, динозавры и млекопитающие появились на Земле практически одновременно – в триасовом периоде, и мирно жили бок о бок на протяжении 120 млн лет. При этом число известных видов мезозойских млекопитающих превышает число видов динозавров. Судя по всему, прямой конкуренции динозавров и млекопитающих не было. После исчезновения динозавров млекопитающие постепенно освоили освободившуюся экологическую нишу. Эта картина, в принципе, согласуется с событиями, описанными в Книге Бытия. Для этого, правда, приходится кардинально пересмотреть «традиционную» датировку происхождения homo sapiens.

Смена мезозойской биоты на кайнозойскую произошла по геологическим меркам внезапно и очень быстро, что наводит на мысль о глобальной катастрофе. Однако, по мнению современого российского арахнолога, палеонтолога, писателя и публициста, кандидата биологических наук К.Е. Еськова, широко известная астероидная гипотеза не объясняет удивительную избирательность «Великого вымирания». К тому же, по утверждению Еськова, попытки обнаружить следы астероидных ударов в зонах, соответствующих другим крупным вымираниям, не привели к убедительным результатам[39].
Примечательно, что начало «эре динозавров» положило предыдущее крупнейшее триасово-юрское вымирание (199,6 млн лет назад). Эта катастрофа погубила практически всех нединозавров. Зато динозавров всемирная катастрофа не просто пощадила, но предоставила в их распоряжение обширную экологическую нишу, лишенную серьезных конкурентов. За каких-нибудь десять тысяч лет (доля мига, по геологическим меркам) динозавры расплодились в необычайных количествах. Причины столь грандиозных перемен и по сию пору остаются загадкой, так же как и причины мел-палеогенового вымирания. Стандартные объяснения вроде «глобального катастрофического вулканизма» или морской регрессии, резко сократившей площадь основной зоны обитания морских организмов, производят впечатление придуманных за неимением лучшего.

По мнению палеонтологов, мел-палеогеновому и триасовому вымираниям предшествовали еще, по крайней мере, три массовых вымирания: «великое» пермское (251 млн лет назад); девонское (364 млн лет назад) и ордовикско-силурийское (440 млн лет назад. В целом все эти события хорошо сочетаются с ветхозаветными представлениями о нескольких последовательно созданных и разрушенных дочеловеческих мирах и мезоамериканскими мифологическими сюжетами об очищении земли от «надменных» чудовищ в преддверии создания человечества. К ним уверенно примыкает комплекс древнегреческих мифов о противостоянии Олимпийских богов с чудовищными порождениями матери-земли Геи (титаномахия), а также древнекитайские мифы о «крылатом народе Мяо».

Подробнее читайте А. Комогорцев, А. Жуков. Код чуди: исчезнувшая цивилизация Русского Севера, 2022

Примечания:

[1] Каспина М.М. Сюжеты об Адаме и Еве в свете исторической поэтики. На материале древней и средневековой еврейской и славянской книжности. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 2001.
[2] Штекль А. История средневековой философии. М., 1912. С. 26–28.
[3] Абу-л Фазл Аллами. Акбар-наме. Том 1, Глава 14. – Самара: «Агни». 2003. – 399 с. // URL: http://www.vostlit.info/Texts/rus15/Allami/Tom_I/frametext14.htm
[4] Pirke de Rabbi Eliezer / Еd. by G. Friedlander. 2nd ed. New York: Hermon Press, 1965. P. 63–64.
[5] Orlov А. «What is Below?»: Mysteries of Leviathan in Jewish Pseudepigrapha and Mishnah Hagigah 2:1. // Hekhalot Literature in Context: From Byzantium to Babylonia (eds. R. Boustan et al.; Tübingen: Mohr/Siebeck, 2013), pp. 313–322.
[6] По изданию: Die Bibel in Bildern von Julius Schnorr von Carolsfeld. Pracht-Ausgabe, Leipzig: Wigand, 1860.
[7] Берман Б.И. Библейские смыслы. Кн. 1. – М.: Лайда, 1997. – 200 с.
[8] Книга Зогар (также Зохар, Зоар, Се́фер Зо́hap, или Сефер ха-Зо́ар, ивр. «Книга Сияния») – главный источник каббалистической традиции. Каббалисты полагают, что книга была написана одним из таннаимов (учителей Устного Закона эпохи Мишны, I-II вв.), иудейским раввином Шимоном Бар-Йохай (сокр. «Рашби», II в.), но известность получила только в XIII веке благодаря раввину и каббалисту Моисею из Леона (1250–1305), жившему в мусульманской Испании. По мнению каббалистов, Зогар является частью устной традиции (Устной Торы), переданной Моисею на Синайской горе, которая раскрывает тайные смыслы Письменной Торы (Пятикнижее Моисеево). По форме Зогар представляет собой мистический коментарий к Торе, открывающий ее наиболее скрытый эзотерический уровень («Сод»).
[9] Петров С. Миф о победе Бога грозы над Морем в «Зогаре» // URL: https://aquilaaquilonis.livejournal.com/1860574.html?utm_medium=email&utm_source=JournalNewEntry
[10] Берман Б.И. Библейские смыслы.
[11] Петров С. Миф о победе Бога грозы над Морем в «Зогаре».
[12] Michael Fishbane. Biblical Myth and Rabbinic Mythmaking. Oxford, 2004. P. 115, fn. 11.
[13] Петров С. Миф о победе Бога грозы над Морем в «Зогаре».
[14] Орлов А. Подобие Небес: Азазель, Сатанаил и Левиафан в иудейской апокалиптике. – М.: Книжники, 2016. – 384 с. С. 367.
[15] Там же. С. 359.
[16] Там же.
[17] K.W. Whitney, Two Strange Beasts: Leviathan and Behemoth in Second Temple and Early Rabbinic Judaism (HSM, 63; Winona Lake, Indiana: Eisenbrauns, 2006) Р. 123.
[18] Ibid. Р. 115–116.
[19] Орлов А. Подобие Небес. С. 356–359.
[20] Kulik А. The Mysteries of Behemoth and Leviathan and the Celestial Bestiary of 3 Baruch // Le Muséon. 2009. 122. P. 307.
[21] Pirke de Rabbi Eliezer. P. 63–64.
[22] Yehuda Liebes, Studies in the Zohar. New York: SUNY, 1993. P. 16–18.
[23] Урок рава Ицхака Гинзбурга, посвященный теме ливьятана и «шор-а-бар» и каббалистической интерпретации этих понятий. // URL: http://chassidus.ru/philosophy/ginzburg/5771/2-elul-5771-veisglass-wedding.htm#_ftnref5
[24] Эсхатология (греч. εσχατολογία, от др. греч. ἔσχατον – «конечный», «последний» и λόγος – «слово», «знание») – комплекс взглядов и представлений о конечных судьбах мира и человека, существующий в рамках той или иной религиозно-мифологической системы.
[25] Торчинов Е., Элькайям А. Обсуждение «Трактата о драконах». // URL: http://dragons-nest.ru/def/traktat_o_drakonah.php; Якимчук Н.Ю. Представление о зле в книге «Зогар» как источник антиномизма саббатианского движения. // Идеалы. Ценности. Нормы: VI международная научная конференция по востоковедению (Торчиновские чтения). 3-6 февраля 2010 года / Сост. и отв. ред. С.В. Пахомов. СПб., 2010. С. 113–120.

[26] Midrash Rabbah / Eds. H. Freedman and M. Simon; 10 vols. London: Soncino, 1961. 9.47–48.
[27] М.А. Fishbane. Biblical Myth and Rabbinic Mythmaking. Oxford: Oxford University Press, 2003. P. 278.
[28] Положения Устного Закона таннаитской традиции, не включенные в записанную Мишну (древнейший после Танаха древнееврейский религиозно-юридический сборник).
[29] I. Jacobs. The Midrashic Process: Tradition and Interpretation in Rabbinic Judaism. Cambridge: Cambridge University Press, 1995. P. 158.
[30] Щедровицкий Д.В. Беседы о Книге Иова. – М., 2005. С. 217.
[31] Biblical Myth and Rabbinic Mythmaking by Michael Fishbane. Oxford University Press, 2003. P. 316–317.
[32] Комогорцев А. Тайный змей Бытия: образ Левиафана в свете мессианско-эсхатологических и архаических представлений. // Волшебная гора. Вып. XVII. / Отв. ред. Г.В. Бондаренко. – М.: Фонд «Развития фундаментальных лингвистических исследований», 2016. – 496 с.  С. 201-225.
[33] Подробнее см.: Комогорцев А. Эсхатологические сценарии как средство управления историей. // Изборский клуб № 7-8 (93-94), 2021. С. 106–117.
[34] Торчинов Е., Элькайям А. Обсуждение «Трактата о драконах».
[35] Каспина М.М. Сюжеты об Адаме и Еве в свете исторической поэтики. На материале древней и средневековой еврейской и славянской книжности. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. – М., 2001.
[36] Книга Святых тайн Еноха. «Славянский Енох». Рассказ Господа Еноху. // Книги Еноха. Тайны Земли и Неба. М., 2003. С. 300.
[37] Пятикнижие и гафтарот. Ивритский текст с русским переводом и классическим комментарием Сончино. Комментарий составил д-р Й. Герц главный раввин Британской Империи. Пер. текста Торы П. Гиль Пер. комментария З. Мешков М. – Иерусалим: Гешарим, 1999. – 1456 с. С. 20.
[38] Тора с комментариями рабби Аврагама Ибн-Эзры: в 5 т. Т. 1: Берешит. – М.: Книжники, Лехаим, 2014. – 632 с. С.116.
[39] Еськов К. Удивительная палеонтология: история Земли и жизни на ней. – М., 2010. С. 192, 199.

Связанные публикации:

Ilion-skiv. Миф о титаномахии и гигантомахии в контексте греческой и западноевропейской идентичности

Ilion-skiv. Легенда о Солнцах у ацтеков и майя и параллельные мотивы в традиционной мифологии Старого Света

Александр Колтыпин. Когда произошла смена Третьего и Четвертого миров и человечеств майя, науа и ацтеков?

Публикация на Тelegra.ph

• Ключевые слова: Ilion-skiv,Мотив неоднократного творения,в ветхозаветных и,арабских источниках